Крымский оборотень - Александр Тамоников

Да и не рискнул бы, пожалуй, фашистский агент Улыбка обращаться за новыми советскими документами в государственные учреждения, даже если бы имелась возможность их получить. Ну, а каким таким незаконным способом можно было раздобыть документы? По сути, таких способов было всего два – кража или убийство обладателя документов. Если это была кража, то тут, конечно, шансов напасть на след Улыбки не было почти никаких. В самом деле, кто бы стал заявлять о пропаже немецкого аусвайса или даже какого-нибудь довоенного удостоверения ворошиловского стрелка? А вот если речь шла об убийстве, то вот тут-то шанс напасть на след Улыбки появлялся. Какая-никакая, а милиция в городе уже существовала. Да и само убийство – это тебе не пропажа картонки с надписью и печатью. От этого факта просто так не отмахнешься и не сошлешься на организационные трудности. Как бы там ни было, а убийцу все равно будут искать.

Наводить справки в милицию отправился Завьялов. Симферопольская милиция обосновалась в здании бывшей фашистской комендатуры. До войны в этом же здании располагалась именно милиция, так что, можно сказать, все вернулось на круги своя и справедливость восторжествовала. Симферопольская милиция, что называется, вернулась в дом родной. Хотя, надо сказать, этот дом представлял собой довольно-таки печальное зрелище. Многие окна двухэтажного каменного здания были выбиты, двери – выломаны, по всему фасаду виднелись глубокие вмятины и шрамы от пуль и осколков, на крыше тут и там зияли проломы. По всему было видно, что зданию во время штурма города досталось изрядно. Однако же над центральным входом красовалась соответствующая вывеска, возвещавшая, что именно здесь и располагается городская милиция, а из самого здания выходили и заходили в него люди: в военной форме, в штатской одежде, с оружием и без оружия. Словом, симферопольская милиция действовала, да иначе было и нельзя. В полуразрушенном городе необходимо было восстанавливать порядок.

В вестибюле за шатким столиком сидел дежурный. Завьялов подошел к нему и предъявил удостоверение сотрудника СМЕРШа. Дежурный посмотрел на удостоверение и самого Завьялова с некоторым удивлением и даже почтением. Должно быть, и удостоверение, и сотрудника СМЕРШа он видел впервые.

– Слушаю вас, – произнес он, вставая из-за стола.

– Мне нужно видеть вашего начальника, – сказал Завьялов.

– Прошу подождать, – проговорил дежурный и скрылся в каком-то боковом коридоре.

Вскоре он вернулся, но не один, а с каким-то полноватым, приземистым мужчиной в военной форме и с погонами подполковника.

– Это вы из СМЕРШа? – спросил подполковник у Завьялова.

Завьялов молча кивнул и так же молча протянул подполковнику удостоверение.

– Подполковник Ярошенко, – представился тот. – Исполняющий обязанности начальника симферопольской милиции. Нам приказано оказывать вашей службе всяческое содействие. Пройдемте в мой кабинет.

– Мебель-то у вас – немецкая, – очутившись в кабинете и осмотревшись, с улыбкой произнес Завьялов. – Вот какие шикарные кресла! Да и стол старинной работы.

– Так никакой другой больше и нет, – развел руками Ярошенко. – Только такая. А сидеть на полу мне, как начальнику милиции, как-то неприлично. Все-таки я представитель советской власти. Да и никакая она не немецкая, а наша, родимая. Приволокли из музея, гады. С шиком обосновались… Ну, ничего. Разживемся другой мебелью, а эту обратно в музей сдадим. Со временем… Ну, так я вас слушаю. Чем могу помочь?

– Скажите мне вот что, – помедлив, произнес Завьялов. – Допустим, совершилось в городе преступление. Кража или, скажем, убийство… Ведь вы обязаны его зарегистрировать, не так ли?

– Всенепременно, – согласился подполковник Ярошенко.

– Очень хорошо. Ну, а как обстоит дело на практике? – спросил Завьялов.

– Вас интересуют кражи или убийства?

– И то и другое.

– Кражи – понятие очень широкое, – сказал подполковник. – Пропали, допустим, сапоги – это кража. Ночью какой-то варнак забрался в погреб и выгреб оттуда последнюю картошку – тоже кража. Сняли с плетня выстиранные штаны – обратно же кража. Что именно вам интересно?

– Кража документов, – коротко пояснил Завьялов.

– С документами у нас сущая морока, – вздохнул подполковник. – О каких документах идет речь? О довоенных? О выданных немецкой властью? О временных пропусках, которые частью выдаем мы, а частью военная комендатура? Беда с этим документами, если говорить честно. Может, их и крадут, да только почти никто не обращается к нам с такими заявлениями. А коль не обращается, то, значит, мы и не фиксируем пропажу. Да и зачем фиксировать? Все равно скоро начнем выдавать новые документы. Настоящие, советские, по единому образцу. Вот как только они у нас появятся, так и начнем.

– Ну, хорошо, – вздохнул Завьялов. – А как у вас обстоят дела с убийствами? Точнее сказать, с их регистрацией?

– Это, опять же, смотря какие убийства, – сказал Ярошенко. – Они ведь тоже бывают разные.

– Это как? – не понял Завьялов.

– Есть убийства, которые проходят по военному ведомству, – пояснил подполковник. – Вот, скажем, недавно за городом ликвидировали группу фашистских диверсантов…

– Знаю, – перебил Завьялов. – И даже сам принимал в ликвидации участие.

– Ну, вот видите! Так это – не наши убийства. Они как раз и проходят по вашему, по военному ведомству. Их мы не касаемся. Да, по сути, и не убийства это, а ликвидация врага. А есть другие убийства – на бытовой почве или, скажем, с целью ограбления. Так эти уже наши. Их мы, конечно, все регистрируем. Ну и, понятно, ищем убийц.

– Ясно, – кивнул Завьялов. – И как – находите?

– Когда как, – вздохнул подполковник. – Убийство – дело серьезное. Даже если, допустим, кто-то кого-то убил на почве ревности. А у нас кадровые проблемы. Особо и искать-то некому, а те, кто ищут, мало что умеют. Такая беда! Но – стараемся.

– Хорошо, – сказал Завьялов. – Давайте тогда поговорим подробнее о бытовых убийствах.

– Давайте, – без особого энтузиазма согласился милицейский начальник. – Что именно вас интересует?

– Меня интересуют все убийства в городе, совершенные с того момента, как немцы ушли из города и по сегодняшний день.

– Прямо-таки все-все? – уточнил подполковник.

– Виноват, – поправился Завьялов. – Разумеется, не все подряд. А именно убийства мужчин. И не просто мужчин, а молодых мужчин. Приблизительно тридцати лет от роду. Есть такие?

– Если бы я помнил каждое убийство! – вздохнул Ярошенко. – Хотя их, в общем, и немного, но все равно – попробуй все упомни. Тут и без них голова кругом. Придется вам подождать, пока мои молодцы полистают книгу учета происшествий и найдут дела. Если, конечно, такие убийства имели место. А уж если не имели – то что ж поделать?

– Хорошо, – кивнул Завьялов. – Раз требуется подождать, значит, будем ждать.