Смерть внезапна и страшна - Энн Перри

Лицо Дживиса после этого допроса напряглось.

– Ну, мистер Ивэн, нам придется опросить пациентов. Если мы не найдем убийцу среди них, тогда обратимся к докторам. – С этими словами инспектор чуть расслабился. – Конечно, остается возможность, что преступление совершил кто-нибудь пришедший извне… скажем, ее знакомый. Придется более пристально изучить ее характер…

– Вы говорите об убитой, как о домашней прислуге. А она ею не была! – едко заметил Джон.

– Действительно, – согласился Дживис. – Женщину с репутацией, которой пользуются сиделки, едва ли взяли бы в порядочный дом! – На лице его проступило весьма слабое подобие улыбки.

– Женщины, что служили в Крыму сестрами милосердия вместе с мисс Найтингейл, были истинными леди! – Ивэн испытывал обиду не только за Пруденс Бэрримор и Эстер, но и, к собственному удивлению, за саму Флоренс Найтингейл. Человек опытный и познавший этот мир, сержант терпеть не мог глупостей вроде преклонения перед героями, но вместе с тем он, на удивление, живо ощущал признательность, думая о «леди с лампой»… Обо всем, что она отдавала людям, мучившимся и умиравшим вдали от дома. Его сердило, что Дживис не понимает этого. С легкой усмешкой Джон представил себе, что сказал бы обо всем этом Монк – он словно слышал в уме саркастический голос своего бывшего начальника. «Ивэн, вы истинный сын священника! Верите всякой благородной истории и населяете городские улицы ангелами. Вам следовало принять сан, следуя примеру отца!»

– Что это вы размечтались? – прервал его размышления Дживис. – И, кстати, откуда эта улыбка? Или вы подметили что-то, ускользнувшее от меня?

– Нет, сэр! – Джон вернулся к действительности. – А что вы думаете о совете попечителей? Мы могли бы встретиться здесь кое с кем и выяснить, не было ли среди них знакомых убитой… в той или иной форме.

Лицо инспектора вытянулось.

– Что это еще за «в той или иной форме»? Попечители госпиталей не заводят интрижек с сестрами милосердия! – На его губах словно застыло неприятие самой этой идеи вместе с неодобрением, которого явно заслуживал Ивэн, предлагавший подобные непристойности.

Его подчиненный уже хотел объяснить, что имел в виду лишь общественные и профессиональные отношения, но в порыве упрямства решил ограничиться буквальным истолкованием его слов.

– Покойная была красивой женщиной – красивой и телом и душой, – возразил он. – Подобные женщины всегда привлекают мужчин.

– Ерунда! – Подобно Ранкорну, Дживис имел весьма определенные представления об интересах истинного джентльмена. Они с начальником понимали друг друга, и взаимная симпатия помогала каждому из них добиваться собственных целей. Это качество в инспекторе вечно напоминало о себе и чрезвычайно раздражало Ивэна.

– Раз мистер Гладстон[8]мог оказывать поддержку уличным проституткам, – решительно проговорил Джон, глядя начальнику прямо в глаза, – то, не сомневаюсь, и попечитель госпиталя способен ощутить симпатию к столь чистой женщине, как Пруденс Бэрримор!

Профессия полисмена оставила чересчур глубокий отпечаток в душе Дживиса, чтобы тот мог позволить социальным претензиям вступить в противоречие с его профессиональными интересами.

– Возможно, – буркнул он, кусая губу и хмурясь. – Возможно. Но вам следует впредь говорить о мистере Гладстоне более уважительным тоном. А теперь приступайте к работе, не стойте возле меня, понапрасну расходуя время. – Он ткнул пальцем в воздух. – Я хочу узнать, не появлялись ли здесь в то утро какие-нибудь незнакомцы. Побеседуйте со всеми, не пропустите ни одного человека. А потом выясните, где в точности находились все врачи и хирурги. А я подумаю насчет попечителей.

– Да, сэр. А как быть со священником?

На лицо инспектора выплеснулась едкая смесь эмоций: негодование при мысли о том, что духовное лицо можно заподозрить в подобном преступлении, гнев на Ивэна, осмелившегося облечь эту мысль в слова, скорбь, поскольку нельзя было исключить и такую возможность, и интерес – понимает ли сержант, как сын священника, всю иронию подобной идеи?

– Ну что ж, попробуйте и его проверить, – проговорил он наконец. – Но уверьтесь во всех фактах. Никаких «он сказал» или «она считает»! Я хочу иметь свидетелей, способных давать показания, вы поняли меня? – Он пронзительно посмотрел на Ивэна из-под бледных ресниц.

– Да, сэр, – согласился Джон, – вы можете рассчитывать на надежные свидетельства, пригодные для использования в суде.

Но и через три дня, представ перед Ранкорном в его кабинете, Ивэн и Дживис почти не имели свидетельств подобного рода.

– Итак, чем вы располагаете? – Их начальник откинулся на спинку кресла, и на его длинном лице застыла скептическая мина. – Продолжайте, Дживис! В госпитале задушили сиделку! Я не верю в то, что кто-то вошел туда с улицы незамеченным. У девушки непременно были друзья, враги… люди, с которыми она просто нередко ссорилась! – Он побарабанил пальцем по столу. – Кто они? И где находились, когда ее убили? Кто видел ее последним? И что представляет собой этот доктор Бек? Иностранец – так вы сказали? Каков он из себя?

Инспектор стоял перед ним навытяжку, только сложив руки за спиной.

– Это такой спокойный тип, – ответил он, выражая всем своим лицом почтение. – Опрятный. Легкий акцент, но разговаривает по-английски хорошо. Я бы сказал, даже слишком хорошо, если вы понимаете, что я имею в виду, сэр. Вполне подходящий кандидат в герои нашего дела. С работой справляется великолепно, но сэр Герберт Стэнхоуп, главный хирург, недолюбливает его. – Он моргнул. – Во всяком случае, так мне кажется, хотя прямо он этого не говорит.

– Зачем нам сэр Герберт? – отмахнулся Сэмюэль. – Что будем делать с мертвой женщиной? Она ладила с доктором Беком? – Его палец вновь стукнул по столу. – А не кроется ли здесь интрижка? Она была хорошенькой? И какого поведения? Не свободного ли? Я слышал, что сестры нередко бывают доступны.

Ивэн открыл рот, чтобы возразить, но Дживис наступил ему на ногу: так, что Ранкорн из-за своего стола не мог этого видеть.

Джон вздохнул.

Сэмюэль повернулся к нему, прищурившись:

– Да? Говорите! Что вы стоите просто так?

– Сэр, никто не отзывался плохо о нравственности мисс Бэрримор. Напротив, все дружно утверждают, что она не интересовалась подобными занятиями, – рассказал сержант.

– Совершенно ненормальное явление, – проговорил Ранкорн с осуждением на вытянутом лице. – Впрочем, трудно сказать, что подобное меня удивляет. Какая нормальная женщина могла бы отправиться на поле боя в чужую страну, чтобы копаться в грязи и крови?

Ивэн подумал, что Монк мог бы подметить отсутствие логики в заключении шефа. Он посмотрел на Дживиса, стоявшего рядом, а потом перевел взгляд на задумчивое лицо Ранкорна, на его брови, сошедшиеся над длинным и тонким носом.