Суламифь и царица Савская. Любовь царя Соломона - Валерия Карих

Соленый пот заливал глаза, дышать становилось все трудней и трудней. Решив передохнуть, Соломон остановился и, втянув полной грудью сухой горячий воздух, закашлялся (воздух обжигал легкие и раздирал нутро) и огляделся вокруг. Все та же величественная, напоенная жарким солнцем и зноем каменистая пустыня окружала его.

«Пустыня, – подумал Соломон, – это то место, где человек особенно остро ощущает простор бесконечного и открытого пространства и чувствует свою слабость и беззащитность перед могучими и величественными силами природы».

А он, Соломон, хоть и был царем, но оставался человеком. Поэтому и он порой испытывал бессилие перед могуществом пустыни. «Вот бы мне иметь такую власть над природой, чтобы не только люди, а еще и все звери, птицы, рыбы и насекомые покорялись бы мне! Я стал бы самым великим правителем на земле, подобным Богу!» – неожиданно подумал он и представил себе, какой великой властью и каким могуществом обладал.

Но тут его нога наступила на острый, будто лезвие, камень. От неожиданности Соломон вскрикнул, до того острым показался ему этот врезавшийся в ногу осколок. Нагнувшись, он поднял с песка треугольную медную пластинку, по виду напоминавшую отколовшийся край какого-то предмета. Потерев ее полой своего плаща, он различил написанную в хаотичном порядке арабскую вязь, обрывающуюся у края. Однако, как ни старался, прочесть, что написано, не смог. Огорченно вздохнув, Соломон положил пластину в карман плаща и, присев на песок, закрыл голову руками.

Солнце палило немилосердно. Усталость и невыносимая жара навалились на него тяжелым грузом. Смежив покрасневшие и воспаленные веки и не заметив как – царь Соломон погрузился в сонное забытье. Но, к счастью, ненадолго. Прошло несколько коротких мгновений, и вот уже он очнулся – от того, что по его присыпанной песком горячей ступне пробежала маленькая и юркая полосатая ящерка.

Он снова огляделся. Зловещая и настороженная тишина повисла в воздухе. Изменилась пустыня. Изменилось небо. Солнце стало тусклым. Соломон увидел, как на востоке поднимается вверх и двигается в его сторону вздыбившееся огромное оранжево-красное облако песка, которое постепенно и неумолимо заволакивает собой все небо.

Промчались мимо него, томящегося на песке и чуждого пустыне человека, шары из сухих и легких колючек. Шары то подпрыгивали вверх, подгоняемые ветром, то опускались на вьющийся песок. Это «перекати-поле» совершало свой нехитрый бесцельный путь по пустыне.

Грозно завывающий ветер змеился и скользил над поверхностью, все быстрей и быстрей. Вздымая вверх песок и мелкие камни, он клубился и завивался причудливыми песчаными изгибами вокруг уставшего путника.

Соломон вскочил. К нему приближалась ужасная песчаная буря. Нельзя было терять ни секунды. Если не спрятаться в укрытие – неминуемая смерть! Но укрытия вокруг него не было. Поэтому царь Соломон поступил так, как поступают все коренные жители пустынь – бедуины. Обмотав потуже голову и глаза плотной головной повязкой, он прижал к носу широкий платок и быстро лег на землю. Накрыл голову капюшоном и приготовился к смерти.

Прошло еще несколько страшных минут ожидания, и вскоре тяжелая обжигающая масса, в которой не было воздуха для дыхания – один лишь душный песок, накрыла собой то роковое место, где лежал на песке царь Соломон. Не выдержав огромной раскаленной песчаной волны, с гигантской силой обрушившейся на него, он вскрикнул и потерял сознание.

Сколько он пролежал – неизвестно. Очнулся от того, что стал задыхаться. Песок давил на него. Соломон попробовал пошевелить ногами и руками – и не смог. Напрягшись всем телом, он попытался подвигать пальцами, чувствуя, что еще мгновение – сознание окончательно покинет его, и он окажется в объятиях пронзающей и вездесущей смерти. Однако ни шевеление пальцами, ни слабые бесплодные попытки раздвинуть руками или ногами придавившую его тяжелую песчаную глыбу – не помогли: дышать было нечем. Соломон задыхался, черно-красные всполохи плясали в голове огненными змеями.

«Это смерть!» – решил Соломон.

Но внезапно почувствовал, как стало легче: это кто-то снаружи огромным усилием воли и мышц раскидывал песок, быстро освобождая его из песчаной могилы и помогая выбраться наружу. Вот уже стало легче дышать, потому что песка над ним – все меньше и меньше. Еще несколько минут (или часов?) отчаянной борьбы за жизнь, и уже можно пошевелить руками и ногами.

Как только он это почувствовал, так тотчас принялся и сам с яростью сбрасывать с себя тяжелый песок, пока не задышал полной грудью и не обрел способность свободно двигаться. Выбравшись из своей могилы и оглядевшись, царь, к своему удивлению, никого не увидел.

Таинственный и незримый спаситель помог Соломону преодолеть смерть и исчез, растворившись в дрожащем мареве.

Соломон заметил, что пустыня вокруг него изменилась. Она уже была непохожа на ту, какой была до бури. Песок послушными волнами улегся на землю, и вокруг Соломона выросли огромные рыжие барханы.

«Кто помог мне выбраться? И почему я остался один? Неужели это был сам Господь мой – великий Яхве? Он явил мне свою милость и силу?» – с благоговейным ужасом предположил Соломон и, подняв глаза к небу, замер в ожидании ответа или знака. Но высокое небо безмолвствовало.

Отдохнув немного, царь откопал в песке свой посох и мешок. Подкрепился хлебом и снова почувствовал себя окрепшим, чтобы продолжать путь.

«Я должен идти! Где-то впереди – есть Оазис и вода! Это – спасение. Третий раз прохожу я этот путь и – как будто в первый раз. Сам Господь Яхве посылает мне испытания, которые с каждым разом становятся все трудней и трудней. Зачем оказался я погребен под песком? И зачем кто-то сжалился надо мной? Господь не дал мне умереть – вызволил из ужасной могилы? Жизнь моя предназначена для великих свершений и грандиозных замыслов… Но я оказался погребен после того, как возжелал вдруг власти и могущества над всем живущим на земле и над миром! Такой властью может обладать только Господь, создавший мир. А кто я? Всего лишь ничтожный человек, посягнувший на то, что мне не принадлежит… И Господь мой Яхве наказал меня за грех гордыни и самонадеянность! Нет, не случайность все произошедшее со мной! Но что скажут на это Синедрионские мудрецы, если я расскажу им эту историю? Я обязательно сочиню об этом песню. Если дойду до цели», – решил про себя Соломон.

Однако пройдя еще несколько миль, он опять не чувствовал своих ног – одну только жгучую боль. Соломон изнемогал под немилосердными лучами палящего солнца. Даже легкий кедровый посох в руке стал казаться ему неподъемным, будто сделан он был не из легкого кедра, а из железа. Отчаявшись, Соломон присел на землю и обреченно понял, что идти больше не сможет – никакие усилия крепкой воли не поднимут его обессилевшее и ставшее непослушным измученное тело. Он закрыл глаза и в очередной раз приготовился к смерти, которая, он не сомневался, скоро наступит от испепеляющего жара белого солнца. Губы его потрескались и распухли без воды, язык ворочался во рту, как тяжелый жернов. Прошло еще несколько часов, а Соломон все также не мог заставить себя подняться с земли. Перед его внутренним взором всполохами проходила вся его жизнь, а потом неожиданно стали появляться образы и воспоминания о вожделенном Оазисе.