Кубанское казачество и его атаманы - Евгений Дмитриевич Фелицын

были поселены в Екатеринославской губернии. Таким образом, в 1863 г. вновь было основано 20 станиц, с населением в 3541 семейство, и наконец в 1864 г. 17 станиц и 7 поселков, с населением в 4417 семейств. В течение же всего четырехлетнего периода было основано, следовательно, 83 крупных казачьих поселений и в них поселено 14 081 семейство.

Самое расположение станиц находилось, конечно, в тесной связи с военными соображениями. Руководившие колонизацией смотрели на закубанскую станицу прежде всего как на стратегический пункт, как на опорную точку при вытеснении горцев из самых крайних и неприступных уголков их местожительства. Поэтому одни из станиц, как Хамкетинская, Белореченская, Новодмитриевская, Абинская и пр., возникли на местах бывших уже здесь укреплений; при расположении других стратегическим соображениям часто отдавалось преимущество пред выгодами и расчетами экономическими. Точно так же и самый состав переселенцев, как нельзя более, соответствовал все тем же военным целям. Казаки и вообще служило-военные элементы составили подавляющее большинство. Так из общей массы переселенцев 58,9 % приходилось на долю Кубанских казаков, 25,3 % на долю казаков из других войск и отставных солдат и только 15,8 % на долю государственных крестьян и других сословий. Одним словом, и на тех условиях, среди которых производилась колонизация Закубанского края, и на расположении станиц, и на самом составе переселенцев одинаково лежало влияние военных требований. Экономические промахи и недосмотры при такой колонизации неизбежны. И действительно, как видно из исследований Е. Д. Фелицына, очень многие станицы, напр., Псеменская, Мингрельская, Навагинская, Тубинская, Хребтовая, Сохрайская и др. впоследствии были совсем снесены и расселены, другие и теперь еще испытывают серьезные экономические стеснения, явившиеся следствием военной колонизации.

Занятием западных предгорий Кавказа и оканчивается собственно колонизация Кубанской области в смысле расширения границ казачьей территории. Большинство сложивших оружие горцев эмигрировало в Турцию, принявшие русское подданство были переселены с предгорий на плоскости, ближе к Кубани. Казаки таким образом прочно укрепились на всех пунктах когда-то враждебного им края, и казачьи станицы обширнейшей сетью охватили всю Кубанскую область. Дальнейшее затем заселение края было исключительно делом расселения, результатом внутренней переработки и распределения наличных колонизационных элементов. Правда, приток переселенцев в Кубанскую область по-прежнему продолжался извне, в некоторые годы он принял даже необычайные размеры, но он не носил уже прежнего характера. Казачество как войско закрыло доступ в свою среду переселенцам. Оно само раздробилось на массу отдельных станичных общин, и станичная община уже самостоятельно начала абсорбировать пришлые и чуждые ей элементы, разумеется, в тех случаях, когда она находила это нужным.

На первых порах этой внутренней колонизации следы общих административных мероприятий дают еще себя чувствовать казаку, некоторые станицы еще возникают по предначертанию и указаниям войскового начальства. Так, в 1865 и 1866 годах были основаны Славянская, Георгие-Афипская, Мингрельская, Троицкая, Анастасиевская и Курчанская станицы; в 1871 году Копанская и Ясенская. Места для этих станиц были избраны и назначены администрацией, а население взято из существовавших уже казачьих поселений, в которых оно особенно сильно возросло. С течением времени даже эта черта принудительного расселения теряется в казачьих общинах. Возникновение новых поселений и признание самостоятельности за возникшими уже в форме хуторов становятся делом инициативы и усмотрения станичных общин. Администрация только дает в таких случаях свою санкцию. Таким образом возникло несколько поселков на дополнительных станичных участках и на местах, занятых группами хуторов, как Албашский, Ахтарский, Широчанский, Черноерковский, Кармалинский и многие другие. Но в это же время в Кубанскую область начинается особенно сильный приток другого рода переселенцев, так называемых иногородних или, по выражению черноморцев, «городовиков», т. е. крестьян арендаторов и ремесленников, выселившихся в Кубанскую область из внутренних губерний России.

Примеры колонизации Кубанской области, помимо казачьих, другими элементами имели место еще до покорения Западного Кавказа, но это были лишь единичные и малозначащие попытки. Так в 1834 году возникло селение Армавир, населенное горскими армянами, и основаны в Черномории две немецкие колонии – Михельсталь и Александровская. Одновременно с занятием предгорий и непосредственно затем эти единичные попытки начинают принимать более общий характер. Греки, немцы, молдаване, болгары и русские крестьяне образовали в это время в разных местах несколько крупных поселений. Таким образом возникли селения Витязевское, Греческое, Мерчанское, Молдаванское и Русское в Темрюкском уезде, колонии Александрфельдская, Розенфельдская и Эйнфельдская в Кавказском уезде, селения Богословское, Казьминское, Ольгинское и Успенское в Баталпашинском уезде и др. Тем не менее все эти неказачьи поселения дали относительно незначительную цифру переселенцев сравнительно с тем количеством их, которое приходится на долю иногородних или «городовиков». Этим последним суждено было внести в жизнь казачества более сильную экономическую струю, чем их счастливым предшественникам, и в некоторой степени видоизменить даже самый характер поселочных форм Кубанской области.

Особенно сильный приток иногородних в Кубанскую область начинается со времени издания в 1868 году закона, дозволившего лицам невойскового сословия приобретать в собственность усадебные строения на казачьих землях. Получив возможность жить оседло в Кубанской области, крестьяне преимущественно южнорусских губерний двинулись целыми тысячами на Кубань, и в течение последних 15 лет общее их количество в области возросло до 250 000 душ, что составит 25 % казачьего населения. Вся эта масса взялась главным образом за земледелие, арендуя войсковые, общинные и частные земли. Разместившись большей частью по станицам, изредка в поселках и хуторах, они образовали целые хуторские поселения собственно на землях частных владельцев. Часть переселенцев, кроме того, была принята станичными обществами в число своих членов (т. е. стали «приписными» казаками – а их дети уже казаками «природными». – Прим. ред.); в некоторых станицах, каковы глухие станицы Закубанья, продолжается прием и по сию пору.

Наконец, в период колонизации предгорий началось особенно усиленное выселение горцев из горных ущелий и трущоб ближе к берегам Кубани.

XVII. Самоуправление и изменения в обычных формах казачьего землевладения

Соединение в 1860 году Черноморского войска с шестью бригадами бывшего Кавказского линейного войска (объединенное казачье войско получило название Кубанского. – Прим. ред.) не имело никакого влияния на изменения в станичном управлении составных частей. Каждая часть вошла в состав, как самостоятельное целое, и для Черноморского войска оставлено было в прежней силе положение 1842 года, а бывшие линейцы должны были руководиться положением 1845 года. Изменения коснулись лишь положения и прав наказного атамана. Прежде наказной атаман зависел от командующего войсками, который в свою очередь находился в подчинении у главнокомандующего отдельным Кавказским корпусом. При образовании Кубанской и Терской областей положено было звание наказного атамана соединить с обязанностями начальника области и командующего войсками. Значит, положение наказного атамана сделалось более почетным и значительным. Вместе с тем поставлено было «из статей, составлявших доход бывшего