Ведьмак - Виталий Гладкий

– Это сказки или ты сам что-то подобное наблюдал?

– Наблюдал, – не без колебаний ответил Зосима.

Боится, понял я. Боится, что подниму его на смех. Наверное, не знает, что сейчас НЛО появилось как воронья на засеянном поле. Каждый день летают и шкодничают – круги на хлебных полях варганят.

По крайней мере, так рассказывают уфологи. (Правда, этим «энтузиастам» и сбрехать ради сенсации недолго).

– Ну и что? Золотишко искал? – спросил я не без задней мысли.

– Дык, это, зачем оно мне? С богатством одна маята.

– Так-то оно так, но сдается мне, что ты просто поленился грязь месить из-за дедовских фантазий. Я угадал?

– Дело ночью было… – Зосима смутился. – Я как раз вышел покурить. Тут оно и жахнуло.

– Понятно. Тебе нужно было одеться, найти слегу подлиннее, а потом еще топать хрен знает куда, да еще по темноте… А тут постель уже разобрана, ужин стынет, да и рюмочка уже налита. Я прав?

– Ну, где-то так…

– Эх, ты… Нету в твоей душе романтики. Испарилась. Перебродила. Такой случай упустил… И куда этот шарик упал?

– В Пимкино болото, куда же еще. Проклятое место…

– А вон те фраера не боятся никаких проклятий, – указал я кивком головы на черноризцев, упрямо продвигавшихся к только им известной цели. – Кстати, когда это случилось?

– Дык, намедни.

– То есть?…

– В прошлом году. Как раз перед приездом того черного… с клюкой.

– Это было знамение. – Я ухмыльнулся. – Когда появляется комета, жди больших неприятностей. Похоже, наш сатанист – весьма увлекающаяся личность. Искать золото на болоте, пользуясь непроверенными данными, а всего лишь легендой, – это, знаете ли, что-то весьма необычное. Он не расспрашивал точное место падения огненного шара?

– Нет. Не знаю. Может быть. Но ко мне никто не подходил.

– Короче говоря, мне совсем не кажется, что у черноризца в голове мякина. Он произвел на меня впечатление человека очень даже неглупого. К тому же, создать секту и руководить ею недалекий, примитивный человек не сможет. Нужны какие-то особые качества. Например, хитрость, расчетливость. Такой человек в побасенку о золоте, появляющемся на болоте после паления болида, не поверит.

– Дык, это, про золото все правда, – не сдавался Зосима.

– То-то я смотрю, все ваши деревенские в шелках китайских ходят и на «мерсах» катаются. Чего проще: взял лопату, сходил на Пимкино болото, накопал золотишка – и гужуй до конца жизни с душой нараспашку.

– Не смейся. Было дело, говорю тебе. Нашу станцию кто построил?

– Откуда мне знать? Я ведь не абориген.

– Купец Телешев. А откуда он родом? Из наших мест. Деревенский. Подпаском был. Сирота. Чужие люди приютили, когда его родители померли от испанки. Вот он и нашел на болоте золото. Увидел, куда упал шар, – как раз скотину пас неподалеку – и сразу на то место…

– Что-то мало верится. Пацан нашел кучу золота, и у него хватило ума тут же с выгодой пустить его в оборот. Бред!

– Нет, нет, все было не так! Золото он перепрятал. А когда подрос – забрал. Тогда и пошел по купеческой линии. Толковый был паренек.

– Блин! Зосима, мы уже не на охоте. Мы возвращаемся домой. Кончай охотничьи байки травить, ладно?

– Дык, это, почему байки!? – обиделся Зосима. – Мой дед никогда не врал.

– Похоже, ты пошел в деда, – заметил я невинно. – Этот купец что, всем рассказывал о происхождении своего богатства? А если да, то только по пьяной лавочке – чтобы пыль пустить в глаза. И чтобы никто не узнал, каким образом он накопытил свои миллионы. Это как наши олигархи, которые с пеной у рта доказывают, что они невинные, розовые и пушистые, а капитал им достался благодаря их нечеловеческому уму и фантастической работоспособности. Как видишь, за столетия мало что изменилось.

– Никому он не рассказывал, – буркнул недовольный Зосима. – На исповеди только…

– Это меняет всю ситуацию. На исповеди кривить душой нельзя. Между прочим, открывать тайну исповеди посторонним тоже большой грех.

– Что возьмешь с попа-расстриги? – неприязненно покривился Зосима. – Был у нас такой…

– Наверное, батюшка после признания купца загорелся идеей поймать за хвост и свою синюю птицу на болоте, а потому сбросил рясу.

– Не знаю. Только он плохо кончил.

– Запил горькую?

– Нет. Красные расстреляли.

– Ну, это проза. Большевики ставили к стенке всех тех, кто им просто не нравился. Издержки революционного процесса. А ваш поп все-таки был, образно выражаясь, продавцом опиума для народа. То есть, враждебным элементом.

Мой добрый друг сумрачно покривился. Зосиму злило мое неверие в правдивую, с его точки зрения, историю.

Может, с купцом Телешевым все так и было. Станцию он и впрямь построил. Притом вложил в это строительство бешенные по тем временам деньги, если судить по зданиям, которые сохранились до сих пор. Их даже немецкие бомбы не взяли.

Но про то ладно. Или было, или нет, не суть важно. Главное другое: что ищет на болотах американец? Золото? Как бы не так! У его «конторы» бабок несчитано. На годовой бюджет ЦРУ можно лет пять кормить всю Россию.

Что янки забыл в Пимкином болоте? Это был вопрос вопросов.

Охотничья добыча осталась у Зосимы. Он очень хорошо управлялся с ощипыванием перьев и разделкой тушек. Я тоже мог это делать, но, как всякий молодой человек (а я еще совсем не старый; если судить не по годам, а по душевным качествам, то мне едва перевалило за двадцать пять), избегал грязной и нудной работы.

К тому же у Зосимы был ледник – глубокая и большая яма, набитая слоями озерного льда, переложенными соломой, – чтобы подольше не таяли. Он там хранил свежее мясо и рыбу. Мой холодильник мог вместить разве что одного глухаря, тогда как в ледник запросто можно было запихнуть двух лосей.

Перед тем, как идти домой, мы с Зосимой приняли с устатку на грудь два раза по сто и закусили, чем Бог послал, то есть, редькой с солью, макая ее в подсолнечное масло. Поэтому, единственным желанием, которое смущало мою голову, когда я вошел в свое бунгало, было желание немедленно забраться в постель и сразу же уснуть.

На дворе только-только начало вечереть, и в избе было достаточно светло. Но что такое время, когда находишься вдали от городской суеты? И как хорошо, что у меня нет телевизора. Не надо до полуночи тупо глядеть на экран и пересчитывать кнопки пульта, выискивая среди телевизионного мусора хоть что-то более-менее приемлемое.

(Вернее, телевизор был – вместе с «тарелкой», но однажды в нем что-то затрещало, запахло гарью, и с той поры «ящик» служил мне тумбочкой, на которой – и возле которой – я размещал свом поделки из корневищ, найденных в лесу; эдакое миленькое безобидное хобби, чтобы убить время и чем-то развлечься).