Башни и сады Вавилона - Дмитрий Лекух
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В Англию, – говорю как можно спокойнее, – я с вами уже, боюсь, точно не успеваю. И визы британской нет, и жене обещал с ней на следующей неделе в Таиланд коротко смотаться. По нашим с ней совместным семейным делам. Ну и отдохнуть немного заодно, раз уж у нас с Аськой такая оказия получается. Не тебе одному по этому городу загорелым хочется передвигаться, сам понимаешь. Так что, извини, пролетел. А вот в Гетеборг со «Спартаком» на УЕФА совершенно точно поехать собираюсь. Кто из наших еще туда едет, не в курсе?
Он задумывается и, видимо, чему-то своему слегка удивляется. Потому что опять поднимает выгоревшую бровь.
Правда, уже другую.
Потом ухмыляется и коротко, по-военному, кивает.
– Да многие, – фыркает, – собираются животы растрясти. Я, Мажор, Данька, Комбат, Очкарик, Мосфильмовский. «Юны» чуть ли не в полном составе. Камри, само собой разумеется. Банкиры. КБУ. Даже, говорят, Олигарх решился в кои-то веки жопу от кресла оторвать. Красивая страна, отличный выезд. Что бы и не побезобразничать, так, чисто слегонца…
– Меня, – кривлюсь, – тоже тогда в виду имейте, лады? А то что-то чувствую, засиделся. Развеяться пора. Скоро уже совсем одичаю, люди шарахаться начнут, как лошади от автомобиля.
– Да не вопрос, – жмет он плечами, – номер тебе в нашей гостинице забронируем, а со всем остальным, включая билеты, ты и сам вполне себе самостоятельно справишься. Чай, не маленький.
Я согласно киваю.
– Справлюсь, конечно. Мне от вас только гостиница и нужна, если честно. А то потом замудохаешься вас, алкашей несчастных, по всему Гетеборгу с выездного бодунища разыскивать. А мне еще и с Мажором нужно будет чисто по-мужски поговорить, объясниться. Я ведь и вправду тогда, похоже, немножко с ним загрубил, признаю. Обстоятельства были. Поговорим, уверен, поймет.
– Если обстоятельства, – соглашается, – тогда, может, и вправду поймет. Но я лучше его все-таки попрошу, чтобы он хотя бы по голове тебе не слишком сильно стучал. А то она у тебя, похоже, и впрямь в последнее время слабым местом стала. Особенно после ранения с сотрясением. Да и до этого симптомчики неприятные рисовались. Лучше бы поберечься…
Я криво усмехаюсь, он машет прощально рукой и немедленно исчезает за поворотом.
А я возвращаюсь в палату и снова открываю томик Хафиза.
Чудны, думаю, дела твои, Господи.
Еще ведь несколько дней назад вообще никуда не собирался.
А тут тебе – и Швеция, и Таиланд.
Обалдеть можно…
…Отложил Хафиза в сторону.
Всему должно быть свое время и место, а конкретно это время и место, увы, – не для стихов.
Тем более не для нежных, трепетных и бестолковых, как и сама его жизнь, газелей этого ширазского пьяницы.
«О, если б был я озером ночным,
А ты луною, по нему плывущей…»
Ага…
Ну уж нет.
Мне и так солнца по этой жизни в последнее время не хватает. Можно даже сказать: острая солнечная недостаточность.
А тут – все такое.
Сумеречное.
Нет, давай-ка, думаю, Егор, поэзию вместе с соплями лучше сегодня в сторону слегка отодвинуть.
И без нее тошно, без этой утонченной восточной лирики.
Лучше уж полежать, подумать, что Мажору в славном шведском городе Гетеборге говорить буду.
Али, хоть мужик, конечно, и понимающий, но наш с ним разговор сегодняшний Игорю совершенно точно передаст.
Они все-таки – настоящие, близкие друзья.
А я – так.
Поссать поблизости вышел.
Так, блин, нелепо и познакомились.
Хотя – что тут гадать-то?
Нужно говорить просто.
И – максимально честно.
…Ну, например, так:
«Знаешь, Гарри, в Вавилоне не было каменных тротуаров.
В настоящем, историческом, древнем Вавилоне – как и во всех городах Древнего Востока, – уличным покрытием были просто тонны спрессованного говна. Обрывки тканей, объедки, апельсиновые корки.
Воняло там тоже, думаю, соответствующе.
По сути, – обычная помойка, тщательно утрамбованная тысячами и тысячами босых человеческих ног. Хотя на некоторых, может, были и сандалии. Типа на стражниках.
Аналог нынешних ментовских сапог, так сказать.
Ага.
И поэтому знатные и богатые люди в этом городе вообще никогда не ходили по этим улицам пешком.
Это было – больше, чем западло, понимаешь…
Это было – сблевно.
Они жили в своих домах-башнях, проводили время в своих искусственных садах у искусственных бассейнов с кристально-чистой, прозрачной водой.
Ну точь-в-точь, как мы.
И говорят, постоянно пользовались благовониями. Не знаю, помогало им это или нет.
Но – пользовались постоянно.
А по улицам передвигались исключительно в паланкинах, и специальные рабы следили, чтобы чистые ступни их господ никогда не касались этих жутких мусорных тротуаров.
Может, именно поэтому в Вавилоне и был такой страшный, просто нереальный процент сумасшедших.
И пророков тоже, разумеется.
Это было нормальное явление, понимаешь.
А дворцы тянулись – все выше и выше, превращаясь в башни самого величественного в тогдашнем мире города, название которого приблизительно переводится на русский язык, как Врата Бога.
В главной башне-зиккурате этот их бог, по слухам, даже время от времени ночевал.
На самом верху, естественно.
Возможно, даже и с бабами.
В общем, все как у нас.
Чем выше, тем дороже.
Ничего нового в этом мире нет, понимаешь?
А я – я, наверное, просто слишком устал, Гарри.
Мне уже давно нужно было уехать, походить босиком по белым, чистым, песчаным пляжам.
А потом – обязательно вернуться обратно.
Вот поэтому я и вынужден сидеть тут перед тобой и извиняться, в тупой и безысходной надежде, что ты, может быть, меня поймешь…»
…Я встаю, подхожу к окну и открываю фрамугу.
Вдыхаю воздух.
Потом осторожно закуриваю.
А чем черт не шутит, может, он меня и вправду поймет?
Если, разумеется, я буду говорить с ним не так цветисто и пафосно…
В учености – ни смысла, ни границ.
Откроет больше тайный взгляд ресниц.
Пей! Книга Жизни кончится печально.
Укрась вином мелькание страниц.