Ведьмак - Виталий Гладкий

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 86
Перейти на страницу:

Монах Авель! Слыхали мы, слыхали… Как же. Правда, давно. Кажется, это монах-провидец, который жил в девятнадцатом веке и якобы предсказал судьбу российской державы, вплоть до расстрела царя-батюшки Николая II.

Что-то я этим предсказателям мало верю. В том числе и «великому» Нострадамусу. Вот уж наклепал этот братэла всякой чуши! До сих пор разобраться не могут, что он там выдумал – человек явно был под «мухой». Поэты тоже часто этим грешат – пророчествуют и напускают туману.

Теперь многие современные умники все домысливают да фантазируют. Некоторые ловкачи даже умудряются по Нострадамусу диссертации защищать.

Все эти «научные труды» напоминают мне теологические споры средневековья, когда католические попы рвали на себе тельняшки и мочили друг друга по полной программе, пытаясь сосчитать, сколько чертей и чертенят поместится на кончике иглы. Сущий бред!

Дело, в общем, понятное: у католиков есть Нострадамус, решил в свое время Синод на тайном собрании, а мы чем хуже? Вот и придумало чье-то воспаленное воображение монаха-прозорливца Авеля.

Это не какой-то там поздний Распутин, а человек благочестивый, истинно верующий, подвижник…

– Я так понимаю, – сказал я вежливо, – господин Авель приезжал сюда на пленэр, чтобы насладиться видом окрестных болот. На Валааме таких красот, конечно, не сыскать.

– Не нужно шутить… так, – мрачно ответил Кондратка. – Это великий человек.

– Кто спорит, – согласился я охотно. – Только мне одно непонятно, что он здесь забыл? Как могли попасть какие-то его рукописи в наши палестины? А если и попали каким-то чудом (бывает; все бывает; в особенности, когда это касается истории нашей страны, которая является сплошным ребусом), то они вряд ли сохранились. Тут вам не сухие пещеры среди пустыни, а влажные леса и болота. В наших краях металл сгниет за год-два, не то, что бумага за полтора столетия Ладно, пусть даже пергамент.

– Вы не понимаете… – Кондратка начал заводиться; он даже есть перестал – Есть у меня сведения, – достоверные сведения! – что здесь он скрывался некоторое время от преследований царского режима. Именно здесь!

Для большей убедительности Кондратка ткнул пальцем в не очень чистый пол. Генеральной уборкой Зосима занимался, по моим наблюдениям, три раза в год: на Пасху, в праздник Ивана Купала (это когда пол застилают свежескошенной травой) и под Рождество.

А в обычные дни все ограничивалось дежурной фразой «Надо бы убрать…» Иногда к нему приходила бабка Дарья – он время от времени подбрасывал ей после охоты кусок дичины, и тогда его жилище на некоторое время становилось похожим на больничную палату, что безалаберного Зосиму нервировало.

Но большей части в избе моего доброго друга царил рабочий беспорядок и неухоженность охотничьей избушки, что Зосиме весьма импонировало.

– Допустим. Ну и что?

– Как это – что!? – Кондратка нервно поправил свои круглые очки в безобразной оправе; такую теперь можно сыскать разве что в музее или на свалке. – В письме к Параскеве Андреевне Потемкиной он писал, что сочинил для нее несколько книг и собирается выслать ей в скором времени. Он так выразился (говорю по памяти): «Оных книг со мною нет. Хранятся они в сокровенном месте. Оные мои книги удивительны и преудивительные, и достойны те мои книги удивления и ужаса. А читать их только тем, кто уповает на Господа Бога». Каково, а?

– Сильно сказал. Хороший слог. Сразу чувствуется незаурядная творческая натура. Но причем тут наша деревня? Он что, отсюда родом?

– Нет.

– Тогда я ничего не понимаю…

– Да все же ясно, как в божий день! – горячо воскликнул Кондратка. – Здесь когда-то был старинный скит. Очень святое место. Там просто огромная энергетика. Я проверял… у меня есть прибор, его сконструировал мой приятель. Авель знал, что скит буквально фонтанирует энергией, которая нужна была ему для провидческих предсказаний. Скит находился на участке некого крестьянина Киндея. Который и позволил Авелю пожить там некоторое время, пока он работал над своими книгами пророчеств. Теперь дошло?

Так значит, вот кого пустил себе на постой хитроумный Киндей! Интересно…

– Почти. – Я закурил. – Допустим, это так. Предположим, Авель и впрямь квартировал у Киндея…

– Никаких сомнений! Я раздобыл архивные материалы, подтверждающие эту версию. Могу показать, у меня есть копии.

– Я вам верю, – успокоил я Кондратку. – Но почему вы думаете, что свои рукописные предсказания он оставил именно здесь?

– Все очень просто. – Лицо Кондратки пылало вдохновением. – Ему было приказано держать язык за зубам, и больше не заниматься предсказаниями, но он не послушался, и в царствование Николая Павловича кто-то на него написал донос. По приказу Синода от 27 августа 1826 года Авеля изловили и заточили для смирения в Суздальский Спасо-Евфимиевский монастырь. Где он и умер в 1841 году.

– И что это доказывает?

– Дело в том, – торжествующе сказал Кондратка, – что тогда нашли его именно здесь, в этой деревне. Здесь! Он жил в древнем ските у Киндея. И при обыске никаких рукописных книг, про которые Авель упоминал в письмах к Потемкиной, обнаружено не было. Вот так-то.

– Сильный аргумент. – Я рассмеялся. – Контраргументы принимаются?

– Конечно… – Кондратка расслабился и снова принялся жевать вяленую лосятину, по-волчьи отрывая большие куски своими желтоватыми, но крепкими зубами.

– Но для начала еще несколько вопросов. Про Киндея вы прочитали в архивах?

– Его имя не упоминалось. Просто какой-то крестьянин, приютивший беглого монаха. Так написано в официальных бумагах. Но я отыскал протокол допроса некого Самуила Ашкенази, ювелира. (Правда, бумага была сильно подпорчена, и некоторые места мне прочитать не удалось). Так вот он купил по случаю какую-то древнюю реликвию из золотого сплава. И продал ему этот раритет как раз Киндей.

– Это все? Не вижу связи. Про Киндея и его золото мы слыхали. И про ювелира тоже. Знаем, что Киндей и впрямь пустил к себе на постой какого-то монаха. Вот только имя его со временем здесь забылось. Почему вы думаете, что Авеля забрали с этой деревни? И что забрали именно его? И что квартировал у Киндея провидец Авель, а не какой-нибудь другой монах? Это вы тоже нашли в архивных документах?

– Но ведь все и так ясно! – Кондратка торжествующе ухмыльнулся. – Однако, тому есть и документальное подтверждение. Во время допроса ювелир признался, что сумел разговорить продавца вещицы, хотя тот был очень осторожен и не назвал ему свое имя. Понятно – дело-то тайное. Уже тогда действовали жесткие законы, направленные против грабителей древних захоронений. Так вот, продавец смутно намекнул, что место, где лежит еще много таких дорогих и красивых вещиц, открыл ему монах, очень умный человек, который какое-то время был у него на постое. В принципе, понятно, почему Киндей доверился этому Самуилу Ашкенази. Ему нужен был надежный скупщик на долговременную перспективу. Ведь Киндей не сомневался, что еще не раз обратится к ювелиру. А про монаха он ляпнул, чтобы придать своим утверждениям должный вес. Одно дело, когда раритетная находка – случайность, самодеятельность безграмотного крестьянина, и другое – когда существование древнего клада подтверждено авторитетным суждением хорошо образованного человека, коим Авель являлся вне всяких сомнений.

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 86
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?