Александра - наказание Господне - Ирина Мельникова

Павел, кряхтя, повернулся на бок и посмотрел на темнеющее в потолке отверстие:

– А вдруг, как и вправду, отсюда не выберемся! Завтра вынесут из этой чертовой иглу два скрюченных замороженных трупа. Не знаю, как тебе, но мне совсем не улыбается превратиться в крендель с усами. Давай выбираться отсюда скорее!..

Вечером того же дня Кирилл Адашев возвращался от Павла. Он пустил Тамерлана шагом по узкой проселочной дороге, по сторонам которой громоздились высокие сугробы. Дорога, разбитая крестьянскими санями, возившими дрова и солому с полей, блестела под нарождающимся месяцем, окруженным слабым мерцанием, что предвещало долгие морозы. Огромная звездная река, которая здесь звалась Чумацким шляхом, рассекала пополам бескрайний черный бархат неба, на котором жемчужными ожерельями светились далекие таинственные звезды...

Тепло от выпитого портера приятно согревало душу и тело. Впервые за много дней князь позволил себе расслабиться и до сих пор улыбался, вспоминая шутки Павла. Кирилла удивило, что старый товарищ ни разу не проехался по поводу его будущей женитьбы на Полине и даже ее кузена помянул лишь пару раз, так же как и графиню Волоцкую. По поводу последней князь предполагал, что это очередной треп, Верменич никогда не соберется с визитом к Волоцким. И не только по причине чрезмерной отдаленности их поместья от сих благословенных мест, но и потому, что женитьба на барышне с богатым приданым сулила ему перемену в образе жизни и полную потерю независимости, что для него было смерти подобно.

Дорога миновала широкую ложбину и поднялась на пологий холм, с которого был виден его дом. Свет горел в одном или двух окнах. Все уже спят, только нянька сидит за своим бесконечным вязанием и ждет его возвращения. Встретит его непременным ворчанием, а потом будет поить чаем и рассказывать сегодняшние новости.

Адашев вздохнул. Будет ли Полина так же внимательна и заботлива, не делает ли он непоправимую ошибку? Как ни отбивался он от нападок Павла, как ни убеждал себя, что баронесса лучшая для него партия, странная неудовлетворенность собой тревожила его постоянно. В последнее время ему опять стала сниться девушка с ясными синими глазами. Он пытался догнать ее, спросить нечто важное, но незнакомка всегда ускользала... Адашев просыпался, курил среди ночи, сердясь на самого себя.

Сегодня приятели вспоминали ярмарку, Верменич в лицах изображал участников занятной баталии. Нахохотавшись, они, не сговариваясь, вернулись к делам нынешним. Отхлебнув вина, Павел глубокомысленно посмотрел на товарища.

– Кирилл, тебе не кажется странным, что при твоей страшненькой гувернантке в горничных такая бесподобная красавица? Насколько я знаю, ни одна женщина на свете не позволит находиться рядом с собой красивой подруге, а тем более служанке.

– Павел, я поражаюсь твоей способности замечать красивых женщин даже среди слуг. Я и внимания не обратил на нее. Знаю, что рыжая... – пробормотал князь.

– А помнишь, я тебе рассказывал про таких вот рыжих, да еще с зелеными глазами? Всегда мечтал влюбиться в подобную женщину!

– Ты, друг, влюбляйся, да знай меру и на мою территорию не шастай, тем более что эта девица не мне принадлежит. Представляю, если хозяйка узнает, что ты с ее горничной шашни завел!.. – предостерег Адашев.

– Какие шашни! Она даже шуток не принимает, – тяжело вздохнул Верменич, – такая девка неуступчивая попалась!

– Жалуешься, что служанка дала тебе отворот поворот? – Князь рассмеялся. – Надо же! Впервые в мировой истории бравый покоритель женских сердец получил полный refus[29]. И от кого? От крепостной девки!

– Во-первых, она вольная, во-вторых, когда я попытался ее за щечку ущипнуть, она мне такой разнос устроила, да еще на прекрасном французском языке. «Вы, – говорит, – барин, держитесь от меня подальше, а то я за себя не отвечаю!» Ну, я смехом, смехом тесню ее аккуратненько в угол, а в руке у нее поднос был. Она горячий шоколад твоим мальчишкам в детскую несла. Она этот поднос опускает на столик, поворачивается и как глянет на меня своими глазищами! Я голову и потерял! Хватаю ее в охапку, хочу поцеловать, и тут она так двигает мне кулаком под ребра, что я уже три дня без лакея одеться не могу.

– То-то я смотрю, ты эти дни сам не свой. Мой совет: оставь ее в покое, не хочется мне осложнений из-за твоих шашней.

– Скажи лучше, что боишься своей гувернантки. Я уже наслышан о твоем интересе к ней: разговоры частые ведешь, в книгах разрешаешь рыться, даже комнату отдельную выделил. Неужели клинья под нее подбиваешь?

– Побойся Бога, Павел! Она умная девушка и заслуживает лучших условий.

– Смотри, Кирюша, как бы у тебя осложнений не было! И не со мной, а с Полиной. Она ведь не потерпит женщины, которой ты уделяешь внимание. Чует мое сердце, это просто так не кончится...

...Кирилл свистнул Алтая, рыскавшего у дороги, и направил Тамерлана по направлению к дому. Пес, виляя хвостом, выскочил на дорогу, присел на задние лапы и вдруг, взвизгнув, помчался в обратную от хозяина сторону. Адашев, натянув поводья, в недоумении оглянулся. Быстрым галопом его нагонял всадник. Даже в ночной темноте Верменича ни с кем нельзя было спутать. С веселым гиканьем он подскакал к товарищу и осадил Шалого, подняв его на дыбы:

– Черт возьми, Кирилл! Я думал, ты уже в объятиях Морфея наслаждаешься!

– А ты с чего вдруг решил по темноте кататься? Хмель из башки выветриваешь?

– Нет, ты не поверишь, но стоило тебе уехать, так мне душу заломило! Ну, просто невмочь до утра терпеть! Вот и вздумалось к тебе поехать! Авось не прогонишь? Не откажешь в приюте одинокому страдальцу?

– Куда от тебя денешься? Признайся, у тебя только душу заломило или кое-что еще? – усмехнулся князь. – Учти, комнату тебе приготовят подальше от детской, чтобы ты свою зеленоглазую красавицу реже видел и мальчишкам дурной пример не подавал.

– Кирилл, – укоризненно покачал головой Павел. – Не настолько я плох, как ты обо мне думаешь. И мальчишек твоих люблю, как своих. Разве я позволю себе скотство на их глазах? И Серафиму не трону. Бог с ней! Зачем нам портить отношения из-за какой-то девки. – Он глубоко вздохнул. – Но глаза у нее, Кирюша, замечательные! Я сроду таких не видел!..

Алтай, вьюном крутившийся под ногами лошадей, выскочил на крутой взгорок в стороне от дороги и принялся неистово лаять. Словно в ответ на его лай, впереди послышалось приглушенное расстоянием ржание лошадей и окрики ямщика. В полуверсте от всадников показалась несущаяся во весь опор тройка, запряженная в легкую кибитку. Друзья привстали в стременах, пытаясь разглядеть, куда она повернет: к усадьбе или промчит дальше по тракту. Нет, повернула к дому. Друзья переглянулись и без слов поняли друг друга – баронесса Полина Дизендорф пожаловала в Адашево с очередным визитом...

– А ну давай, давай! Шибче, шибче! – закричал Павел и пришпорил Шалого.

Всадники взяли с места в карьер и, пригнувшись, ринулись за экипажем. Тамерлан вынес князя почти на два корпуса вперед, но в тот момент, когда Кирилл обернулся, крича посрамленному приятелю нечто торжествующее, конь неожиданно метнулся в сторону, поднялся на дыбы и вдруг резко повалился на бок. Князь почувствовал, как его переворачивает в воздухе. Он увидел над собой небесный купол, с непостижимой быстротой скручивавшийся в гигантскую спираль. Свет звезд слился в одно ослепительно яркое пятно, из глаз посыпались искры, острая боль пронзила мозг, и тяжелая черная пелена накрыла Адашева.