Красный дракон. Китай между Америкой и Россией. От Мао Цзэдуна до Си Цзиньпина - Елена Поликарпова

В докладе исключалась геостратегическая возможность трехсторонней дипломатии Америки, Китая и Советского Союза, однако вскоре события стали развиваться именно в этом направлении. Возможно, катализатором этого процесса стало усиление атмосферы враждебности между КНР и СССР, сопровождавшееся вооруженными конфликтами на китайско-монгольской границе. Столкновения на реке Уссури (остров Даманский) весной 1969 г., возможно, способствовали тому, что доклад был отвергнут. «По иронии судьбы, – писал Г. Киссинджер, – именно “тяжелая рука” советской дипломатии заставила нас подумать о наших возможностях». В связи с подробностями столкновения на острове Даманском Г. Киссинджер писал, что инцидент на границе вызвал потрясение у китайцев. Он был заинтригован тем, как неожиданные события могут вызвать непредсказуемые геополитические последствия. Конфликт на китайско-советской границе не затухал до мая. Он понимал, что вторжение советских войск в Китай может нарушить геополитическое равновесие, и малейшая угроза даст Китаю возможность «вновь выйти на дипломатическую арену, а это потребует от них смягчить прежнюю враждебность по отношению к Соединенным Штатам». Здесь проявилась способность Г. Киссинджера и Р. Никсона адекватно оценивать сложившуюся сложную ситуацию в мировой системе сообщества цивилизаций и переконфигурировать геополитические контуры мира путем установления диалога между Китаем и Америкой298.

Для достижения этой цели Г. Киссинджер создал несколько закрытых каналов коммуникации между Америкой и Китаем, созданию одного из этих каналов способствовал пакистанский посол в Вашингтоне Ага Хилали. Брат посла служил пакистанским дипломатическим представителем в Китае, а его сестра была студенткой Киссинджера в Гарварде. Президент Р. Никсон просил, чтобы канал служил единственным конфиденциальным местом контакта для всех последующих дискуссий с Китаем. Наряду с закрытым пакистанским каналом был создан еще один закрытый канал через друга Г. Киссинджера, Жана Сантини, французского бизнесмена, который много лет провел во Вьетнаме, лично знал Хо Ши Мина и играл важную роль в проведении секретных переговоров Киссинджера с представителями Северного Вьетнама. Киссинджер направил к Сантини американского военного атташе, генерала В. Уолтерса, с секретным посланием для КНР, подчеркнув: «Никому, кроме президента, меня и генерала Уолтерса, о нем неизвестно». Сантини и не рассказал о нем никому, кроме президента Франции Жоржа Помпиду. Это предварительное послание содержало обзор «текущих событий», связанных с переговорами между Соединенными Штатами и Китаем, а также предложение о необходимости создать надежный канал для продолжения контактов. «Если правительство Китайской Народной Республики желает, чтобы переговоры носили строго конфиденциальный характер, президент готов создать таковой канал для непосредственной связи с ним по наиболее важным вопросам», – говорилось в послании. Цель канала – налаживание китайско-американских отношений, о котором знали бы только Никсон и Киссинджер. На начальном этапе контакт между ними должен осуществляться через Уолтерса, который будет передавать послания Киссинджеру. Киссинджер был готов прибыть в Париж и встретиться с любым человеком, которого назначит КНР. «Соединенные Штаты, – говорилось в тексте американского послания, – не имеют агрессивных намерений по отношению к коммунистическому Китаю. Напротив, мы хотели бы установить с ним регулярные отношения, признавая наши идеологические различия. Мы не заинтересованы в создании военных баз во Вьетнаме и полагаем, что мирный процесс, учитывающий интересы всех стран региона, достижим. Доктор Киссинджер готов к переговорам с высокопоставленным представителем со стороны Коммунистического Китая, если они будут проходить тайно. Китайская сторона может ответить, связавшись с генерал-майором Верноном Уолтерсом, военным атташе американского посольства в Париже. Никто, кроме президента, не осведомлен об этом послании, и ответ китайской стороны должен быть передан только через генерала Уолтерса, и никого другого».

В середине июня 1970 г. Г. Киссинджер вручил Уолтерсу еще одно послание, в котором выражалось пожелание продолжать варшавские контакты, но просил о закрытом канале, чтобы обеспечить секретность переговоров. «Если правительство Китайской Народной Республики желает, чтобы переговоры носили строго конфиденциальный характер, – говорилось в послании, – то президент готов создать такой канал для непосредственной связи с ним по наиболее важным вопросам». Целью было налаживание китайско-американских отношений, о переговорном процессе должны были знать только Никсон и Киссинджер. В результате многочисленных контактов Г. Киссинджер получил ключевое послание от Чжоу Эньлая через пакистанцев. Несмотря на то, что в нем вновь подчеркивалось, что Тайвань – главный вопрос для обсуждения, в то же время подтверждалась необходимость проведения прямых дискуссий между ответственными лицами высокого уровня. «Таким образом, – отмечал Чжоу Эньлай, – китайское правительство вновь подтверждает свою готовность открыто принять в Пекине специального представителя президента США (например, мистера Киссинджера, госсекретаря США или даже лично президента США) для проведения прямой встречи и дискуссий».

В своей челночной дипломатии Г. Киссинджер искусно сыграл на таких страхах правящей китайской элиты, как возможности Америки в случае продолжения патовой ситуации во Вьетнаме, как угроза со стороны возрождающейся и воинствующей Японии, как советская опасность на китайской границе. В июле 1971 г. Г. Киссинджер встречался и имел многочасовые беседы с Чжоу Эньлаем, в результате которых он запомнил его как «одного из двух-трех самых потрясающих людей, которых я встречал в своей жизни». Он излучал атмосферу «контролируемого напряжения, стальной дисциплины и самоконтроля», а также демонстрировал «экстраординарную вежливость». Одним из итогов этих встреч было установление доверия между Америкой и Китаем и снятие налета «таинственности» с Китая. Позже Г. Киссинджер заметил: «Мы должны были прийти к доверию, устранить таинственность. Это было его фундаментальной задачей по отношению ко мне, точно так же как и моей по отношению к нему». Америку и Китай свели вместе схожесть интересов, а не добрая воля. Говоря иными словами, «это не было личной дружбой с Чжоу, но развитие наших отношений ускоряло одинаковое осознание опасности», – подчеркивал Г. Киссинджер. Чжоу не разменивался по мелочам, он был силовым политиком. Г. Киссинджер так комментировал их беседу: «…ни одна из сторон не просила другую совершать действия, противоречившие их основополагающим ценностям или интересам. Поэтому в разговоре присутствовали добродушное подшучивание и стилистика, характерная для диалога между двумя профессорами политической философии, которые не делали акцент на то, что расплатой за ошибку может стать изоляция для одной стороны и обострение международных конфликтов – для другой». Затем Г. Киссинджер встречался еще один раз с китайским руководством, в ходе которого была окончательно подготовлена почва для встречи президента Р. Никсона и установления отношений между Америкой и Китаем.

Благодаря челночной дипломатии Г. Киссинджера весь мир был потрясен заявлением о будущей встрече Р. Никсона и Мао Цзэдуна – в семиминутном выступлении Р. Никсона, в частности, говорилось: «Премьер Чжоу Эньлай и доктор Генри Киссинджер, помощник по национальной безопасности президента Никсона, провели переговоры в Пекине с 9 по 11 июля 1971 года. Узнав о желании президента Никсона посетить с визитом Китайскую Народную Республику, премьер Чжоу Эньлай от имени правительства Китайской Народной Республики передал приглашение президенту Никсону посетить Китай в удобное для него время до начала мая 1972 года. Президент Никсон с удовольствием принял приглашение. Встреча между лидерами Китая и Соединенных Штатов ставит целью нормализацию отношений между двумя странами, а также обмен мнениями по вопросам, интересующим и обе стороны»299.