Ради любви - Элейн Барбьери

Мэгги задохнулась от ярости и тут же начала давиться кашлем. Боль в груди стала просто невыносимой, и она беспомощно открывала и закрывала рот. Свифт с ухмылкой наблюдал за ее мучениями.

— Да ты никак больна? Ой-ой-ой… Может, поговоришь с капитаном, чтоб он перевел тебя наверх в отдельную каюту, как он это проделал с ее высочеством? — Охранник от души расхохотался. — У тебя столько же шансов понежиться в мягкой постели, сколько у господина Барретта увидать восход солнца, прежде чем мы дойдем до Ямайки! — Он играючи отпихнул скрюченные руки Мэгги, когда она попыталась вцепиться в него, и рыкнул: — Отвали-ка, старая крыса! Надоела ты мне до смерти!

Свифт затопал в темноту трюма. Мэгги жадно хватала ртом воздух, в равной степени снедаемая жаром горячки и испепеляющей ненавистью. И, наконец, из хаотического кружения мыслей всплыла одна, простая и яркая: это все она, белокурая стерва! Это ее рук дело! Прохиндейка наглым образом заняла ее место в капитанских покоях, и теперь она, Мэгги, задыхается в этом насквозь провонявшем трюме! За что? Почему?

Прекрасно понимая, что сейчас она не в состоянии отомстить, Мэгги вновь вспомнила, кто может это сделать. И сделает! Она надеялась… она горячо молилась демону, который наверняка скоро приберет к рукам ее грешную душу, чтобы тот даровал ей силы добраться до этого изо всех сил упирающегося союзника.

Мэгги, постанывая от боли при каждом вздохе, еще раз совершила чудо — встала на ноги.

Дерек, не нарушая царившую в каюте тишину, молча подошел к иллюминатору и стал смотреть на плещущее за бортом море. Белые барашки на гребнях волн казались неестественно четкими в ярком сиянии полной луны. Ожидаемый шторм так и не стал реальностью, несмотря на усилившееся волнение и свистевший ветер. Перед тем как идти к себе в каюту, он еще раз поднялся на мостик и остался доволен увиденным: остаток ночи, скорее всего, пройдет спокойно.

Но все это было час назад, а с того времени предвкушение предстоящей ночи все сильнее охватывало его.

Борясь с волнением, Дерек подошел к пышущей жаром круглой печке и нервно провел рукой по волосам. Черт возьми, да где же она, в конце концов! В дверь коротко постучали, и Дерек торопливо обернулся. С застывшим лицом он ожесточенно выдохнул, стараясь справиться с бешено заколотившимся сердцем, и резко бросил:

— Войдите!

В каюту вошла Джиллиан Хейг и закрыла за собой дверь. Ее красота показалась ему такой же нереальной, как и в тот раз, она легко парила над землей, и видавшая виды потертая накидка не была ей помехой.

Дерек, наконец, справился с собой. Эта женщина была ведьмой. Невероятная голубизна ее глаз лишала его всякой воли, как магнит, притягивала к себе. На смену осторожности пришло такое сильное желание, что он уже не мог думать ни о чем другом, кроме ее податливых мягких губ, вкусе её поцелуев и нежной теплоте ее тела.

Устыдившись своей слабости, Дерек сурово нахмурился. Нет, он не позволит ей одержать верх над собой. Он слишком многое пережил и слишком мудр, чтобы снова попасться в ту же ловушку.

Поняв по нервной дрожи внутри, что еще немного, и будет поздно, Дерек заставил себя произнести с нарочитой суровостью:

— Нам необходимо кое-что обсудить, мадам. — Мысленно отстранившись от нее еще дальше, он тем же тоном добавил: — Я бы хотел внести ясность в некоторые вопросы, прежде чем мы перейдем к ночным делам.

Ночные дела…

Циничные слова давно утонули в тишине каюты, а Джиллиан все смотрела на капитана, не в силах ничего сказать. Она вдруг поразилась собственной глупости. Как она могла поверить, пусть на краткий миг, что этот крепко сбитый мрачный мужчина, смотрящий на нее бездонно-черными глазами, действительно сочувствовал ей и ее тяжело больной сестре?

Теперь в этих холодных глазах легко было увидеть правду. Капитан распорядился привести наверх Кристофера по одной-единственной причине: чтобы он ухаживал за Одри, которая могла им помешать…

Ночные дела…

— Мадам?

Мадам…

В ней вдруг вспыхнул гнев, но тут же угас, потому что в голосе капитана прозвучало что-то похожее на предупреждение. Он был раздражен. Это не тот человек, который обнял ее на капитанском мостике несколько часов назад и прижался губами к ее рту с удивительной страстностью, чьи глаза лучились искренним теплом.

Джиллиан глубоко вздохнула, прекрасно понимая, как много зависит от сегодняшней ночи, и проговорила:

— Я слышала вас, капитан, но задумалась над тем, что произошло между нами сегодня на мостике.

Голос капитана еще больше посуровел:

— Вы заблуждаетесь, мадам.

Он стоял совсем близко от нее… достаточно близко, чтобы Джиллиан могла почувствовать тепло его дыхания на своей щеке. Капитан не спускал с нее глаз, и она внутренне сжалась под этим откровенным мужским взглядом. Стараясь избавиться от неловкости, Джиллиан тихо поинтересовалась:

— Я не понимаю, почему вы сердитесь?

— Не пытайтесь прельстить меня, мадам. Ваши уловки со мной не пройдут.

— Прельстить вас? Вы что, настроены, видеть скрытый смысл во всем, что я говорю или делаю?

— Вы впустую тратите время. — Я же вам говорила, что…

— Меня мало волнует, что вы мне говорили! Важно, что собираюсь сказать я!

У Джиллиан упало сердце.

— Есть определенные моменты, по которым я не допущу никаких компромиссов, — холодно продолжал Дерек. — Первое, до тех пор, пока между нами существует договор, без моего разрешения вы не будете общаться ни с одним мужчиной. — Джиллиан молчала. — И не будете общаться ни с кем снизу. — Она продолжала молчать. — Я хочу с самого начала пояснить следующее: наши взаимоотношения будут продолжаться до тех пор, пока доставляют мне удовольствие. Как только мы придем к берегам Ямайки, я лишу вас всех привилегий, которыми вы обладаете сейчас, и вы вернетесь к своему первоначальному положению.

— Это все, капитан? — едва шевеля губами, спросила Джиллиан.

— Нет, не все. — Темные глаза, смотревшие на нее сверху вниз, стали еще холоднее. — Боюсь, что последнее условие будет для вас самым трудным.

— И что это за условие?

— Верность, мадам. Я не потерплю никаких связей с другими мужчинами, пока продолжается наш договор. Если я узнаю, что вы… — Джиллиан залилась краской. Капитан помедлил, и все же договорил: — Если я узнаю, что вы нарушили какое-нибудь из только что перечисленных условий, вы и ваша сестра немедленно будете возвращены в трюм.

Джиллиан чувствовала себя неимоверно униженной и в первый момент просто не нашлась, что ответить. Она поняла, что капитан откровенно бросил ей вызов, который она должна принять, и осторожно, тщательно взвешивая каждое слово, сказала:

— Я знаю, что не могла внушить вам любовь к себе, когда впервые поднялась на борт вашего корабля. В защиту своих поступков могу лишь сказать, что чувствовала их оправданность. — Капитан плотно сжал губы. Джиллиан не дала ему перебить себя, мягко прикоснувшись к его руке. — Но мы заключили договор. Если сегодня и произошло что-то, заставившее вас подозревать меня в нарушении его условий, то сейчас я даю вам честное слово, что до тех пор, пока вы будете честны по отношению ко мне и Одри, я буду, честна по отношению к вам. — Сердце у нее билось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.