Двое из будущего. 1901 -… - Максим Валерьевич Казакевич

Мишка успокаивающе поднял руки. Дождался спада гневного возбуждения и, усаживая Моллера на свое место, продолжил:

— Я вас понимаю, это звучит кощунственно. Но послушайте меня дальше и вы все поймете. Мне самому нелегко далось осознание данного факта, но все же. Вот скажите мне, сколько детей принято иметь в городских семьях? Два, три, реже четыре. А сколько в деревнях? Я встречал семьи с десятью детьми, с двенадцатью. А у казаков насколько большие семьи вы знаете? Нет? А у них, между прочим, чаще всего по три ребенка и редко когда бывает больше. Хотя вроде бы тоже с земли живут и за животиной также ухаживают. А знаете, почему такая разница? Ни за что не догадаетесь.

Все молчали. У них не было предположений. Только Мендельсон, негромко высказался:

— Крестьянам дети нужды для обработки земли?

— А казакам тогда почему не нужны? — мгновенно парировал Мишка. — Нет, дело в другом, дорогой Яков. Тут вся загвоздка как раз в способе распределения земли в общинах. Чем больше у тебя едоков, тем на больший кусок ты можешь претендовать и вот, тебе уже нарезают дополнительный кусочек землицы от надела соседа. А сосед не дурак, на будущий год рожает своего едока и землица опять делится. И так с каждым разом. И это замкнутый круг. И вместо того чтобы просто работать на земле и кормить себя, жену и троих детей, крестьянин ездит по своим полоскам и корячится на них чтобы прокормить десяток своих отпрысков. А в итоге получается, что и сил он прилагает больше, а на рот выходит меньше. Парадокс.

Мужики молчали. Молчал и я. На самом деле, о таком я даже не задумывался. Да, знал, что у крестьян многочисленные семьи, знал о проблеме чересполосицы, но о причинах даже не приходило в голову подумать. Хотя и смертность детская была высокая, а все равно детей у крестьян было очень много. Чем очень гордились горожане-русофилы, в жизни не бывавшие в настоящей деревне. Вот мол, человек русский — вопреки всему размножается, не берет его ни голод, ни мор, ни другие трудности — заселяет земли необъятные. Плодится и размножается.

— И что же вы предлагаете? Покончить с общиной? А что же вместо нее?

Мишка отмахнулся.

— Я ничего пока не предлагаю. Нам сейчас не с руки заниматься общиной, да и время для этого пока не пришло. Оставим эту проблему на будущее, когда после пятого года…, — тут он вовремя запнулся. Едва в порыве не проболтался. Испуганно поглядел на меня, на слушателей. Я неодобрительно качнул головой, а мужики, переглянувшись, сделали вид что не заметили, только Попов понимающе улыбнулся Мишке. Чувствую, что чуть погодя он пристанет к нам с вопросом о пятом годе. Будет нас пытать и вызнавать. Удовлетворившись тем, что все сделали вид будто ничего не произошло, он продолжил. — Так вот, возвращаясь к нашим баранам, то есть к крестьянам и чересполосице. Весь разговор я затеял для того, чтобы донести до вас мысль, что через наши фильмы мы можем менять мировоззрение людей. Даже тех же самых крестьян. Как донести до них мысль, что бесконечно резать землю это большой вред. Даже навскидку я могу уверенно сказать, что обрабатывать землю единым куском куда как выгоднее чем кусочками. А что делает безлошадный крестьянин для того чтобы вспахать и засеять свою десятину? Правильно, идет к тому, у кого эта лошадь есть. А тот за это требует отработку или берет будущим урожаем. То есть поступает как настоящий кулак или как сами крестьяне называют таких — мироед. По моему мнению, вроде и хорошим делом кулак занимается и себе прибыль делает и людям с голоду не дает умереть, а все же плохо выходит. Он первый враг для безлошадного мужика. В случае чего голодный мужик пойдет к кулаку первому морду бить. Так вот, к чему я веду разговор. В наших фильмах мы должны и просто обязаны показывать, что землю можно обрабатывать другим способом. Не чахлой лошадкой, распахивая свой маленький кусочек и отдавая часть урожая кулаку, а…, — он обвел присутствующих взглядом.

— А? — не выдержал Моллер.

— А техникой. Тракторами. Вы знаете, что это такое, нет? Хорошо. Куда как лучше будет крестьянам на общинном сходе решиться на обработку всех их земель трактором. Это и быстрее и качественнее, да и если прикинуть, то, наверное, даже получится что и дешевле. Если поделить услуги вспашки на всех, то не так уж и дорого должно выходить. Всяко лучше, чем потом отрабатывать кулаку. Так вот, еще раз возвращаясь к нашим фильмам. Нам с вами надо бы придумать, как лучше всего это организовать. Убедительно показать общинам, что для них же лучше будет, если они будут применять прогрессивные методы обработки земли. Например, для банального трехполья известного с древности, в деревнях землицы просто не хватает. Все поделили по кусочкам и никто о том чтобы оставить землю под пары и думать не хотят. А все потому что мало ее получается на один рот. И выходит замкнутый круг. А нам надо придумать жизнеспособную схему работы на земле и показать ее на экране. Что думаете?

Они молчали. Мендельсон тот вообще пожал плечами и недоуменно сказал:

— Михаил Дмитриевич, а мне кажется, вы не к тем людям обращаетесь. Мы что? Мы не занимаемся крестьянским делом, и нам просто неведомо, что людей может привлечь. Трактора дело хорошее, но, вы уж меня извините, крестьян это не привлечет. Дорого для них будет, даже если в аренду им сдавать. Они, конечно, подивятся увиденному, поговорят меж собою, но останется все по-старому. Вы бы лучше к помещикам обратились. У них и земля есть и деньги, а желание, я думаю, появится. Не у всех, конечно же, но хоть у кого-то.

— Точно, помещики! — даже удивился Мишка. — А я как-то про них и забыл… Те, что не сидят в долгах по уши, наверное, и вправду заинтересуются. Надо бы только им все грамотно преподнести.

— Вот-вот, — закивал Мендельсон, желая отвязаться от неудобной темы. — А вообще, Михаил Дмитриевич, пока наш государь сам не обратит внимание на эту проблему — все без толку. Только он один и может ее решить. Только его велением может быть изменена община и никак иначе.

— Да знаю я, — с кислой рожей ответил Мишка. — Но не решит наш император ничего, не сможет. Советники у него не семи пядей во лбу, не знают они проблемы. А если и знают, то доносят до Николая под