Имперский ястреб - Диана Удовиченко

– Лейтенант, ты, что ли? – прошептал капрал.

– Я!

Рядом с Зарайей, припав в земле, маячили еще три неясных фигуры.

– Мы на разведку, лейтенант. Продержишься до утра? Рота милях в пяти отсюда. Ты скажи, если никак – попробуем впятером управиться.

– Не нужно. Ждите меня за деревней. Я сам к утру выберусь.

– Что вы, Рик? – о, это, конечно же, Дрианн. Надо же, и в разведку увязался.

– Это приказ, – отрезал я. Времени не было объяснять. Не дай Луг, их заметят.

– Хорошо, лейтенант, как скажешь, – решил привычный к военной дисциплине бородач. – Ждем тебя на западной окраине деревни. Подойдешь к зарослям синеглазки – ухнешь совой. Если до рассвета не явишься – устроим дикарям веселье.

Воины бесшумно растворились в темном воздухе. Ну вот, первая проблема решена. С опытными Ястребами в джунглях не заблудишься. Оставалось только одно.

Я вышел наружу и оглядел спящую деревню. Какое из этих жилищ служит пристанищем гунгану? Вот оно: перед его выходом замер неподвижный зомби. Что ж, начнем, пожалуй? Ох, боги, как же тяжело! Я чувствовал себя преступником. Но понимал: иначе нельзя… Надеясь, что мои товарищи удалились от деревни на приличное расстояние, я завопил:

– Вставайте, вставайте, дети мои! Великий Ундгелу призывает вас!

Из хижин высовывались головы испуганных дикарей. Первым подскочили колдун с толмачом. Когда вокруг меня собрались все жители деревни, заспанные и перепуганные, а мужчины еще и скрюченные разнообразными болячками, я громко провозгласил:

– Унгделу возвращается домой!

Толмач перевел, и кажется, колдун расстроился. Впрочем, в темноте выражения его лица я рассмотреть, понятно, не мог. Но заголосил он знатно. Остальные его поддержали, но без особого рвения. Так, для порядка. Оно и немудрено: после моего справедливого суда любви к богу у них поубавилось. Я подождал, пока они выкажут верноподданнические чувства, и продолжил:

– Унгделу уходит туда! – поразмыслил, куда лучше указать: на небо или на землю, и все же ткнул пальцем себе под ноги. Как оказалось, не прогадал.

– Унгделу идет в Темную реку? – осторожно уточнил гунганов прислужник.

– Верно! И забирает с собой душу белого воина! Разложите большой костер!

Дикари кинулись выполнять приказание. Вскоре посреди деревни возвышалась аккуратно уложенная стопа сухих веток. Колдун приуныл, видно, не хотел расставаться со свежим зомби. Я обратился к нему:

– Отдай Унгделу душу воина!

Это был очень опасный момент. Если гунган заартачится и решит оказать сопротивление, со всей деревней мне не справиться. Даже учитывая, что большинство из них страдают спинницей и прострелом. Но старик, видимо, свято верил в мое божественное происхождение, поэтому сразу же, хоть и неохотно, вытащил из венка прятавшуюся между перьев тонкую иглу и протянул ее мне. Дадда умелец, и что же мне с ней делать? Я покрутил вещицу в руках и, не придумав ничего лучше, переломил ее пополам. В тот же миг зомби, стоявший возле одной из хижин, навзничь рухнул на землю. Подойдя к телу, я убедился, что оно мертво. То есть, по—настоящему, как и положено покойнику. Уродливое подобие жизни покинуло Грика, странным образом вернув ему человеческое обличье. Теперь даже смрад тления почти не ощущался. Я присел на корточки и прикоснулся пальцами к холодному лбу. Прощай, солдат. Я почти не знал тебя, и даже имя твое впервые услышал только вчера. Ты мог бы стать моим другом, соратником, пройти плечом к плечу многие майлы по этим пыльным дорогам. Не успел. Прости меня… Я поднял тяжелое тело и потащил его к кострищу. Ко мне подбежал толмач, собираясь помочь, но я так свирепо рыкнул на него, что дикарь в страхе присел, прикрывая руками лицо. Мне не нужны были помощники, это все, что я мог сделать для Грика.

Вскоре пламя костра взметнулось к небу, отбрасывая в темноте оранжевые блики на лица стоящих вокруг дикарей.

– На колени! – рявкнул я.

Не знаю, где обитала душа Грика после его первой смерти – в игле гунгана, или все же в Счастливых долинах. Но теперь, стоя возле погребального огня, я был за нее спокоен. Вокруг съежились коленопреклоненные дикари. Последние почести солдату…

Близилось утро, когда я, собрав пепел, развеял его над деревней. Оглянулся: так, где здесь запад? Вон там, над холмом, край неба чуть посветлел. Значит, мне в противоположную сторону. Никто меня останавливать не стал, по—моему, жители испытывали несказанное облегчение от ухода такого неудобного бога. Один только колдун запричитал вслед. Селение оказалось совсем небольшим, и вскоре я очутился у кромки леса. Не опоздать бы, уже светает. А то ребята устроят дикарям веселенький такой погром. Зарайя сказал, что они прячутся в зарослях синеглазки. Знать бы еще, как она выглядит. Побродив туда—сюда, я наткнулся на высокие кусты с симпатичными синенькими цветочками. Похоже, оно. Теперь надо крикнуть совой. Да, задали они мне задачку! Вот скажите на милость, откуда человеку, выросшему в большом городе, уметь изображать лесную птицу? Кстати, сомневаюсь, что в джунглях водятся совы. Немного помявшись, я неуверенно ухнул. Вышло неубедительно, поэтому пришлось крикнуть еще пару раз. В ответ кусты затрещали, и из них появился Зарайя, вытаскивая из бороды застрявшие в ней листочки.

– Ну, слава Лугу, цел наш лейтенант!

Следом за бородачом, поминая всех демонов сразу, выбрался исцарапанный Хамар. За ним неловко вылез засиявший от счастья при виде меня Дрианн. Последним появился Ом Лютый с арбалетом наизготовку. А он—то что здесь делает? Не ожидал, признаться. Неужели высокомерный красавец сменил гнев на милость?

– Грик с тобой? – оглядывая окрестности, спросил Хамар.

– Он погиб, – я не стал уточнять, как. Просто не мог им сказать.

– А почему вы живы, лейтенант? – холодно осведомился Лютый, изящным жестом откидывая назад серебристые волосы.

Понятно, ничего не изменилось. Уж не знаю, по каким причинам он отправился меня выручать, но явно не из дружеских побуждений. Скорее всего, его взяли как лучшего арбалетчика. И как же объяснить, что со мной произошло?

– Меня приняли за местного божка, – скромно ответил я.

Ом язвительно усмехнулся:

– Ну конечно, обычное дело! И как это мы сразу не догадались?

Этот парень начинал меня бесить. Я еле сдержался, чтобы не ответить резкостью. Выручил Хамар:

– Ладно, потом поговорим. Заканчиваем, и пошли отсюда.

Лютый вынул из кармана огниво и двинулся в сторону видневшейся из—за кустов хижины.

– Отставить!

– Ты чего, лейтенант? – изумленно спросил Зарайя.

– Отставить, – устало повторил я.

– А как же Грик? – взъярился вдруг Хамар. – Они должны ответить за смерть моего солдата!

Обычно спокойный, угрюмый воин сейчас наливался тяжелой злобой. Дрианн счел за благо не вмешиваться, а Ом тихо, но очень неприятно засмеялся. На его лице поселилось отрешенно—презрительное выражение. Я кожей ощущал их непонимание и осуждение. Но не мог ничего объяснить. Боюсь, и вам сейчас не смогу. Хотя попробую. Клянусь копьем Стратаны, думаете, мне не хотелось подпалить Мракову деревню? Еще как хотелось! Не блаженный же я, в самом деле, чтобы прощать такое? При упоминании имени Грика ненависть сжала и перевернула все нутро, комом желчи встала в горле. Зубы свело от гнева, и руки сами тянулись к огниву, чтобы сжечь селение вместе со всеми его обитателями, а потом развеять пепел по ветру! Но нельзя было этого делать. Не было у меня убедительных доводов. Кроме разве что одного: это не наша земля, и нет ничего удивительного в том, что она отторгает нас. Мы – захватчики, с оружием пришедшие в чужую страну. Так почему ждем радушной встречи? Да, туземцы борются с нами ужасающими способами. Да, они поклоняются демонам. Но я не могу быть судьей. Не человеческое это дело. Пусть боги решают, кого казнить, а кого миловать.