Адвокаты не попадают в рай - Ева Львова

Прокурор хмыкнул и, с нескрываемой иронией взглянув на адвоката, едко заметил:

— Сторона обвинения не думает, что Евгения и Григорий Арзамасовы были близки настолько, что потеря племянницы сильно огорчила бы дядю. У нас имеются сведения, что Григорий Андреевич претендовал на долю в наследстве тяжело больного брата.

— Отлично, брат ещё не умер, а родня уже претендует на доли в наследстве! — фыркнула судья, поигрывая ручкой. — Прошу адвоката Устиновича проявлять уважение к суду и не перебивать сторону обвинения. Выступите, когда вам предоставят слово.

— Хочу заметить, что речь идёт об огромном состоянии, которое художник Роман Арзамасов заработал на продаже цикла картин «Обнажённая Зоя», — пояснил прокурор. — Следствие установило, что подсудимая Арзамасова приехала из Уэльса в Москву с целью дискредитировать конкурирующего наследника. Проще всего ей показалось сделать ставку на прогремевшее дело Валдиса Лациса, тем более что дядя был причастен к процессу. Девушка сразу же принялась наводить справки об инсулиновом убийце, изучать его почерк, для чего одной из сотрудниц архива, Нине Альховской, ею была выплачена сумма в пятьдесят тысяч рублей за наиболее важные документы. Сторона обвинения настоятельно просит уважаемый суд пригласить свидетеля Нину Альховскую.

Судья дала «добро», и в зал, оглядываясь по сторонам, вошла молодая девица в джинсах и свитере. Дерзко вскинув голову, она взошла на кафедру и приготовилась отвечать на вопросы.

— Свидетель, представьтесь, назовите свои имя, место работы и должность. И расскажите суду, при каких обстоятельствах вы познакомились с подсудимой.

Сотрудница архива набрала в лёгкие побольше воздуха и, представившись, начала издалека:

— В прошлом году мы с мужем взяли в кредит машину, «Шкоду Йети». Очень хороший автомобиль, и расход бензина небольшой. Платить по кредиту мы будем три года…

Судья перестала рассматривать ногти и впилась глазами в Альховскую.

— Свидетель, суд просит озвучить не историю приобретения вами машины, а то, как вы познакомились с подсудимой. Нельзя ли сразу перейти к делу? — сердито спросила она.

— Я и рассказываю по делу, — фыркнула девушка. — Перед Новым годом к нам в архив пришла подсудимая и попросила продать ей папку с делом Валдиса Лациса. И я сразу же подумала о кредите, тем более что в архиве хранилась еще и папка с дубликатами. Я предложила покупательнице копии, но она категорически настаивала на оригиналах. Проявив осторожность, я отдала ей не все бумаги, чтобы папка с оригиналами, пусть и полупустая, стояла на своём месте. А на днях дело Лациса снова потребовалось, и моя начальница, Елена Михайловна Дюжева, выдала оригинал. Адвокат, запрашивавший дело, поднял шум, грозился пойти по инстанциям и выяснить, каким образом пропали бумаги. Елена Михайловна меня прижала, и я рассказала ей о кредите. Дюжева отправилась к начальству, написала докладную записку, меня уволили, а про продажу архивного дела сообщили в прокуратуру.

Девушка тряхнула головой и с вызовом посмотрела на прокурора.

— Тоже мне, нашли воровку! Ну да, продала я старые бумаги. Можно подумать, кто-то от этого умер!

— Вы не поверите, но действительно умер. И даже не один человек, — сухо ответил иезуит, неприязненно глядя на Альховскую. Затем обернулся в сторону судьи: — Больше вопросов к свидетелю у суда нет?

— Вопросов не имею, — откликнулась судья.

— Можете быть свободны, — махнул рукой прокурор. И, дождавшись, когда Альховская покинет кафедру, продолжил: — Через две недели после приезда Арзамасовой в Москву начал свою преступную деятельность так называемый подражатель. Следствие просмотрело записи со всех имеющихся в местах преступлений видеокамер — по странному стечению обстоятельств подражатель в основном подстерегал свои жертвы у ночных магазинов, на территории которых ведётся круглосуточное видеонаблюдение. Криминалисты пришли к однозначному выводу, что на всех без исключения снимках фигурирует один и тот же человек. Но, хотя на преступнике одежда, дублирующая одежду Гедеминаса Лациса, это не Лацис. Более того, на записи от восьмого января отчётливо видно лицо мужчины. Его опознали, это Владимир Терещенко, ныне покойный. Чтобы пояснить роль Терещенко в данном деле, обвинение предлагает суду ознакомиться с показаниями свидетеля Арслана Саитова. Сам он уехал уже на родину, поэтому лично присутствовать на заседании не может.

И прокурор зачитал показания сердечного друга повара, повторив то же самое, что рассказал нам Арслан на кухне у Раисы. Однако на сей раз прибавилось и кое-что новенькое.

— Свидетель Саитов считает, что убийство Владимира Терещенко было спланировано подсудимой с целью устранить подельника, выполнявшего для Арзамасовой грязную работу, — сообщил прокурор. — Следствием установлено, что именно Владимир Терещенко и был тем самым подражателем, потому что подсудимой было необходимо свалить вину за убийства при помощи инсулина на Гедеминаса Лациса. Оставлять подельника в живых было опасно, и подсудимая решила его убрать. Узнав, что Григорий Арзамасов собирается проникнуть в квартиру гражданки Мироевской и, воспользовавшись отсутствием хозяйки, похитить тотенкопфринг, подсудимая отправляет Терещенко с аппарата дяди угрожающее СМС-сообщение. Владимир, не подозревая о кознях девушки, рассказывает ей о получении оного, и она советует не ждать, когда известный своей жестокостью Арзамасов приведёт угрозы в исполнение, а подстеречь его в квартире Мироевской и убить из боевого пистолета «макаров». Расчёт подсудимой строился на том, что обученный стрельбе охранник дяди в любом случае окажется более ловким, чем Терещенко, взявший оружие в руки в первый раз в жизни. Михаил Хавторин, увидев нападающего, убьёт подельника подсудимой и таким образом избавит Евгению Арзамасову от необходимости самой прятать концы в воду.

Слушая выступление прокурора, я пребывала в недоумении: отчего Арслан Саитов не пришёл ко мне за консультацией, а отправился к следователю один? А ведь я предлагала ему свою помощь! Но друг Володи Терещенко почему-то так ею и не воспользовался.

* * *

После того как прокурор закончил говорить, выступил Борис и разнёс показания свидетеля Саитова в пух и прах.

— Так как свидетель обвинения Саитов не может присутствовать на заседании суда по вполне объективным причинам, я бы хотел пригласить в зал ректора Института культуры Максима Степановича Рощина. Свидетель Саитов учился в его вузе, и Максим Степанович, зная своего бывшего студента лично, может дать свидетелю исчерпывающую характеристику.

На кафедру поднялся пухлый господин, неряшливо одетый — в растянутом свитере и широких мятых штанах. Длинные сальные волосы его, разделённые прямым пробором, свисали по сторонам щекастого лица, на котором поблёскивали тонированными стёклами большие очки в роговой оправе. Откинув немытую прядь, свидетель представился по всей форме и утомлённо затянул:

— За время учёбы в вузе Саитов проявил себя как крайне недисциплинированный студент, редко посещающий занятия и несвоевременно вносящий плату за обучение. На все мои вопросы относительно соблюдения сроков оплаты Саитов отвечал, что заплатит сразу же, как заработает денег. Насколько я знаю, он не брезговал никакой работой: поклейкой обоев соседям по общежитию, починкой кранов и выгулом собак.