Простые вещи, или Причинение справедливости - Павел Шмелев

— Мой коллега и доверенное лицо инвестора говорит о сорока пяти процентах. Это наша точка зрения на предмет торга. Пятьдесят восемь — импосибл. Что же касается благонадежности нашего проекта… Посмотрите на этот меморандум, — Семен Авраамович протянул тонкую папочку с оранжево-красным логотипом «PWC». — Я уверен, что вы, Витторио, наслышаны об авторитете компании «Price Waterhouse Coopers», которая любезно согласилась провести аудит нашего бизнес-плана и оценку рисков. Будьте добры, ознакомьтесь.

Булони озадаченно смотрел на документ, исполненный на тонкой рисовой бумаге. Документ выглядел внушительно. На титульном листе значилось «Due Diligence». Да ведь это заключение о «должной добросовестности»! Такая экспертная процедура включала в себя оценку инвестиционных рисков, независимую оценку объекта инвестирования и всестороннее исследование деятельности компании. Листая страницы, итальянец старался скрыть изумление. Этот старик подготовился хорошо, нет слов. Поразительно, ведь им удалось привлечь к оценке такого гиганта, как PWC — эти восемь листочков текста стоят дороже, чем весь их бизнес, да и появляются как правило лишь в том случае, когда потенциал существующей компании достигает уровня выхода на IPO. Впрочем, это не его дело, а само заключение — убедительный аргумент в пользу этого бизнеса и, к сожалению, в пользу снижения процента.

Последовавший за этим торг был недолгим, привычным и не лишенным приятности. Если разобраться, у итальянца и двух евреев иной альтернативы не наблюдалось. Лифшиц и Булони сошлись на сорока восьми процентах «за все». Таким образом, «концессии Сапаровой», то есть шотландской компании «RITM LP» причиталось пятьдесят два процента от сумм, взимаемых виртуальным оператором связи POSTEMOBILE при посредничестве Сontenuti Аvanzati за все поступавшие звонки. Стоимость минуты была установлена в пять евро. Договор скрепили подписями Ферберга и Булони как официальных представителей сторон, поступающие деньги подлежали переводу еженедельно на счет в «Latvijas Pasta banka». Договор начинал действовать с даты подписания, истекал через год и мог быть пролонгирован. В последнем обе стороны испытывали обоснованные сомнения.

Конец апреля выдался ясным и умытым. По-летнему жаркое солнце, свежая зелень деревьев, респираторные заболевания и выбоины на дорогах, тинейджеры на роликах и скейтбордах, голые коленки девушек, пиво на лавочках — весна, весна! Наталья чувствовала себя здоровой. Без натяжек и условностей — «на тридцать», упругие, глянцевые, пупырчатые, как марокканские мандарины. Эта яркая галлюцинация обладала запахом, цветом, изобиловала подзабытыми тактильными ощущениями и все больше напоминала реальность. Великолепную реальность.

Атака началась тридцатого, в последний рабочий день перед десятидневными праздниками. Как водится, в этот период затесался досадный рабочий перерыв — несколько похмельных и условно-присутственных суток между Днем Труда и Днем Победы. На деловую жизнь это не влияло, по сложившейся практике вся чиновничья и деловая элита страны отдыхала напропалую и без перекуров на работу сообразно купленным билетам. В билетах значились курорты Юго-Восточной Азии и Карибского бассейна, ибо море там в это время года гораздо теплее Средиземного. Кое-какие отщепенцы и Европой не брезговали, вот как Нестерюк. Потянуло его посмотреть прибой на мыс Cabo da Roca, что в Португалии. Покушать королевских креветок, прокатиться на лиссабонском трамвайчике, прикупить Регинке пару шмоток. Турне оказалось жуткой скукотищей. Впрочем, о делах не забыл — проведал свою испанскую виллу в Пунта-Приме, это в местечке между Торревьехой и Ориуэла-Костой. Нешумное место, спокойное.

Наталья об этих вояжах не была осведомлена. Догадывалась, конечно, что упыря на рабочем месте не найти, как и других чутких и скромных руководителей. Вот и славно, это на руку, это часть плана. Ежедневно приходили письма от DrTexaco: все в порядке, то бишь, тишина с начала акции. В семи из «доступных» министерств было «заряжено» от пяти до двадцати каналов, по которым с ноля часов тридцатого апреля непрерывным потоком пошли звонки на многоканальные платные номера, полученные от Лифшица. Всего, по данным DrTexaco, выходило девяносто восемь линий со средней плотностью трафика 22 часа в сутки на канал.

Гражданка Сапарова на досуге полистала Уголовный кодекс. По всему получалось, что статья вроде как сто шестьдесят пятая, часть вторая. Почему вторая? А группой лиц и по предварительному сговору, вот почему. До пяти лет. Ага, еще двести семьдесят третья. И тут до пяти. Смехота! А воображение сладко щекотали другие слова в диспозиции статей — «особо крупный ущерб». Наталья боялась представить, это сколько же выйдет «на круг»?

В ночь с одиннадцатого на двенадцатое мая, перед началом рабочей недели акция была прекращена самим DrTexaco, о чем тот уведомил отдельным письмом. Вероятность успеха проведенной акции далекий подельник характеризовал как высокую. Сбоев не наблюдалось, ни одна АТС не заблокировала соединений, антифродовые системы «Роскомтела» также молчали. Трафик объемом почти двадцать четыре тысячи часов успешно «продавился» через разветвленную цепочку операторов транснациональной связи от Излучинска до Италии. Осталось убедиться в том, что этот поток будет монетизирован. Пожалуй, это произойдет в конце мая, думалось Наталье. Но посматривать на счет придется ежедневно, деньги должны быть уведены со счета как можно быстрее. Им уже найдено достойное применение, и это никак не ресторан во Вьетнаме…

Неувязочка со счетами за услуги связи обнаружилась только пятнадцатого мая. Мазолевский, как директор технический, за деньги, взимаемые «Роскомтелом» в порядке абонплаты, ответственности не нес. Оно и понятно, его дело — бесперебойное функционирование железа и софта. А уж кто за это обязан платить, пусть думает дирекция финансовая. Но гигантский объем трафика от схожей группы абонентов способен натолкнуть на грустные размышления даже линейного инженера, не говоря уж о нем, Мазолевском. И таки натолкнул. Ежу понятно, что тут лажа, тут пахнет большими разборками, так думал Мазолевский, разглядывая на экране своего рабочего компа логи соединений. Надо же, международный трафик в полтора миллиона минут. Это не кошка чихнула.

Рабочее письмо с приложением выборки логов через час уже поступило в ящик электронной почты финансового директора Роскомтела Васи Шикина. Шикин, светлая голова, быстро смекнул, в чем тут дело. Мозолевский свои соображения Васе тоже поведал. Не в письме, естественно. Такие мысли надлежит излагать исключительно устно, мало ли как повернутся события и кого потом назначат крайним. В этой дружелюбной, открытой и честной организации не приветствовались дурные гипотезы, генерируемые профессионалами и затрагивающие умственные способности высшего руководства. Роскомтел несогласных увольнял мгновенно и жестоко. Поэтому стратегия поведения возможна только одна — отпираться от всего и переваливать ответственность на других.

Шикин с Мазолевским встретились в коридоре, рядом с приемной директора филиала «Роскомтел». Видимо, тому уже поступила соответствующая информация. Скорее всего, от «лояльных» сотрудников финансовой дирекции.