Пленница судьбы - Лора Бекитт

Прошло немного времени, и в окна снова лился лунный свет. Тени от оконных рам лежали на полу большими черными крестами. За стенами дома шумели деревья.

Глаза Корали сияли во тьме, словно капли светлого вина.

— Вы не уедете? Останетесь здесь? — с надеждой спросила она.

Эжен немного помолчал. Он вслушивался в тишину. Какой удивительный край… Кажется, жизнь будет продолжаться вечно, и ничто в ней не изменится, несмотря на пожары и бури, ветры и шторма.

— Если вы меня не прогоните, я останусь навсегда.

— Не прогоню.

Эжен порывисто обнял женщину и принялся гладить ее волосы.

Кора не возражала, когда Эжен стал ее раздевать. Более того, она сама помогала ему. Потом он отнес ее на кровать, и то, что до сих пор вызывало у нее только недоумение, чувство неловкости и стыда, теперь воспламеняло кровь и пробуждало неведомые прежде, пьянящие ощущения.

Корали не думала о будущем, не тревожилась о последствиях. Ей было хорошо здесь и сейчас. Остальное не имело значения.

Однако дневной свет пробудил в ней прежние чувства и опасения. Утром, когда они с Эженом пошли взглянуть на последствия пожара, она сказала:

— Теперь ты, наверное, считаешь меня падшей женщиной?

Эжен от души рассмеялся:

— Тебя?! Корали! Да ты чиста, как слезы ангелов! — Он приподнял ее голову за подбородок и заглянул в глаза: — По большому счету, мне неважно, кто ты. Я люблю тебя, и этим все сказано.

Женщина затаила дыхание.

— Ты меня… любишь?

Над крышей сарая поднимался чуть заметный голубоватый дымок, похожий на дым жертвенника. Над головой медленно плыли облака, напоминающие охапки белого пушистого снега.

— Да, люблю и мечтаю о том, чтобы и ты сказала мне то же самое.

На мгновение она оробела от тайного восторга, а затем прошептала:

— Да, я люблю, люблю тебя, Эжен!

Они сомкнули объятия, задыхаясь от сумасшедшего счастья, которое подарила им судьба.

Весь день Эжен был беспечен и весел, а глаза Коры сияли ярким, почти мистическим светом. Но с наступлением вечера оба почувствовали неловкость.

Окна комнаты выходили на океан. Свинцово-серый, огромный, он выглядел торжественным, неподвижным. Отсюда не было видно ни черных расселин скал, ни брызг прибоя — все застыло, словно во сне.

Корали уложила ребенка, потом медленно убрала со стола. Что скажет или сделает Эжен? Ей хотелось, чтобы повторилось то, что произошло между ними прошлой ночью, и она не узнавала себя. Когда дело касалось Луи, подобные отношения были для нее всего лишь уступкой его желанию.

— Я останусь у тебя, Кора? — спросил Эжен.

Корали смущенно кивнула, скрывая радость. Они легли в постель и нетерпеливо прильнули друг к другу. Стыд исчез, осталось непередаваемое блаженство близости, желание дарить друг другу радость.

С тех пор они были счастливы, хотя иной раз Эжен ощущал внутренний холодок: ведь Кора не знала правды. Рано или поздно ему придется признаться в том, что он был мужем ее сестры. Когда Эжен думал о Мари, ему теперь почему-то казалось, что она умерла. Такие мысли все чаще посещали теперь и Кору.

Прошел месяц. Наступила зима. По утрам от покрытой инеем земли исходило слабое жемчужное сияние. Океан бурлил — круглые сутки слышался его рокот и угрожающие всплески.

Эжен строил планы на будущее. Он говорил Коре, что займется промыслом рыбы на маленьком судне ее покойного мужа. Здесь, на острове, произошло чудо: его нога болела все меньше, и теперь он почти не хромал. Многие женщины завидовали Коре: такая простая и тихая, а нашла себе молодого, красивого, сильного мужчину.

Однажды, в очередной раз рассуждая о будущем, Эжен заметил, что женщина его не слушает, а думает о чем-то своем. Когда он спросил ее об этом, Кора, поколебавшись, сказала:

— Мне кажется, у меня будет ребенок.

Эжен положил руку ей на плечо. Женщина дрожала всем телом, как натянутая струна.

— Я очень рад. А ты?

— О да! Я думала, что у меня никогда не будет детей.

— Что ты хочешь этим сказать? А Таласса?

Мучительная и радостная догадка озарила его прежде, чем Корали ответила:

— Таласса мне не дочь, а племянница. Она дочь моей сестры. Мари оставила ее мне, когда приезжала на остров. Я очень люблю девочку, и мне страшно подумать о том, чтобы расстаться с ней, но если Мари приедет, мне придется отдать ей ребенка. А если у меня родится мой ребенок, никто его не отнимет.

Эжен застыл, словно пораженный молнией. Его ребенок не умер! Таласса — его дочь! На всякий случай он спросил:

— Твоя сестра родила ребенка, когда работала на фабрике? От своего… мужа?

— Да.

В следующий миг он произнес, крепко обняв Кору за плечи:

— Никто не отнимет у тебя ни нашего с тобой ребенка, ни Талассу, ни меня, потому что мы — одна семья. Весной мы съездим на материк и поженимся.

Кора замялась:

— Я очень рада, Эжен, но сначала придется съездить к родителям. Ты должен попросить моей руки у отца. Он отказался от Мари только потому, что она уехала из дома без родительского благословения. Он даже не хотел признавать Талассу, пока ее не стали воспитывать мы с Луи.

— Что ж, — промолвил Эжен, — если так нужно, то я согласен. Вот только моя настоящая фамилия Орвиль, и парнем, с которым сбежала Мари, был я, и ребенка она родила от меня, и бросил ее тоже я.

Пока он говорил, Корали смотрела на него остановившимся взглядом. Потом закрыла лицо руками. Как ни странно, первым чувством, какое она ощутила после его слов, была дикая, жгучая боль. Или это ревность? Значит, все это время Эжен ей лгал!

— Ты приехал на остров для того, чтобы увидеться с Мари! — не сдержалась Кора. — Ты хотел ее разыскать!

Ее залитое слезами лицо раскраснелось, губы искривились — никто никогда не видел Корали такой возбужденной, даже, пожалуй, злой.

— Да. Искал ее, а нашел тебя.

— Но ты не можешь жениться на мне, потому что ты уже женат на моей сестре!

— С Мари мы венчались в церкви, а с тобой распишемся в мэрии.

— Это будет ненастоящий брак — без благословения священника!

Эжен достал какую-то бумагу и положил перед ней:

— Взгляни. Эту справку мне дали в префектуре Парижа. Я не хотел тебе показывать, но раз такое дело… На основании этого документа может быть расторгнут любой брак.

Кора взяла бумагу и стала читать.

— Этого не может быть! Мари… Как такое могло случиться?! — прошептала женщина.

— Это случилось.

— Ты ее… осуждаешь?