Двое из будущего. 1901 -… - Максим Валерьевич Казакевич

Я молча его слушал и думал. И все сказанное им мне очень не нравилось. Менять мнение людей очень и очень сложно. На это могут уйти года, а у нас их нету.

— Так это что значит, Куропаткина надо оставить? — с сомнением спросил я друга.

— Да, — уверенно ответил он. — Пусть командует себе, надо ему только мотивацию подкинуть. Такую, чтобы он впереди своих войск бежал и японцев зубами грыз. Ну и кое-какое вооружение из наших знаний ему подкинуть, минометы твои, мины противопехотные. О! Телефонную связь ему организовать между командирами, чтобы войска оперативнее докладывали обстановку и реагировали на приказы. Сможем же мы организовать такое? Я думаю, это не станет проблемой. Гранаты вроде бы еще нормальные не придумали — мы тоже можем в этом помочь. Кстати, как там мое детище поживает? Вроде должны уже были рабочий образец радио продемонстрировать?

— Сделали не так давно, — кивнул я. — Но работает не очень, электроники тебя с нетерпением дожидается.

— Это хорошо, — удовлетворенно протянул Мишка. — Значит завтра к ним заскочу, посмотрю чего они там намудрили. Ну и новое направление им подкинуть — пущай придумают, как наше радио можно применить в военно-полевых условиях. Радиостанции передвижные пусть придумают, глушилки разные. Понимаю, конечно что сложно все это будет, да и габариты будут такие что придется оборудование ставить на мобильную основу, полевой генератор для этого дела опять же, но все же… Главное в эту тему залезть, а там видно будет. Чувствую, военные рано или поздно раскушают эту тему, а потом на них и жор нападет.

Я покивал, согласно, а потом, вернувшись к прошлой теме, усмехнулся и толкнул друга локтем.

— А как же ты собирался Куропаткина мотивировать? Истории из будущего собираешься рассказывать или как?

— Да в морду ему надо дать, — по-простому ответил Мишка, проигнорировав мою усмешку. И, причем, он не шутил, смотрел на меня вполне серьезно.

— Просто дать?

— Просто дать, — кивнул он и замер, наблюдая за мной. А через секунду не выдержал, негромко засмеялся. — Ну ладно, — смилостивился он, — не просто дать. А дать так, чтобы он потом возненавидел японцев всем своим существом. Так, чтобы он на их фотографии без ненависти смотреть не мог.

— Ну а если серьезно? — не удовлетворил меня его ответ. — Что ты надумал? Подстрелить его легонько и на японцев все свалить?

Мишка вздохнул. Укутался поглубже в теплую шубу, потерся щекой о густой ворот. Посмотрел через окошко на возницу, что восседал на козлах и правил пегой лошадкой.

— Вась, как ты думаешь, а эти мои китайцы они сильно на японцев похожи? — поинтересовался он, кивая на следующую за нами телегу.

— Азиаты все на одно лицо, — уклончиво ответил я, потихоньку догадываясь к чему склоняет Мишка.

— Вот-вот. Даже для тебя они не очень-то различимы, поэтому, будем надеяться, что господин Куропаткин и подавно их не различит. С этой целью я их и взял.

— У тебя уже есть конкретный план?

— Еще нет, только наметки. Но стрелять в задницу нашему Куропаткину я не собираюсь. Это не наши методы.

— Тогда что? Может поделишься?

— Обязательно, — ответил Мишка, — но только завтра. После бани, когда не будет лишних ушей, — и, высунувшись в окошко, кликнул возницу и громко сказал ему. — Эй, к воротам давай правь. Приехали.

А на следующий день, после второго захода в парилку, Мишка меня посвятил в свой коварный план. Эти два китайца, должны были играть роль похитителей будущего «героя» Русско-Японской войны. Они должны были поймать Куропаткина, связать, спрятать в подвале одного из частных домов и потихоньку пытать несчастного, выбивая из него сведения. Не важно какие. Любые. О количестве войск, пребывающих на Дальнем Востоке, их вооружении и довольствии. Номера частей, где располагаются, их состав, кто является командиром, кто у самого Куропаткина находится непосредственно в подчинении, штабную иерархию, вызнать пропускную способность железной дороги и ее узкие места. В общем, попытаться выпытать все, что касалось темы наших восточных границ и готовности наших войск к грядущей войне. Самого Куропаткина в заточении можно будет немного бить по морде, легонько пытать, оскорблять и унижать, но делать все аккуратно, так, чтобы он вдруг не «поплыл» и не раскололся. Не почувствовал себя потом предателем и не стал рвать на себе волосы. Кстати, можно будет его в заточении кормить одним только клейким рисом и соевым соусом, вот уж действительно пытка на русского человека. А еще бороду обрезать самыми тупыми ножницами, чтобы стало ему максимально обидно. Ну а чуть позже, через пару-тройку месяцев заточения он «случайно» сбежит, воспользовавшись безалаберностью «японских» шпионов. И тогда он откроет общественности все коварство восточного соседа и доложит об этом царю. И станет он тогда национальным героем, вынесшим ужасающие условия содержания и многочисленные пытки, но при этом не продавшим отечества. Ощутит на себе всю любовь общественности, которая горячо облобызает его в десна и воскинет на руках до самого неба. А освободившись, Куропаткин должен воспылать жуткой ненавистью ко всему японскому и заразить он этой полезной для нас ненавистью всех своих окружающих… Ну, а наш Император, дав герою орденок за стойкость, можно надеяться, отнесется к произошедшему весьма серьезно и поспешит усилить свое влияние на Дальнем Востоке. Ускорит строительство железной дороги вокруг Байкала, кинет туда все имеющиеся силы. Улучшит снабжение войск и увеличит их численность и глядишь, не случится там у нас кадрового голода и дефицита боеприпасов. Ну, а чтобы никто не забывал о грядущей войне и о японском коварстве, мы будет изредка напоминать со страниц газет. Естественно под псевдонимом Владимира Вольфовича Жириновского, который уже приобрел некоторый авторитет среди читателей. Думаю, можно будет кинуть таким образом несколько пророчеств. Про Цусиму, например и про неожиданную блокаду Порт-Артура. Про то же поражение под Мукденом можно будет поныть. Конечно, Жириновскому не поверят и обвинят ему в предательстве. Но это не страшно, пусть переубеждают общественность через газеты. Глядишь и выльется это во что-то полезное. Обратит общественность свое внимание на какой-нибудь из недостатков. Ах, да. Надо бы не забыть предсказать что корабль, на котором будет находиться адмирал Макаров, подорвется на вражеской мине и сам он погибнет. Как и Верещагин, находящийся рядом с ним. Можно было бы и его лично предупредить и предпринять кой-какие меры, но вот беда — когда, где и при каких обстоятельствах это произойдет ни я, ни Мишка не помнили. А без этого это наше знание будущего исхода будет