Сломленный принц - Эрин Уатт

Она произносит слово «дочь» так, словно это ругательство. Лицо Каллума напрягается, но губы остаются плотно сжатыми.

– Меня не приглашали, – я пытаюсь придерживаться такого же холодного тона.

Взгляд Дины темнеет.

– Тебе не нужно приглашение, – сладким голосом говорит она. – Пентхаус наполовину принадлежит тебе, не забыла?

– Наверное.

Она лишь пожимает плечами на мое хмурое выражение лица и поворачивается к Гидеону.

– Как дела в колледже, дорогой? Мы не виделись целую вечность. Расскажи мне обо всем.

– В колледже все отлично, – коротко отвечает он.

– Скоро у тебя будут соревнования по плаванию? – Дина проводит пальцами по ножке своего бокала. – По-моему, Брук мне что-то говорила.

В челюсти Гидеона дергается мускул, и он отвечает:

– Да, верно.

В разговор вступает Брук, ее глаза весело поблескивают.

– Может, нам следует поехать и поболеть за него? Как считаешь, Каллум?

– А?.. Да. Это… отличная мысль.

Рид тихо фыркает.

Каллум бросает на него предостерегающий взгляд.

Сейчас я ненавижу всех, кто сидит за столом.

Напряжение растет, и вот я уже чувствую, как стены сжимаются и душат меня. Я не выдержу. Что мне делать?

– Как бы мне хотелось, чтобы ты знала своего отца! – говорит Дина. – Стив был… масштабной личностью. И преданным. Очень преданным. Правда, Каллум?

Каллум кивает и наливает себе очередной бокал вина. Я уверена, что это уже вторая бутылка. Брук из-за беременности пьет газированную воду.

– Лучше людей я не встречал, – заплетающимся языком говорит Каллум.

– Вот только своими деньгами он распоряжался не так хорошо, – замечает Дина. Ее зеленые глаза смотрят на меня и на мгновение суживаются. – На кого ты больше похожа, Элла? На маму или на отца?

– На маму, – коротко отвечаю я, но, черт возьми, откуда мне знать?

– Конечно, тебе приходится так говорить, – задумчиво рассуждает она. – В конце концов, Стив ничего не знал о тебе. Для него ты в буквальном смысле не существовала почти всю жизнь.

Какой тонкий и хитрый намек, Дина. Но знаете что? Я выросла среди коварных женщин, которые только и боялись, что потерять свое главное оружие – внешность. Я смогу стерпеть все, что она скажет.

Я улыбаюсь.

– Но он появился в моей жизни. И оставил мне все, что мог.

И оставил бы больше, если бы у тебя не было целой команды юристов, которые позаботились о том, чтобы каждый свободный пенни попал в твой кошелек.

Она улыбается в ответ, показывая все зубы.

– Я недавно как раз думала о тебе. – Прошу, не надо. – О том, как мы похожи. Моя мама тоже болела, когда я была маленькой, и мы тоже много переезжали, как и вы. Она принимала необдуманные решения. То и дело…

Дина прерывается, чтобы сделать глоток вина.

Против воли мы слушаем каждое ее слово, и она явно наслаждается нашим вниманием.

– То и дело люди приходили и уходили, и не все из них оказывали на меня хорошее влияние. Иногда мужчины хотели от меня того, чего никогда нельзя просить у ребенка.

Дина выжидающе смотрит на меня. Думаю, она сродни тем старым добрым проповедникам с Юга, которым всегда необходимо подтверждение, что их речи доходят до слушателей.

– Это ужасно, – бормочу я.

Однако она права. Ее история во многом напоминает мое прошлое. Но я не хочу сопереживать ей. Она давно живет совершенно другой жизнью.

– Так оно и есть. – Дина промокает салфеткой уголок рта. – Я хочу поделиться с тобой советом, как одна растерянная девушка с другой. Не жди того, чего хочешь от жизни, иначе кончишь, как наши матери. Уверена, ты этого не хочешь, Элла.

Каллум кладет вилку на стол с большей силой, чем необходимо.

– Мне кажется, это не самый подходящий для ужина разговор.

Дина лишь отмахивается от него.

– Простой разговор между девочками, Каллум. Я делюсь с Эллой своей мудростью, а она мне досталась дорогой ценой.

И предупреждает меня, что собирается забрать все, что оставил мне Стив.

– Это что, сюжетная линия фильма на канале Lifetime[6]? – вмешивается Истон, не дав мне ответить. – Я у себя этот канал заблокировал.

– Мы тоже, – говорит Сойер. – А где десерт?

– Если вам наскучило слушать о наших с Эллой жизнях, давайте тогда поговорим о вас, мальчики. Я знаю, что Истон и близнецы предпочитают не заводить серьезные отношения. А вы двое? Рид? Гидеон? Вы встретили свою единственную или разбиваете сердца, как ваши младшие братья? – Дина задорно смеется.

Но никто не поддерживает ее.

– Мы оба пока свободны, – вымучивает из себя Гидеон.

Это привлекает внимание Брук. Она накручивает на палец прядь волос и бросает на меня полный ехидства взгляд, в то время как официанты разносят десерт.

– А ты, Элла? Уже нашла того самого?

Теперь и Каллум смотрит на меня. Кто бы сомневался, что именно в этот момент он решит оторваться от бутылки с вином.

Я опускаю глаза на тарелку с десертом, как будто лежащее на ней тирамису – самое захватывающее в мире зрелище.

– Нет, я ни с кем не встречаюсь.

В разговоре наступает очередная пауза. Я соскребаю пирожное с тарелки так быстро, как только могу, и краем глаза замечаю, что братья Ройал поступают так же.

Гидеон опережает нас всех, опускает вилку рядом с тарелкой и со скрипом отодвигает свой стул.

– Мне нужно позвонить.

Его отец хмурится.

– Сейчас подадут кофе.

– Больше ничего не хочу, – бубнит Гид и со всех ног удирает с террасы.

Рид открывает рот, но Каллум взглядом заставляет его замолчать. «Ты никуда не пойдешь», словно говорит он. И Рид со злостью откидывается на спинку стула.

Появляются официанты, неся подносы с латте – на пенках красуются узоры. На моем изображен листок. У Брук – дерево, хотя должны быть вилы.

– Извините меня, – говорит Дина, когда кофе разнесли всем. – Мне нужно в комнату для девочек.

Рид ловит мой взгляд, и мы оба закатываем глаза. Но я сразу жалею о моменте полного взаимопонимания, потому что на его губах появляется довольная полуулыбка.

На этот раз быстрее всех оказываемся мы с Истоном, проглотив кофе за рекордное время. Мы опускаем чашки и заговариваем одновременно.