Женщина из прошлого - Диана Машкова

Михаил Вячеславович запретил себе видеть так же, как шевелиться. Он закрыл глаза и постарался погрузить сознание в дрему. Слишком хорошо понимал, что означает «человеческий фактор» и до какого предела он сам в состоянии вынести плотно обступившую его реальность тюрьмы. Так плотно, что ни сантиметра личного пространства у него не осталось. Главное сейчас – сберечь разум, оградить его от влияний внешней среды.

Вчера ему удалось избежать участи обычного арестанта – он заплатил за то, чтобы остаться на ночь в зале, где заключенные дожидаются выкупа. Но наличные на этом закончились, а банковские карты тюремщиков не привлекали. Сегодня он стал таким же, как все, – одетым в рубище, пропитанным собственным потом и отчаянием. От бравого пилота и серьезного руководителя не осталось даже следа. Тюрьма Клонг Прайм в полной мере раскрыла ему свои объятия.

В сотый раз он подумал о сумасшествии Нади, которое заставило ее так жестоко мстить, и ненависть к ней, перемешанная со злостью на самого себя, затопила. Нашелся герой-любовник, исправляющий ошибки прошлого! А все его безудержное стремление быть молодым, пылать и гореть, как раньше. Забыл об осторожности, об ответственности и о том, что люди с годами меняются.

Надежда изменилась так, что он ее больше не узнавал. Из чувственной женщины превратилась в безумную ведьму. Это же надо было изобрести такой хитроумный план! Снять номер в отеле на его имя, заманить туда несчастную тайку и нанять человека, который за деньги готов был искалечить ни в чем не повинную девушку. Не своими же руками она нанесла бедняжке ужасный удар. У Фадеева в голове не укладывалось! И все ради чего?! Чтобы отомстить бывшему любовнику, у которого не хватило смелости остаться с ней на всю жизнь?! Ему причинить боль – это понятно. Пусть! Он наказание заслужил, если учесть, что Надина жизнь по его милости сломана. Но при чем здесь юная девочка? Даже если болезнь разрушила мозг этой женщины, которую он когда-то любил, куда подевались ее доброта, милосердие, жалость к другим? Все то, что было в ней раньше…

– Ведь вы из России?

Услышал он тихий голос слева и неохотно, не открывая глаз, кивнул.

– Я так и думал, – обрадовался голос, вызвав всплеск раздражения Фадеева, – с самого начала наблюдаю за вами! Надо же, не ошибся!

Михаил Вячеславович молча открыл глаза и повернул голову на голос. Человек в круглых очках с рыжей всклокоченной шевелюрой приветливо улыбался ему, обнажив сгнившие зубы.

– На чем попались? – возбужденно поинтересовался он.

– На глупости. – Меньше всего Михаилу Вячеславовичу хотелось обсуждать то, что с ним приключилось.

– Ясно, – не обиделся человек, – а я на экскурсиях.

– Не понял, – заторможенное сознание, погруженное в вереницу вчерашних событий, отказалось улавливать смысл.

– Гидами в Таиланде могут работать только тайцы, русским запрещено, – пояснил рыжеволосый.

– И вы, зная, чем это грозит, рискнули? – очнулся наконец от собственных бед Михаил Вячеславович.

– Обычно полиция не зверствует, – человек пожал тощими плечами, – а мне просто не повезло. Угораздило встать спиной к портрету его величества, и пожалуйста – нелегальная работа, оскорбление короля. Денег, как назло, с собой не было ни бата. Откупиться не смог.

– Зачем же вы здесь?! – Фадеев окончательно сбросил оцепенение и почувствовал острую жалость к исхудавшему рыжему человеку, – уж лучше в России, честное слово!

– Кому как, – вздохнул гид, – на моей исторической родине знание культуры и языков Востока оказались никому не нужны.

– А что у вас за профессия? – Любопытство Михаила Вячеславовича постепенно брало верх.

– Профессор уездного университета, – отрекомендовался рыжеволосый, – зарплата пять тысяч рублей. Это до того, как кафедру нашу расформировали. Потом безработный.

Фадеев ничего не ответил, только почувствовал, как сердце болезненно сжалось.

– И давно вы здесь? – медленно, не умея отделаться от чувства стыда, произнес он.

– Уже десять дней, – профессор сник. – Если фирма внесет за меня выкуп, выйду на свободу. А если нет…

Он не смог продолжить – слезы безвольно покатились по впалым щекам.

– Сумма большая? – Фадеев на время забыл о собственном горе: сейчас его волновала судьба этого несчастного человека и возмущала ужасающая беспомощность личности перед лицом государства. Вернее, уже двух государств.

– Сто тысяч бат, – всхлипнул профессор и, устыдившись собственной слабости, опустил глаза.

– Ерунда! – Михаил Вячеславович воспрял было духом, поняв, что сам может запросто вытащить этого человека из ада, но тут же вспомнил о собственном беспомощном положении и сник, – не расстраивайтесь. Пока человек жив, выход всегда есть!

– Конечно, – торопливо закивал профессор, чтобы скрыть свое состояние, – конечно! Главное, нам надо выжить в этом Клонг Прайм.

– Сложно? – хмуро спросил Фадеев.

– Вполне, – профессор поправил сползшие от пота очки. – Надо быть осторожным! За шум, громкие разговоры сажают в карцер, куда стекают сточные воды. Или есть еще одно наказание – бочка. Крохотный бетонный мешок, в котором не шевельнешься.

– Вы, надеюсь, не попадали? – Михаил Вячеславович ужаснулся, живо представив себе инквизиторские пытки современных тюрем Таиланда. Если уж камеры похожи на грязный хлев, каким должен быть карцер?!

– Нет, – профессор перекрестился, – бог миловал. Но должен предупредить: в камере тоже хватает опасностей. У многих тайцев туберкулез, сифилис, гонорея, бог знает что еще – соблюдайте предосторожности. Избегайте контактов. На сутки дадут всего литр воды, не расходуйте сразу: и пить надо, и соблюдать гигиену. Умывальников здесь нет. Что же еще? Один раз в день приносят миску риса с кокосовым соусом. Есть невозможно. Но те, у кого есть наличные деньги, могут купить еды. Остальные вольны умирать от голода.

– Спасибо за лекцию, – слабо улыбнулся Фадеев.

– Шутите, – профессор испытующе заглянул в его лицо, – значит, будете жить! Многие именно в первые сутки не выдерживают, сходят с ума.

– У старого козла крепки рога, – пробормотал себе под нос Михаил Вячеславович.

– Правильно, – улыбнулся профессор, – правильно! А вы-то кто по профессии?

– Летчик, – Фадеев тяжело вздохнул.

– О-о, – профессор посмотрел с уважением. – Если не ошибаюсь, пилотов с училища готовят к действиям в экстремальных ситуациях. Учат, как выжить и спастись, что бы ни произошло.

– Ваша правда, профессор.

– А вот мне, – он перешел на шепот, – мне иногда становится здесь так страшно! Люди умирают, как мухи. Их грузят на тележки для мусора и вывозят вон. И если б все были преступниками! Вину многих не могут доказать. Оправдывают. Иногда уже после смерти…

Фадеев молчал. Ужасы, которые пересказывал ему измученный человек, вставали перед глазами. Но теперь, когда Михаил Вячеславович снова почувствовал ответственность за жизнь ближнего, ему стало легче: он обязан выжить, иначе спасти этого несчастного ему не удастся.