Чакра Кентавра - Ольга Ларионова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Гэль им больше не отвечал.
Юрг подбежал к блестящим громадным коконам, уже спаянным вокруг центрального шатрового корабля, и на секунду замешкался — перед ним была непроницаемая поверхность. Но в тот же миг она треснула, образуя овальную щель, и сразу несколько рук протянулись навстречу командору. Он осторожно передал им завернутую в плащ мону Сэниа.
— Гэль остался где-то там, — хрипло проговорил он, переводя дыхание после быстрого бега. — Кто со мной?..
— Командор, мы-то можем это сделать мгновенно, — возразил рассудительный Борб. — Нужно только точно знать, где он.
— Он бежал к маку Иссабаста, прикрывая нас… Гэль! — крикнул он в темноту, сложив руки рупором.
В ответ протянулась прерывистая очередь, и фонтанчики расплавленного камня брызнули у самых ног Юрга.
— Не так, — прошептала мона Сэниа, вставая рядом с мужем. — Гаррэль, королевский лекарь, паж мой!..
Это был не крик и не шепот — едва отделяясь от губ, слова исчезли, уносясь в безмолвие раскаленных плазменными разрядами каменных плит и душного тления травы. Первая луна встала как раз за кораблем Иссабаста, и голос, посланный в густую конусообразную тень, тонул в ней и не находил ответа…
…Что-то коснулось помертвевшей щеки, и Гаррэль открыл глаза. Жгучая, нестерпимая боль полоснула по ногам, и ему пришлось отключиться от всего — зрения, слуха, обоняния — лишь бы задавить эту боль, затянуть ее в тугой пульсирующий узелок, не дать ей овладеть всем телом и сознанием… Удалось. Тогда он снова глянул вверх и прямо над собой увидел плавно кружащегося в вышине розового фламинго. «Гаррэль, паж мой!..» — снова коснулось его щеки, — где ты пошли мне свой голос!
Он попытался приподняться на локте, и снова нечеловеческая боль бросила его обратно, на шершавый холодный камень. Но главное он успел увидеть: там, где эта боль возникала, не было ничего, что могло бы болеть. Вместо ног в пульсирующем свете одиночной пальбы он увидел только запекшиеся, обожженные обрубки.
И тогда в какую-то долю секунды он понял, взвесил и решил все разом.
И то, что его принцесса жива, но ее крэгу удалось вырваться, и теперь он ни за что на свете не вернется к своей владелице.
И то, что она, прекраснейшая в мире, никогда не бросит и не предаст своего пажа, своего лекаря, и всю жизнь будет опекать его и держать рядом с собой — жалкого калеку, человеческий обрубок, который до скончания дней своих будет слышать собственный голос, когда-то произнесший невероятные слова: «Я, Гаррэль из рода Элей, беру тебя в жены и не завещаю никому…»
И еще он понял то, что промолчи он еще секунду — и они все, уже собравшиеся на своем маке и готовые в любой миг покинуть планету, вместо этого сейчас же ринутся в черную тень, под выстрелы, навстречу погоне.
Навстречу гибели.
И это будут его звездные братья. Его командор. Его принцесса.
Он собрал остатки сил, и голос его, одновременно мужественный и юношеский, разнесся над Звездной Гаванью:
— Принцесса Сэниа! Я, твой паж и королевский лекарь, был верен тебе до последнего дыхания и никогда не думал, что когда-нибудь попрошу за это награду… А теперь я прошу тебя.
Он перевел дыхание, и страшная тишина распростерла свое покрывало над ночными просторами Джаспера. Даже те двое, что еще стреляли наугад, укрывшись за иссабастовым маком, замерли, опустив оружие.
— Принцесса! Поклянись мне, что ты выполнишь мою просьбу!
— Клянусь… — пронеслось над опаленными плитами и коснулось его холодеющего лба.
— Тогда прими мой прощальный подарок и улетай немедленно. Я остаюсь здесь. Не отвечай ничего… прощай.
Холодная струя ночного воздуха пахнула в залитое кровью лицо моны Сэниа вместе с последним словом, и она почувствовала, как мягкие, невесомые перья одевают ее плечи. И, еще ничего не видя, она догадалась, что это.
Гаррэль из рода Элей отослал ей своего Кукушонка и остался здесь, чтобы умереть в темноте и одиночестве. Он сам просил об этом, и она поклялась выполнить его просьбу.
И только одного она не могла — не ответить ему.
— Гэль, паж мой! — донесся до него горестный голос, обращенный к нему одному. — Я, принцесса Сэниа королевского рода владык Джаспера, повинуюсь тебе… Прощай.
И наступила тишина, в которой не было больше даже дыхания. Только зловонное шипение перегретых десинторов.
Звездный корабль командора Юрга исчез, чтобы появиться вблизи запретной звезды Чакры Кентавра.
И тогда, превозмогая ужас перед бесконечностью темноты, которую уже ничто не могло прервать, он заговорил, посылая свой голос в вечнозеленые лабиринты королевских садов и твердо зная, что, пока он говорит, ни один джасперианин не двинется в погоню; а когда силы его иссякнут и он замолчит, многие еще подумают, а стоит ли догонять беглецов… И он заговорил:
— Братья мои, с вами говорю я, Гаррэль, младший сын Элей, умирающий в темноте. Слушайте меня, ибо я открою вам тайну крэгов. Жители зеленого Джаспера! Когда-то ваши предки были свободны, могучи и мудры, повелевая мирами и крэгами… Но ни с чем не сравнимый ужас слепоты обрушился на нашу планету, и вместо того, чтобы бороться с ним, вы предпочли стать рабами крэгов и дарить им целые миры в награду за собственное рабство. Сейчас, хотите вы этого или нет, но владычеству крэгов приходит конец. Жаль, что не своими руками добьемся мы этого… Но хотя бы помогите отважным людям с далекой звезды, которую мы называем Чакра Кентавра, а следует называть Солнце… Один из них уже отдал свою жизнь за то, чтобы вы стали свободными.
Он услышал у себя над головой свист расправленных крыльев и понял, что крэги пытаются разглядеть его в туманной темноте. И как только луна поднимется над маком Иссабаста и ее лучи осветят тело, неспособное даже уползти в тень — они растерзают его так же, как расправились с Юханом.
И все-таки он продолжал:
— Братья мои! Перестаньте быть рабами, носящими пышные титулы. Вспомните и поймите, что вы — не эрлы и графы, таны и принцы, а инженеры и ученые, вычислители и врачи, биологи и астронавигаторы. Это поможет вам преодолеть слепоту, даже если крэги снова предадут вас. Но не бойтесь за своих детей, не бойтесь за будущее Джаспера: ведь тайна крэгов в том и состоит, что все дети рождаются зрячими! Они приходят в мир, чтобы видеть его собственными глазами, и только…
Страшный удар обрушился на его голову — аметистовый крэг, сложив крылья, камнем упал на его голос, рискуя разбиться о камни.
Но он не промахнулся.
Несколько секунд они еще жили — то, что осталось от юноши, и то, что недавно было сиреневым крэгом.
Затем человеческого дыхания не стало слышно. Опередил его крэг или отстал на несколько мгновений — никто не смог бы сказать.
— Мы ушли на достаточное расстояние? — спросил Юрг, прижимаясь лбом к черному иллюминатору, занимавшему всю середину пола.