Лживый роман (сборник) - Эдуард Тополь

Став взрослыми, они благодаря своей скользкой сущности достигают многого в карьере. Они любят и холят себя, ходят на маникюр и в солярий и часто бывают нетрадиционной сексуальной ориентации.

При знакомстве хорошист делает все, чтобы вам понравиться – приглашает к себе домой, угощает недорогими напитками, купленными в супермаркете салатами, шпротами, паштетами и разной другой снедью, не требующей собственных усилий для приготовления. Конечно, это все делается только в том случае, если вы – в сфере его интересов или, по крайней мере, если он так думает. Он пытается прикинуться глупее вас, задавая разные дурацкие вопросы с таким выражением лица, словно, если вы ему ответите, то практически спасете его жизнь:

– Вот, хочу на мотоцикле покататься! Не знаю, покупать мне шлем или нет?

И ждет ответа.

Конечно, хочется сказать:

– Нет, не покупай! Тебе он не нужен!

Но вы, как и большинство людей, поучаете:

– Конечно, покупать! Как же без него!

А он наверняка про себя подумает: «Вот дурак! Думает, я не знаю!»

В давние времена такие люди обычно работали в галантерейных лавках, парикмахерских, магазинах дамского белья, в скупках и ломбардах. Но с тех пор прошло уже лет сто, и мы видим эти персонажи только в старых кинофильмах или магазинах модной одежды.

С этой парой я познакомился на выставке молодых художников в Академии. Вернее, я вначале познакомился с женой, Марией, молодой талантливой авангардисткой. Меня ей представил мой старинный друг Валерий, с которым мы пришли на эту выставку. Конечно, я видел и более одаренных художников, но она выгодно отличалась от них своими работами и внешними данными. По большому счету, она могла и вовсе не рисовать, ей надо было просто стоять рядом с мольбертом.

Я уже собирался расправить остатки своих общипанных с возрастом крыльев, чтобы произвести впечатление на свою новую знакомую. Но тут подошел мужчина и приложился губами к ее свежей щеке:

– Дорогая, сегодня ты просто великолепна!

И потом с видом собственника посмотрел на нас.

У меня сразу пропал к ней интерес. Но ее муж непонятно почему стал приглашать нас в кафе рядом с галереей, чтобы выпить по бокалу вина за первую выставку своей ненаглядной.

Вино он выбрал неплохое, с легким привкусом клубники, и принялся рассказывать, что это любимый напиток его жены, которым они обязательно балуются по выходным. После первого бокала он стал приглашать нас к себе домой в ближайшую субботу, зажарить на мангале мясо и распить бутылочку этого замечательного вина. Необъяснимая доброжелательность и любезность из него так и лезла.

Отказываться от столь назойливых приглашений было неудобно. Я был уверен, что все это обычная болтовня, и согласился, и даже обменялся с ним номерами телефонов.

В пятницу мне позвонил Валерий.

– Привет! Ты помнишь? Нам завтра к художнице с ее мужем в гости!

Передо мной сразу встали образы очаровательной молодой женщины и ее мужа – упитанного, гладкого, с любезным выражением лица. Но мне не хотелось ни мяса, ни вина, ни его жены.

– У меня тут столько дел навалилось, я завтра так занят!

Но голос моего приятеля с интонацией, в которой явно проскальзывало, что он мне ни грамма не верит, пояснил:

– Поверь, я тоже не хочу! Но ты первый пообещал, что придешь, а они мне уже позвонили и сказали, что нас обязательно ждут!

Деваться было некуда, и я согласился.

Юрмала тянется вдоль побережья на сорок километров, и найти частный дом только по названию улицы и номеру практически невозможно, если не знать, на какой он станции. У Валерки был только адрес, дозвониться до хозяев мы не смогли, кто-то поднимал трубку и сразу же ее вешал. Это потом мы познакомились с двухгодовалым мальчиком Петей, фотографической копией отца, который, скорчив недовольную рожицу, твердил, что его папа «кака», а мама «дуууула». Отчего его родители, непонятно почему, очень радовались.

А пока мы колесили по Юрмале и рассматривали названия улиц. Наверное, этот день был для нас счастливым, и нужную улицу мы нашли довольно быстро.

За металлической оградой по сочному зеленому газону кругами бегал французский бульдог, разбрызгивая вокруг свисающую с его губ тягучую слюну.

– Интересно, кто выбрал эту собаку? И по каким критериям? Да, говорят же, что каждый подбирает животное, похожее на себя… – но поделиться своими соображениями с Валерием я не успел, на крыльце светло-зеленого дома с колоннами появился хозяин с широкой бульдожьей улыбкой.

Мы поздоровались, я даже попытался изобразить радость на лице и протянул ему пакет с двумя бутылками их любимого вина. Мы прошли в дом, где нас ждала его жена и маленький, сообразительный не по годам мальчик Петя.

Сквозь прозрачный обеденный стол из толстого стекла были видны мои потертые джинсы и синие носки в крупный голубой горошек. Напротив – спортивные шаровары хозяина и тапки на босу ногу. Рядом – две стройные женские ножки в тонких чулках и очень короткая юбка, едва закрывающая кружевную резинку чулка. А также идеально отглаженные брюки и блестящие туфли моего друга. Между всем этим на четвереньках ползал Петенька и смотрел снизу вверх своими умненькими глазками.

Поскольку на улице начал накрапывать дождь, идею с шашлыком во дворе отбросили и попивали из бокалов вино, закусывая мягким козьим сыром и сладким печеньем.

После нескольких бокалов эта пара уже начала мне нравиться. Он – такой обходительный и даже чересчур вежливый, она слегка высокомерная, оба показывали своими манерами, что относятся к другому, более возвышенному миру, и нам просто повезло, что мы удостоены чести с ними общаться. Мне это казалось чуть-чуть забавным.

Они говорили о высоком, о музыке, о нищих на улицах нашего города, о голодающих Африки и о многом другом. Я внимательно слушал их рассуждения о милосердии и любви к ближнему и о том, сколько в мире несправедливости.

Хозяин с благородным видом изрекал:

– Вот, бывает, поможешь человеку, а в ответ тебе одна неблагодарность.

И его жена, подтверждая, кивала, вскидывая тонкие брови вверх.

А из-под стола через равные промежутки раздавалось:

– Папа кака! Папа кака!

Мой мозг, расслабленный вином, умилялся их речам и корил меня за то, что я не такой правильный и язвительно отношусь к этим замечательным людям, а сам очень часто прохожу мимо бабок, стоящих на улице с пластмассовым стаканчиком для монет. Что мне абсолютно безразличны голодающие где-нибудь в Зимбабве. Что для меня самое главное – это моя семья и близкие мне люди. И насколько я никчемный человек со своими меркантильными интересами.

На прощание я галантно приложился губами к ее руке, что говорило о том, что принял я сегодня достаточно, и обнялся с ее мужем, облобызав его в обе щеки.