Гость внутри - Алексей Гравицкий

– Угу. Хорошо.

– Чего хорошего?! – взвился Алексей. – Я с ума сошел. Со мной галлюцинации говорят, а я им отвечаю. Хорошо? Я разговариваю с галлюцинациями! Прекрасно! Превосходно! Бесподобно! Может, меня в Книгу рекордов Гиннесса занести? Я феномен?

– Не буду вспоминать старый анекдот, – резонно заметил Северский. – Хотя он очень подходит к данной ситуации.

– Что со мной, доктор? – просипел Леша. – Скажите ж мне, наконец. Это лечится? Или это на всю жизнь? Скажите мне.

– Вам в терминах? – мягко уточнил Север Александрович.

– Нет, мне по-человечески. Для меня. Чтобы знать…

– А по-человечески, я сам пытаюсь понять, что с вами происходит, Алеша. Трудный случай. То, что у вас нервы расшатаны до предела, видно и так, без всяких микроскопов, телескопов и прочих контактных линз с биноклями. А вот насколько у вас…

– Насколько?! – взвился Алексей. – Насколько! Настолько, насколько могут быть разболтаны нервы у человека, который ежедневно наблюдает мучения грешников. Умерших и неуспокоившихся. А еще проклятия, висящие над живыми, и прочую мистику.

Глаза Алексея заблестели вдруг зло, мстительно.

– А вы, господин доктор, что же думаете, вы чисты? А вот и хрен вам по всей морде! Над вами тоже проклятие. Черное… Белое… И с кровью! Будет много крови! Только не для вас, а у вас перед глазами. Вы умрете, Север Александрович. Скоро!

– Все умрут, – философски заметил доктор.

Леша странно, по-звериному оскалился и поднялся из-за стола.

– Я ухожу! – рявкнул он.

– Я знаю, – спокойно заметил Северский. – Завтра в четыре я вас жду.

– Зачем? – отозвался Беляев уже из прихожей.

– Ну, вы же ищете покоя, – пожал плечами Северский. – В данном случае я один из немногих, кто может вам его вернуть.

Беляев хмыкнул и хлопнул дверью. Показалось или нет, но, уже когда закрывал дверь, над головой у Севера снова вспыхнуло черное, белое свечение с кровавыми потеками.

– А вот и вы, Алеша.

Северский распахнул дверь, сделал приглашающий жест. Беляев переступил порог.

– Точны как часы, – заметил психиатр. – Швейцарские. Ровно шестнадцать ноль-ноль, и вы тут как тут. По вам куранты подводить можно.

– Не люблю опаздывать, – хмуро пояснил Беляев. – Ненавижу ждать, поэтому не перевариваю, когда ждут меня.

– Похвально, – кивнул Северский, провожая клиента в комнату и жестом приглашая садиться. – Какие-нибудь новые чудеса, которые вам наяву пригрезились?

– Нет, слава богу, – буркнул Леша.

– Точно. Или просто не желаете делиться? А то, может, расскажете?

– Я вам что, клоун?! – взъерепенился Беляев.

– Нет, – неизвестным жестким голосом произнес Северский. – Вы человек, которому нужна помощь. Моя помощь. А я врач. Достаточно понятно сформулировано?

– Между прочим, – воспротивился Алексей, – то, о чем я говорю, вполне может быть реальностью.

Я ощущаю это как реальность. А вы ведь не верите ни одному моему слову. Для вас это бред сумасшедшего.

– А для вас? – с интересом спросил Северский. – Алеша, да если б вы считали это все реальностью, если б не возникало у вас сомнений в том, что все это, возможно, лишь плод больного воображения, фантазии, видения, галлюцинации… Если бы… Да разве пришли бы вы тогда ко мне?

Беляев хотел ответить, но так и не придумал, что сказать. Что-то болезненным светом мелькнуло перед глазами. Алексей попытался разглядеть то место, откуда исходил этот блеск, но источник неумолимо убегал из-под взгляда.

Внезапно раздался голос Северского, он звучал вкрадчиво и откуда-то издалека. Беляев не разобрал слов, что-то про веки, что они тяжелеют. Кажется. И еще что-то. Голос слился в гул, и Алексей почувствовал, что проваливается в пустоту. Там должно быть спокойно, ведь там ничего нет. И Беляев широко раскинул руки ей навстречу.

Северский Север Александрович. Психиатр. 37 лет

Он посмотрел на Алексея. Леша выглядел не очень: глаза широко раскрыты, стеклянно смотрит в стену. Север удовлетворенно потер руки, сунул в карман маятничек. Маленькая блестящая финтифлюшка.

– Удивительная чувствительность к гипнозу, – тихо, себе под нос пробормотал психиатр. – Ладно, приступим. – Ваше имя? – спросил Север тихо.

– Алексей, – бездушно отозвался парень.

– Фамилия?

– Беляев.

– Полных лет?

– Двадцать семь.

– Девичья фамилия вашей матери?

– Кулинич.

Хорошо, превосходно. Север снова потер руки.

– Вы видите?..

– Да.

– Вы видите то, чего не видят другие? – чуть поспешнее повторил вопрос Северский.

– Да.

– Как часто вы видите то, что называете проклятиями?

– Не часто, – помедлив, сказал Беляев.

– Вы видите это как нечто висящее над всеми людьми?

– Нет, – без запинки отозвался Алексей. – Только над проклятыми.

– Я проклят? – чуть дрогнувшим голосом спросил Север.

– Кто?

– Я. Северский Север Александрович. Ваш психиатр.

– Да.

– Кем?

– Им.

– Кто он?

Беляев не ответил.

– Кто он? – повторил вопрос Северский.

– Я н-не знаю. Он.

– Что за проклятие надо мной висит?

Парень не ответил. Северский повторил вопрос от третьего лица.

– Я не знаю. Я вижу… Вижу. Это свет… белый… но черный…

– Как это? – не понял психиатр.

Беляев снова замолчал.

– Что еще ты видишь?

– Кровь. Она течет прямо по свету. Из света. И в свет. Много крови.

Северский содрогнулся, но взял себя в руки.

– Значит, Северский проклят, – задумчиво произнес он.

Ответа не последовало.

– Северский проклят? – спросил Северский. – Да.

– В чем проклятие?

– Кара. За грехи.

– Смерть?

Нет.

– Что же? – Голос психиатра дрогнул.

– Хуже, – без какого-либо признака эмоции сообщил парень. – Смерть будет только прелюдией.

– Северский умрет? – хрипло спросил психиатр. – Да.

– Когда?

– Скоро.

– Как скоро?

– Скоро.