Русская феминистка - Маша Царева

– Эх, девчонки, – миролюбиво заметил Олег, – сразу видно, что вы тут новички. Да у азиаток менталитет другой. Вы думаете, почему здесь все эти мужчины?

– Эээээ… Потому что за двадцать баксов они получают китайский цирк до пяти утра? – предположила Лека.

– Не только. Проститутка из Европы дает тебе секс. Нехотя или страстно, с полной отдачей или посматривая на часы. Но всегда только секс.

– Хочешь сказать, что тайки предлагают любовь? – засомневалась я.

– Именно! – Олег залпом допил свежий ананасовый сок, который на Пхукете стоит дешевле, чем порошковый пакетированный. – Тайские девочки продают себя целиком, без остатка, вместе с сердцем и душой. То есть большинство из них, конечно, те еще актрисы. Но дело свое они знают на пять с плюсом! Я здесь, девочки, уже в шестой раз. И, наверное, уже не смогу поехать куда-нибудь еще, зная о существовании Таиланда.

– Слушай, Олег, а женат ты был когда-нибудь?

– Два раза, – вздохнул он. – И сын подрастает. Но что такое любовь, я впервые понял именно здесь, в Таиланде.

– А вот уже совсем интересно! – обрадовалась я. – Что же такое любовь, Олег?

– Может быть, это вас обидит, – немного потупился он. – Но наши бабы совсем в последнее время с ума сошли. Оборзели.

Мы с Лекой переглянулись.

– Моя жена с какого-то перепугу вышла на работу. У нас родился сын, ему мать дома была нужна. А она говорит – мне скучно, уже тошнит от памперсов этих. Как вы думаете, это нормально, когда мать говорит такое о памперсах единственного сына? – Он искал в нас сочувствие.

– Ну а ты смог бы двадцать четыре часа в сутки заниматься с малышом? Это же и правда очень утомительно!

– Нет, но я же и не женщина, – продемонстрировал железобетонность логики Олег. – Мне хотелось чувствовать себя мужиком. А в итоге я получил задерганную жену, которая уставала на работе, потом уставала дома и в итоге срывалась на меня.

– Что же это значит – «чувствовать себя мужиком»? – рассмеялась я.

– Знать, что у тебя есть очаг, где тебя ждут… Чувствовать на себе тепло… Заботу… Вот тайки умеют дать это по полной программе. Для них мужчина – король и бог.

– В каком-нибудь Судане мужчина тоже король и бог. Они даже делают всем девочкам обрезание. Клитор вырезают, даже в наше время. Чтобы девочка, не дай бог, не испытала сексуальное удовольствие. Чтобы была полностью подчинена мужу.

– Нет, ну это другое, – скривился Олег. – Экстрим мне совсем не нужен… Но даже взять эту вчерашнюю Пфу. Она смешила меня, потом сделала массаж ног, потом спросила, что я люблю в сексе, а чего – нет, потом смешала для меня «Текилу санрайз». С ней было… легко.

– Значит, тебе не нравятся русские женщины, потому что с нами сложно? – в лоб спросила Лека.

– Не знаю… – нахмурился Олег. – Ну что вы пристаете, в самом деле… Может быть, и так.

Этот Олег из Перми был человек веселый и в хорошем смысле легкомысленный. Мы с ним подружились и часто загорали вместе на пляже, а однажды даже взяли напрокат по мотобайку и отправились в тот самый растаманский бар. Ему было уже под сорок, но он вел себя… даже не как мальчишка, а как девочка (конечно, в унизительном шовинистском значении этого слова) – хихикал, многословно сплетничал, рассказывал свои интимные секреты, умудряясь звучать скорее комично, чем пошло. К концу отдыха мы его почти полюбили и до сих пор обе следим за его жизнью на фейсбуке.

Но его слова за нашим первым общим завтраком на всю жизнь запали мне в душу. Потому что он словно не свое частное мнение выражал, а говорил от лица целой социальной группы – обнаглевших русских мужчин. Каждое восьмое марта они с преувеличенно счастливыми улыбками дарили нам розы и гвоздички, они мыли за нас посуду, а самые продвинутые даже неумело кулинарничали. И женщины принимали это будто бы даже с благодарностью, не осознавая всей унизительности праздника – на один день ее освобождают от роли обслуживающего персонала.

Да, нас, русских женщин, и до сих пор воспитывают как обслуживающий персонал для мужчин. С самого детства внушают, что мы воздушны и слабы, что мы не можем постоять за себя в драке, что мы должны носить розовую юбочку и белые носочки и не ходить по лужам, чтобы не испачкаться. А если надо получить свое – можно всплакнуть, это допустимо. Ведь на мужчин так действуют женские слезки. Нас учат противно жеманничать и хихикать, говорить интонациями маленькой девочки, выпрашивающей конфетку у строгого, но добродушного отца.

Нас учат, что мы не имеем ни права, ни интеллектуальных ресурсов получить нужное просто так, напрямую. Непременно должен быть посредник, мужчина. Который даст все, что нужно, и даже больше, если у тебя хватит ума быть с ним достаточно милой. Нас учат, что женщина должна быть мягкой и слабой, никогда не показывать, что у нее плохое настроение. Она должна улыбаться и в совершенстве овладеть сложнейшим искусством прощения. А в постели быть гейшей. Вспомнить только унизительную формулу – хозяйка на кухне, леди в гостиной, проститутка в постели.

Что ж, тайские женщины хотя бы осознали, что у этой модели есть огромный коммерческий потенциал.

Через два года после нашего путешествия на Пхукет я с помощью фейсбука узнала, что Олег-таки влюбился в какую-то очередную Пфу. И надумал построить себе настоящую, уже бесплатную, идиллию. Продал одну из своих пермских квартир и купил на Пхукете небольшой барчик. Законы Таиланда таковы, что иностранец не может оформить недвижимость на себя – ему необходим партнер-таец. Ну у Олега с поиском партнера проблем не было – имелась же возлюбленная, красивая, смуглая, крошечная, влюбленно смотрящая снизу вверх. Будущая мать его детей. Олег ее любил и безмерно доверял ей, и небольшой домик, и бизнес были оформлены на нее.

В итоге и месяца не прошло, как однажды вечером в гости к счастливой чете заявились братья невесты с вооруженными полицейскими за спиной. Олега депортировали, а его Пфу только посмеивалась. Потом он узнал, что его «возлюбленная» проделывает такое не впервые. Влюбляет в себя западных мужчин, заставляет их оформить на нее недвижимость, а потом выгоняет, и доказать ничего невозможно, потому что закон на ее стороне.

Может быть, я подлая, и «женская солидарность» для меня важнее теплых приятельских чувств.

Но если честно, я за Пфу порадовалась.

Было мне под тридцать, и один глянцевый журнал заказал мне серию статей о женском самосознании. Я увлекалась мифологией и много писала об этом в блоге, и вот кто-то из редакторов обратил на мои посты внимание и предложил стать их автором. Это было интересно: я брала образ какой-нибудь богини и рассматривала его с точки зрения современной женщины.

Например, Персефона, которую римляне называли Прозерпиной. Повелительница подземного царства, причем эта почетная социальная роль была обретена ею отнюдь не в феминистском стиле – однажды ее, собиравшую на лугу цветы, поймал и изнасиловал король подземелий Аид. Поскольку девица была не абы кто, а дочь самого Зевса, насильнику пришлось жениться. Юнгианские психологи рассматривают Персефону как вечную девочку – ту, кто стареет, не взрослея.