Лорд-разбойник - Бренда Хайатт

Перл судорожно сглотнула. Заметив в ее глазах слезы, Люк почувствовал боль в сердце. Ему хотелось заключить ее в объятия и осушить ее слезы поцелуями, хотелось сказать, что она — самое лучшее, самое драгоценное в его жизни. Но он тут же напомнил себе, что недостоин Перл — даже если ее невероятная история окажется правдой. Да, он сделал свой выбор, и в его жизни ей не было места.

— Люк, неужели ты хочешь жить так, как жил раньше? — Ее голос дрожал, но она все же не расплакалась. — А как же бедняжка Рифля? А твой дядя? Ведь он сейчас наслаждается привилегиями, неправедно полученными за счет смерти твоего отца и страданий твоей несчастной матери? Если кто и заслуживает твоей мести, так это он.

Люк почувствовал, что начинает колебаться, но не понимал, по какой именно причине — то ли из-за разумных доводов Перл, то ли из-за любви к ней.

— Прости, Перл, мне пора идти. Да и тебе надо побыстрее уезжать отсюда. Здесь небезопасно.

«Откуда исходит опасность? — думал Люк. — Опасен квартал Севен-Дайалс — или я?»

Он выбрался из кареты, но Перл с мольбой протянула к нему руку.

— Люк, пожалуйста…

— Прощайте, миледи. — Он поднес ее руку к губам, затем резко развернулся и зашагал прочь — в сторону от дома.

Люк опасался, что Перл последует за ним, но ни шагов, ни стука колес он не услышал. С облегчением вздохнув, он замедлил шаг — ему хотелось спокойно все обдумать.

Ошеломленная словами Люка, Перл молча смотрела ему вслед. Она была абсолютно уверена: узнав о том, что он — пэр, Люк забудет о своих предубеждениях и тогда его трудности — их трудности — останутся позади, он вернется в ее мир…

Однако этого не произошло, и теперь ей пришлось признаться: ее мотивы не были совершенно бескорыстны. Да, она хотела, чтобы Люк к ней вернулся, стал частью ее жизни, чтобы она снова испытала…

Но он отверг ее мир. Отверг ее.

Закрыв лицо ладонями, Перл разрыдалась.

— Ах, миледи, пожалуйста, не плачьте. — Хетти положила руку ей на плечо. — Он не стоит ваших слез. Ни один мужчина не стоит. Неблагодарный негодяй — вот кто он такой! И это после всего, что вы для него сделали!

— Ты его не знаешь. — Она вдруг строго взглянула на горничную. — Так что не суди о нем.

Заметив, что Хетти смутилась, Перл проговорила:

— Прости меня, Хетти. Я ценю твое сочувствие, но ничего страшного не случилось.

Однако эта вспышка гнева придала ей сил. Перл утерла слезы и велела кучеру возвращаться в Оукшир-Хаус. Она решила, что непременно своего добьется. Люк очень ошибается, если думает, что леди Перл Морстон так легко сдастся. Она не менее упряма, чем он.

Люк несколько часов бродил по улицам. Когда же вернулся к своему дому, кареты Перл там уже не было. Люк по-прежнему не знал, что собирается делать, однако твердо решил: если то, что говорила Перл, — правда и человек, выдающий себя за лорда Хардвика, действительно повинен в смерти его отца и страданиях матери, он непременно за это поплатится.

Но как ему отомстить? Видимо, не стоило покидать Перл — ведь теперь он не узнает подробностей… Впрочем, очень может быть, что у нее нет никаких доказательств, кроме рассказа старой няни. И вполне возможно, что других доказательств не существует. А если они есть и Перл их получит — захочет ли она теперь рассказать ему о них?

Рифля открыл дверь, прежде чем Люк успел вставить ключ в замок.

— Хорошо, что вы пришли, сэр. Несколько часов назад под дверь подсунули вот это… — Рифля протянул Люку конверт. — Думаю, сыщики узнали, что мы здесь.

Люк прочел надпись на конверте — всего одно слово — и грустно улыбнулся.

— Нет, это не сыщики. Но этот человек… не менее настойчив.

Он взломал печать, знакомую ему так же хорошо, как и почерк, и дважды прочел письмо.

Оказалось, что Перл уже нашла доказательства, которые искала. И эти доказательства подтверждали то, что рассказала миссис Стедмен. «Деньги и влияние всегда помогают, — с усмешкой подумал Люк. — Если бы я запросил подобную информацию, мне пришлось бы ждать месяцы. Может быть, мне вообще ничего бы не сообщили».

Итак, Перл получила документы, подтверждавшие брак Джеймса Нокса, герцога Хардвика, с леди Доротеей Синклер, дочерью герцога Синклера, а также рождение и крещение Люка Хартвуда Нокса, их сына и наследника титула. Люк закрыл глаза. Он отчетливо, словно это было только вчера, услышал, как мать произнесла его второе имя — Хартвуд, она всегда называла его этим ненавистным именем, когда отчитывала за какой-нибудь детский проступок. Дата рождения, указанная в документе, была его собственной.

Значит, все это правда и он действительно член того общества, которое презирал всю свою жизнь. Если ему удастся доказать, что он — лорд Хардвик, у него появятся богатство и влияние, возможно, даже место в палате лордов. Так как же поступить? Добиваться денег и титула? Или выбросить письмо и забыть о нем?

Тут Люк подумал о своей матери и об отце, которого никогда не знал. Интересно, какая бы у него была жизнь, если бы родители остались живы? Пример его матери — и Перл — свидетельствовал о том, что голубая кровь вполне совместима с порядочностью и силой воли. Смог бы он стать достойным человеком, если бы был герцогом? Но он не стал герцогом — его лишили этого титула. Вернее — лишил один человек.

— Может, нам сбежать через окно? — Рифля с беспокойством посмотрел на него. — А вдруг они и за окном следят? Плохи наши дела, да, сэр?

— Пока не очень, Рифля, — усмехнулся Люк. — Но кое-кого и впрямь ждут неприятности. Что ты знаешь о лорде Хардвике?

— Не очень много, сэр, — смутился Рифля. — Знаю только, что он — один из самых богатых в Англии. Но в лицо я бы его не узнал. А что?

— Если это так, то он живет в одном из самых шикарных домов в Лондоне. Давай выясним, в каком именно. Похоже, мне надо свести с ним кое-какие счеты.

У Перл не было ни малейшего желания ехать на раут к графине Ливен, жене посла, но она знала: Обелия не поверит, что у нее опять разболелась голова. Кроме того, если остаться дома, у нее действительно разболится голова — оттого, что она все время будет думать о несговорчивости Люка и о том, что ее постигла неудача. Лучше уж выехать в свет и постараться отвлечься…

— Миледи, вы просто картинка. Вам так идет этот цвет! — восторгалась Хетти, подавая ей светло-зеленый веер. — Сами посмотрите. — Хетти повернула зеркало так, чтобы Перл увидела себя во весь рост.

Но Перл лишь мельком взглянула на свое отражение. Какое все это имеет значение?

— Спасибо, Хетти, — пробормотала она. — Ты, как всегда, постаралась.

Перл направилась к двери, и горничная, догнав ее, накинула ей на плечи серебристую кружевную шаль.