Контрразведка. Охота за кротами - Анатолий Терещенко

Что же касается книги «Ледокол», то он ее якобы задумал в 1968 году. А сбежал на Запад, дескать, только потому, что хотел в спокойной обстановке поработать над книгой… В отличие от первой книги, в «Ледоколе» затрагиваются серьезные военно-стратегические вопросы, о которых говорили еще во времена Черчилля.

Подобных публикаций на Западе полно, поэтому идеи, скажу сразу, не Резуна. О них мне еще в первой командировке рассказывали западные немцы — историки, лояльно настроенные к нам и не верившие желтой прессе. На эту тему за рубежом написаны сотни книг, где СССР выставлен монстром, жупелом, агрессором. Другое дело, мы их не знали, их не печатали у нас.

Такой же «исторический» подход, как у Резуна, не выдерживает никакой критики.

Во-первых, Сталин после договора, подписанного Молотовым и Риббентропом, вообще уверовал в отсутствие угрозы со стороны Германии. Во-вторых, он ждал нападения Японии. А в-третьих, Гитлер создал группировку своих сил на востоке в течение каких-то месяцев, и план «Барбаросса» претерпел несколько модификаций, но идея его осталась неизменной — в ходе блицкрига разбить СССР.

Могу четко сказать, что «Аквариум» — это плод труда сотрудников английской разведки, а вот «Ледокол» готовили специалисты центров и институтов стратегических исследований. А сам Резун говорит, что у него «пустая душа» — с этим я согласен, а вот с тем, что у него «мозг переполнен номерами дивизий», не согласен, просто блефует.

Есть, конечно, и личный вклад Резуна в книги: вставные междометия, пустые восклицания, ядовитые вопросики… Они — как дежурные улыбки. Я повторяю, его источники не выдерживают критики: то он ссылается на письма читателей, которые не идентифицируются, то идут ссылки на отца типа «мой папа в кругу своих рассказывал», то использует мемуары участников войны, выворачивая фактуру наизнанку. Ярким примером может служить фальшивая трактовка воспоминаний Константина Симонова.

Часто автор ссылается на работу в архиве ГРУ во время учебы в Военно-дипломатической академии. Архивы разведки — это святая святых любой спецслужбы. Они молчат десятилетиями, а то и столетиями. Так вот, ни в одном учетном журнале фамилии Резуна за время учебы обнаружено не было. Кто-кто, а архивисты военной разведки знают толк в допуске к своим материалам. Даже такой известный человек, гордость советского спорта, как Юрий Власов, прежде чем поработать с документами своего отца — военного разведчика, прошел через десятки чиновничье-номенкла-турных и режимно-правовых фильтров при прямой санкции министра обороны и председателя КГБ. И это при явной заинтересованности политического руководства страны иметь такую книгу, как «Особый район Китая».

А тут никому не известный младший офицер легко и просто преодолевает режимные препоны и работает с секретными архивами ГРУ стратегической разведки. Не нонсенс ли? А чего стоят письма некого Кадыгрова (других данных нет. — Авт.) из Аргентины, служившего накануне войны «старшим лейтенантом на призывном пункте в Минске»! Именно он якобы и «поведал» автору о сенсационных пакетах: «Вскрыть в день «М». Пойди его найди…

Каждый военный знает, что конверты с мобдокументами являются совершенно секретными особой важности. Но ведь речь в них должна идти о более ранней дате, чем 22 июня 1941 года. Но где они, эти документы? Хотя бы один? С учетом наших неудач и повального отступления в начале войны, а иногда и прямого предательства штабных офицеров не могло же так случиться, чтобы такой компромат о наших агрессивных планах «броска на Запад» не попал бы к немцам. И мог ли он остаться до сих пор невостребованным ни западными журналистами, ни отечественными историками — исследователями войны? Конечно — нет! Значит, таких документов не было в природе…

О вброшенной Резуном в СМИ фальшивке о том, что у советского руководства был чуть ли не план нападения на Германию, подписанный Сталиным, можно сказать одно: предатель слышал звон, да не знал, где он.

По свидетельству военного историка В.А. Анфилова, который в 1965 году встречался с ГК. Жуковым, вопрос о нападении СССР на Германию никогда в прямой постановке не стоял. Вот как пояснил это «открытие» Резуна маршал Победы:

«Идея предупредить нападение Германии появилась у нас с Тимошенко в связи с речью Сталина 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий, в которой он говорил о возможности действовать наступательным образом.

Это выступление в обстановке, когда враг сосредотачивал силы у наших границ, убедило нас в необходимости разработать директиву, предусматривавшую предупредительный удар. Конкретная задача была поставлена А.М. Василевскому.

15 мая он доложил проект директивы наркому и мне. Однако мы этот документ не подписали, решили предварительно доложить о нем Сталину. Но он прямо-таки закипел, услышав о предупредительном ударе по немецким войскам.

«Вы что, с ума сошли, немцев хотите спровоцировать?» — раздраженно бросил Сталин.

Мы сослались на складывающуюся у границ СССР обстановку, на идеи, содержавшиеся в его выступлении 5 мая…

«Так я сказал это, чтобы подбодрить присутствующих, чтобы они думали о победе, а не о непобедимости немецкой армии, о чем трубят газеты всего мира», — прорычал Сталин.

Так была похоронена наша идея о предупредительном ударе…»

Стыдно «военному стратегу, профессионалу-разведчику и маститому писателю», по Буковскому, с погонами старшего лейтенанта не знать этой давно уже обнародованной истины. А тот материал, что ему всучили англичане, дурно пахнет.

А утверждение Резуна, что плакат И. Табидзе «Родина-мать зовет!», песня А. Александрова «Священная война» были созданы задолго до начала войны…

А разве не плод досужих домыслов его утверждение, что писатели были призваны в армию заранее, опять же до войны. Документы того периода опровергают грязную стряпню предателя…»

* * *

Многие, с кем общался Стороженко в ГРУ, рассуждали примерно так: при его-то результатах в «разведывательной работе» надо годы отмываться, а может, и всю жизнь и стыдливо хранить гробовое молчание. Так нет, полез в стратеги военной разведки, поднатужился в своем укрытии и решил провести ревизию Великой Отечественной войны. Советский солдат поставил точку в этой тяжелой войне своей Победой. И этим гордиться надо, а не принижать ее ради сомнительной славы ниспровергателя истории.

Поэтому Николай считал, что вся писанина Резуна заправлена ложью с добавками невежества и безграмотности в военном деле, в котором действительно он был профаном. Подучить его могли только в Англии педагоги из тамошней разведки, если не считать полученных знаний от коллекционирования великовозрастным игруном оловянных солдатиков, которых тоже предал, оставив коробку с ними на квартире после поспешного бегства.

Сам Стороженко решил, что если он когда-либо будет писать книгу о своей службе, то обязательно выскажется и о Резуне для тех читателей в России, которые приняли на веру варево подонка, от которого отказался даже отец.