Последняя игра - Алексей Рыбин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да и с Настей надо кончать… Жалко, конечно, не зверь ведь Михалыч… Но – работа есть работа. Если уж зачищать, то зачищать все. А девчонка талантливая, способная. Тем и опасна. Уж слишком крута стала. Слишком много знает. И в первую очередь – про него, Михалыча. Она его ведь своими глазами наблюдала, как он у Клементьева на даче сторожем был, ворота запирал-отпирал… Знать она не могла, что кроме этой работы они с Клементьевым и другие вопросы решали, но все же не дело такого свидетеля на воле держать. Это ей сейчас – восемнадцать, девочка еще, а станет ей двадцать пять – так она весь город строить начнет по стойке «смирно»…
«Ничего, последнюю свою работу сделает, а там поглядим, – думал Михалыч. – Сделаем как-нибудь быстро и не больно, незаметно… На дискотеке какой-нибудь наркоты пережрет… Хотя не жрет она наркоту… Ну придумают ребята…»
«Ребята» для подобного рода дел у Михалыча были. Тоже, к слову сказать, служащие в аппарате мэрии. Врачи, понимаешь… Все что хочешь тебе сделают, любой диагноз… Хоть цирроз печени, даже если ты в жизни глотка вина не сделал, борщей не посолил да не поперчил… Устроют за милую душу. Далеко химия шагнула, слов нет.
Он вызвал секретаршу и откинулся в кресле. Михалыч не любил свой кабинет в офисе на Московском проспекте, в самом его начале, недалеко от Сенной, сумасшедшей площади. Словно в насмешку над ним, Михалычем, судьба бросила его в этот район, где он начинал мальчишкой, еще до войны, постигал тайны ремесла щипача…
– Оленька, – сказал он ласково. – Сделай мне чайку с травкой, а?
Оля усмехнулась, правда, про себя. Не дай Бог позволить себе такие вольности при старике… Заживо съест. Она понимала, что ему просто приятно на нее смотреть – мог бы ведь и по селектору связаться, так нет, гоняет из кабинета в кабинет – чайку ему, минералочки… Ну да ладно, за такую зарплату, да еще регулярно выплачиваемую, можно и побегать за чайком-минералочкой.
Когда «Оленька» вышла, Михалыч нажал кнопку памяти на небольшой кабинетной телефонной станции и поднял трубку.
– Алле. Игорек, ты? Встретиться надо. Сегодня, срочно. Есть возможность отличиться. Давай, давай. Как всегда, на дачке… Все, жду.
Молодец, Игорек… Хотя он «Игорек» только для Михалыча, ну и для жены, наверное. Игорь Сергеевич большая шишка. Но ему при всем при этом объяснять десять раз не надо – что да как, да куда ехать, да зачем, да о чем говорить. Сказано – надо, значит, будет. И то – он денег у Михалыча уже столько высосал, куда девает только, непонятно? Ездит на ведомственном «Форде», своей машины даже нет… Дачка-развалюха в Мартышкино… «Копит, что ли, гнида?..» – ласково подумал Михалыч.
Вечером они встретились на бывшей даче Клементьева, которая на короткое время после его смерти перешла в ведение отмороженного бандита Кривого, а сейчас наконец снова обрела нормального, степенного, каковым он сам себя считал, хозяина в лице Михалыча.
После того как выпили по рюмашке, чем Михалыч подчеркивал неофициальность и дружеский характер встречи – по рюмашке, не больше, это делу не помешает и напряжение, если таковое и есть, снимет, – хозяин перешел к делу.
– Слушай, Сергеич… Тут арестовали днями одного…
– А-а, ты об этом… Ну конечно, конечно… Господин Быков. Он интересует?
– Угадал.
– Да тут долго угадывать-то и не надо. Не шпана же какая тебя может задеть, так?
Михалычу не нравился этот покровительственно-начальственный тон, каким разговаривал с ним Столыпин, но пусть его, пусть потешится… Михалыч-то знает, что, возникни надобность, исчезнет господин Столыпин из прокуратуры, как и не было его… Столько он мог про него рассказать всякого, и не только рассказать, а и видео кое-какое имелось, и показания свидетелей… Взятки – святое дело. Отличная статья, для любого чиновника годится. Простенько и со вкусом.
– Так что тебе господин Быков? Не угодил чем? Чего хочешь?
– Как тебе сказать? Не то чтобы он мне уж так не угодил… А для города-то, сам посуди, – нужны такие деятели? Он же адвоката возьмет классного, деньги у него есть… Вот и что в суде будет, смекни? Ты же у нас законник… Много вы посадили авторитетов?
– Ну, знаете ли, господин Логинов, – Столыпин обратился к нему преувеличенно-официально. – Я так думаю, что стараниями разных добрых друзей все они на свободе. Не было бы друзей, сидели бы как миленькие…
– Намекаешь?
– Намекаю.
– А зря. Не надо. Не надо, Игорек, намекать. Ситуация не та. Много людей обеспокоены тем, что этот Крепкий выйдет на свободу как ни в чем не бывало и снова начнет все крушить вокруг себя. Ты же в курсе его специализации.
– Я в курсе. Так что ты хочешь? Чтобы он не вышел?
– Это не я хочу. Это весь город хочет. И город готов даже некоторые убытки понести, только бы избавиться от такого гаденыша…
– Во как. Это-то понятно…
«Понятно тебе, сучара ментовская, – с неожиданной злостью подумал Михалыч. – Тварь продажная. Понятно ему, понимаешь… Привык, сука, бабки получать за то, что дружков своих обманывает и предает, паскуда…»
Он улыбнулся и продолжил:
– Да, готов город заплатить. Ведь в камере всякое может случиться. Сам знаешь. Заболеет человек или ударится ненароком… Упадет, понимаешь, сверху ночью, головой…
– Да ладно, не гони, понял все, понял.
Столыпин закурил и, прищурив глаза, посмотрел на старика. Дожили. Михалыч уже заказное убийство в городе организовать не может… Вернее, может, но такую фигуру, как Крепкий, пойди, замочи… Это не директор банка, который на работу ездит одним и тем же путем, которого вычислить можно за неделю хорошего наблюдения, все по метрам рассчитать, оружие подобрать и шлепнуть, как в тире. И живет этот Крепкий – то в одном месте, то в другом, то в третьем… Мотается по городу на разных машинах, обедает где попало, охрана дома всегда на лестнице дежурит. В парадняке не прищучишь… Да и статус у него – мама, не горюй. Не всякий возьмется. У него ребятки отмороженные, за шефа на части порвут.
– Не знаю, Михалыч, что тебе и сказать-то…
Михалыч усмехнулся. Фамильярность обращения говорила о том, что наконец-то пробрало Столыпина, серьезно задумался о проблеме.
– Понимаешь, очень уж он лакомый кусочек. Для многих. На него можно ведь любому слежаку столько списать. Столько навешать. И дело крутить можно бесконечно. Это же клад. Сам в руки пришел, с ним работать и работать, сказка просто…
– Ага. И адвокатам тоже… Заработок на годы вперед обеспечен. И обслуге тюремной. Я понимаю. А если сумма будет такая, что и их интерес покроет?
– Большая сумма нужна, Михалыч.
«Он еще указывать мне будет, сучара…»
– Договоримся, Игорек. Договоримся. Сумма большая, да ведь и мы с тобой люди не маленькие, так?
– Так-то так… А шобла его? Что с ней будет?
– Шоблу я на себя беру, – тихо сказал Михалыч. – Этот вопрос тебя пусть не волнует. Я ведь тоже, Игорь, не такой ветхий, как тебе, может быть, кажется. Тряхну стариной.