Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины I - Йован Дучич

Когда я сюда с гвардиею пришел, то обрел зело мало провианта, а именно только на пять дней; того ради немедленно просим дать ведать, а именно в три дни, и от сего числа, есть ли у вас на всю пехоту, буде не хлеба, то хотя скота, недель на шесть, а буде хотя теперь нет, однако ж надеетесь конечно получить; и когда сие получим, то тотчас пойдем к вам; буде же не можете на всю пехоту сыскать, то дайте знать, на коликое число можете сыскать, такое число и пошлем к вам пехоты, дабы, ведчи, не поморити. Паки скорого прошу ответа, ибо не можем здесь долее быть, не имеючи ничего.

… пишите с ними от себя, тако ж Саве (Рагузинскому) велите писать с общего согласия с господарем и с Кантакузиным, призывая их, чтоб по обещанию своему к нам пристали; а меж тем велеть купить провианта, и буде провианта не могут весьма получить, то хотя и скота по последней мере на все войска недели на две или сколько возможно, ценою не гораздо дорогою, для чего с ними послать денег. Буде же станут мултяны отговариваться, что не могут пристать, то объявить, что мы из того увидим их самое неприятельство, и велеть в таком случае тому командиру, посылая, брать самим в Мултянской земле хлеба и скота, сколько могут получить безденежно, только чтоб ничего не грабил.

У нас в армии очень мало хлеба, и мы уже страдаем от голода. Все-таки я купил в Валахии, еще до прибытия Государя, 10 тыс. волов и 30 тыс. овец, ими ныне и питаемся.

В валашскую землю послали мы за провизией, и более ни за чем; и если не получим ее, то не сможем дать генеральное сражение; и принуждены будем, не дай Боже, отказаться от плана генерального сражения, и только хлеба просить будем, чтобы войско не пропало.

Татары на нас нападают; хотя никакого ущерба нам нанести не могут, все же мешают фуражированию и прочему. Между тем, по милости Всевышнего до дня сегодняшнего армия наша все же марширует в порядке, и мы теперь находимся в 120 верстах от Дуная и визиря.

Дела наши в Польше мы завершили исключительно. Поляки, хотя и никогда не желали нам добра, обещают даже воевать с нами против турок, хотя и весьма рады, что могут остаться нейтральными. От них никакой помощи против турок не будет. В Померании не только шведский корпус сдержан будет, но и беспокоить его будут войска нашего верного союзника короля датского и гуляки (!) Августа; а это в полном интересе Царского Величества, его прибыток и радость.

Генерал Шидловский[65] сидит за стенами караула. Вчера хотел я его пыткам подвергнуть, но всемилостивейшая Царица со слезами на глазах просила не мучить его некоторое время. Впрочем, обида на него не из-за чего другого вышла, а только за то, что он воспротивился. Сегодня многие от его имени появляются, о чем я скорблю. Ежели бы мог ему помочь, то уже давно бы это сделал от всей души, хотя ему ни от кого, кроме как Бога и Государя, помощи ждать не следует. Царское Пресветлое Величество, по милости Всевышнего, здоров и весел. Часто вспоминает Вашу особу, с большой милостью и уважением; а я, где только могу, возвращаю свой долг перед вами, чему Бог свидетель.

Сообщаю вам доверительно, что Его Величество не сердится, но зело ругает господина вашего брата Петра Матвеевича, особливо из-за его бумагомарания старым образом: более титулов, нежели дел. Извольте его в будущем в том урезонивать, и велите ему писать о делах действительных; и то с покорностью, как ты то делаешь; а не по старому обычаю, привычным бумагомаранием. А меня, во имя любви Христовой, прими под защиту, и сохрани это письмо в тайне. Далее вашему брату ничего не пишите, чтобы никому от этого ущерба не было. Я вашему дому превелико обязан, но все ж всякую тайну всякий готов себе на пользу оборотить. И на будущее сможем один другому помочь и спастись от случайных опасностей, коими все подвержены. Мои господа министры часто промеж себя ругаются, потому как один другому ничего не спускают.

Фельдмаршала Шереметева сопровождал один из царских министров, синьор Савва Рагузинский, родом из Дубровника, турецкой провинции. Его считают очень влиятельным боярином и членом дворцового совета в Москве, который знает много языков. Царь выделил ему много денег для нужд войска; и этот министр дал князю Димитрию (Кантемиру) 100 кошелей денег, чтобы тот смог в Молдавии поднять войско более чем в 10.000 людей. Обещал дать еще больше, если будет надо. Савва имел право выдать единовременно каждому полковнику молдавскому по 100 рублей, каждому офицеру по 30 рублей, каждому интенданту и унтеру по 10 рублей, а простому солдату – 5 рублей. Это на личные нужды; а если бы кто захотел и далее в войске остаться, то получал бы регулярное жалованье. Министр Савва получил 30 кошелей, для того чтобы купить в Молдавии скотину, по 4 лея за голову для пропитания войска. Тот же министр привез царские письма дворянам и народу молдавскому, приказывая всем им оседлать лошадей и вступить в войско наемниками; а те, кто не вступит в войско, когда станут русскими подданными, будут лишены имения (земли). Крестьянам велит доставлять провизию в войска, которые с ними рассчитаются на месте.

Князь Кантемир распространил эти вести по всей стране, и мало кто не отозвался. А когда еще услышали про плату, явились не только кметы, но и сапожники, портные, скорняки и корчмари. И слуги оставили своих бояр. Но войско было безоружное; за 15 дней собралось 17 полковников и 170 офицеров со знаменами. Но не спешно. Вокруг каждого знамени собралось не более 100 человек, поскольку времени не хватало….