Пропавший - Микаэль Крефельд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хауссер спрятал снимки обратно в конверт. Завтра он позаботится о том, чтобы их прислали Лене на работу в интербутик. Там этот сюрприз произведет на нее гораздо более сильное впечатление, чем дома. Хауссер предполагал, что Лена со своим железным характером стойко выдержит эту встряску и при сослуживицах будет держать себя в руках, но все женщины в интербутике догадаются, что у нее что-то неладно. Что их товарка, бывшая топ-модель, у которой все так замечательно шло по службе и так удачно складывалась семейная жизнь, в чем-то потерпела ужасное поражение. Стыд, который она испытает, узнав о случившемся, и изменившееся отношение сослуживиц, которые теперь будут смотреть на нее другими глазами, станет для Лены более тяжелым ударом, чем сексуальные похождения мужа с проститутками. Больше всего Хауссеру хотелось, чтобы она того не простила. Тогда Мидас останется в таком одиночестве, как будто он уже сидит в ящике в Хоэншёнхаузене.
Кристиансхавн, апрель 2014 года
Луиза отворила дверь в квартиру брата. Вся прихожая была завалена рекламными изданиями, накопившимися за несколько месяцев, которые прошли после исчезновения Могенса. Электричество в квартире давно отключили, там было темно, холодно и стоял затхлый запах, словно в мавзолее. Томасу это мучительно напомнило собственную старую квартиру.
– Откуда у вас ключ?
– Могенс дал мне его, как только сюда переехал. Мы всегда оставляли друг другу ключи. Это вошло у нас в привычку еще со студенческих времен, когда мы жили в общежитии.
– Значит, у него был ключ от вашей?
– Нет. – Она растерянно отвела глаза. – Я как-то не собралась отдать ему свой… Андреас, мой муж, не одобрял такого обмена ключами, а Могенс никогда не напоминал, ну вот…
– Ну что? Оглядимся в помещении?
Не дожидаясь ответа, Томас зашел в гостиную. На немногочисленных предметах обстановки лежал тонкий слой пыли. Он подошел к секретеру и заглянул в ящики:
– Вы тут разбирали?
Она кивнула:
– В верхних ящиках только чеки и квитанции, в остальных пусто.
Томас просмотрел содержимое верхнего ящика и увидел, что Луиза была права. Он подошел к дивану и проверил, не лежит ли что-нибудь под подушками.
– Что решено сделать с квартирой?
– Ее продадут с аукциона.
Томас наклонился и пощупал рукой под диваном, не засунуто ли что-нибудь за пружинами. Но там не было ничего.
Они прошли в спальню, там у Могенса стояла кровать-футон.
– Такая любовь к порядку, что можно подумать, он служил в армии, – сказал Томас, кивая на кровать.
– Ну что вы! Могенс был освобожден от военной обязанности. – Луиза осторожно присела на край кровати, словно боялась помять постель. – Мне очень жаль, что я зря притащила вас сюда.
– Мы же еще не закончили осмотра.
– Но мы уже обошли всю квартиру и ничего не нашли.
– Иногда бывает полезно поискать то, что отсутствует.
– Боюсь, я не понимаю, что это значит.
Подойдя к кровати, Томас достал из кармана маленький фонарик.
– Я говорю о вещах, которые он взял с собой. Возможно, они указывают на то, куда он бежал.
Томас встал ногами на кровать и посветил фонариком над шкафом.
– Что вы делаете? – спросила Луиза, взглянув на него снизу.
– Могенс такой же человек, как среднестатистический представитель населения, из которого восемьдесят девять процентов держат свои чемоданы либо под кроватью, либо на шкафу. У Могенса футон, под него чемодан не поместится, значит он клал чемодан на шкаф. Здесь слой пыли заметно отличается по толщине от того, что мы видим на остальных вещах. – Томас указал пальцем на поверхность шкафа; Луиза слушала его, задрав голову, но не встала с кровати. – Предположительно он взял с собой чемодан среднего размера, объемом литров шестьдесят-семьдесят.
Томас соскочил с кровати, подошел к шкафу и распахнул все четыре дверцы. Он провел рукой по ряду вешалок, на которых висели дешевые с виду костюмы и голубые рубашки из полиэстера. В шкафу обнаружилось несколько свободных плечиков.
– Думаю, что он не взял костюма на смену тому, в который был одет. Может быть, пару рубашек.
Осмотрев полки, Томас сказал:
– У мужчины средних лет бывает, как правило, шесть трусов и столько же пар носков, но вдобавок еще множество непарных носков. – Вынув из шкафа непарный носок, он с усмешкой помахал им в воздухе перед Луизой. – Судя по отсутствию нижнего белья, Могенс забрал с собой почти весь наличный запас.
Томас нагнулся, чтобы изучить нижние полки; там нашлась только вязаная кофта и несколько помятых фланелевых брюк.
– Похоже, Могенс собрал вещи очень практично и быстро.
– И что же это значит? – поинтересовалась Луиза.
– Что отъезд был так же тщательно спланирован, как и ограбление Лауритцена. Его пуховик по-прежнему висит на вешалке в прихожей, там же стоят зимние сапоги. Так что, возможно, он собирался в какие-то жаркие края.
– Могенс терпеть не мог жару.
Томас пожал плечами:
– О’кей. У него были водительские права?
Луиза отрицательно покачала головой.
Томас сел рядом с ней на кровать. Он задумчиво почесал щетинистый подбородок:
– Мы знаем, что он взял с собой паспорт, но не заказывал визу. Вероятно, это указывает на то, что он находится где-то в Европе. Во всяком случае, ему удалось ускользнуть незаметно, поскольку там очень слабый пограничный контроль.
Луиза кивнула:
– А с наличными, которые он нашел у Лауритцена, он мог обойтись без банковской карты, которая выдала бы его местопребывание.
– Может быть, он выехал из страны на автобусе или на поезде?
– В автобусе Могенса всегда сильно укачивало. Длительную поездку на автобусе он бы не перенес, его бы вырвало.
– Тогда предположим, что Могенс удрал прямо с работы с наличностью в размере около девятисот тысяч и отправился на поезде в страну с умеренным климатом. Раз он такой сообразительный, то, наверное, решил остановиться в каком-нибудь крупном городе, где легко затеряться.
– А это означает, что он мог отправиться прямо в Париж, Амстердам, Гамбург или в любой другой из сотни возможных городов.
Томас кивнул:
– Кроме датского, владел ли он свободно еще каким-нибудь языком?
– У него были способности к математике, а не к языкам.
– Вы ведь говорили, что он особенно любил Вагнера?
– Не настолько, чтобы ради этого бросить все и переехать в Германию. – Луиза встала, подошла к шкафу и закрыла дверцы, затем обернулась к Томасу. – Точнее мы вряд ли что-то узнаем?