Наследница Каменной пустоши - Делия Росси

– Стервь! – возмущенно прошипел телефон.

– Вредина! – не осталась я в долгу.

– Стоп, – вмешался рыжий. – Хватит обмениваться любезностями. Ты выяснила, как он действует?

– Этот говорит, – Рич кивнул на аппарат, – нужно найти еще один предмет.

– Отлично. Значит, будем искать, – оптимистично заявил Этьен.

Я его оптимизма не разделяла. Появившийся вскоре Стахов – тоже.

– Зная Леокадию Серафимовну, эта вторая вещь может оказаться чем угодно. И неизвестно, сколько мы будем ее искать, а Карлу остается жить считанные дни.

– Как он? – спросил рыжий.

– Плохо. Со вчерашнего вечера так и не приходит в себя. Если мы не справимся…

Лекс не договорил. Он мрачно нахмурился и полез в карман за сигаретами.

– Вы можете толком объяснить, что с Карлом? – не выдержала я. – Почему ему не подходит энергия нашего мира? С вами-то все в порядке!

– Драконы бывают разными, Лэри, – закурив, ответил Стахов. – Клан Черных, к которому принадлежит Бергман, не может долго существовать вне Эссеи. На Земле для них слишком мало ивла. Энергии, – пояснил он мне.

– Час от часу не легче.

Я опустилась на банкетку. У меня в доме – дракон. Офигеть. Стоп. А эти двое?

– Подожди, так вы что, тоже драконы?

– Я из Красного клана, – кивнул Стахов.

– Этьен? – я перевела взгляд на рыжего.

– Зеленый, – широко улыбнулся тот. Глаза его весело блеснули.

– И что значат эти цвета?

В голове теснилась куча вопросов, и я не знала, какой задать первым, поэтому спросила то, что казалось самым простым.

– Тип энергии, которой мы обладаем, – ответил Этьен. – Зеленый – земля, красный – огонь, белый – воздух, синий – вода.

– Понятно. А черный?

– Это особый вид, в вашем мире нет его аналогов, – вмешался Лекс. – Черные драконы поглощают энергию Эссеи, преобразуя ее в собственную магию. К сожалению, это трудно объяснить непосвященному.

Он отвернулся и глубоко затянулся. Горьковатый аромат поплыл по холлу.

– А у вас там все драконы?

Я пыталась понять и принять новую картину мира.

– Почему же? Есть и люди, и их довольно много,– ответил Этьен. – На востоке Эссеи живут оборотни и гномы, на западе – эльфы. А на юге – драконы.

В отличие от Стахова, рыжий выглядел полностью довольным жизнью. Он оперся о стену и небрежно закинул ногу на ногу. Поза его выглядела удивительно знакомой.

– А еще есть мы, – встрял Ричард, и я вспомнила, где видела похожую картинку. Рич. Он так же вальяжно стоял недавно в дверном проеме.

– Я думала, фамильяры бывают только у ведьм, – глядя на кота, задумчиво сказала вслух то, что давно уже беспокоило сознание.

– Если быть совсем уж точными, то Рич – не фамильяр, – ответил Этьен. – Он – верон, воплощение духа рода. Просто землянам ближе понятие фамильяра, поэтому в вашем мире мы используем именно его.

– А почему у тебя нет верона? – посмотрела на Стахова.

– Потому что некроманты обходятся без них, – буркнул тот.

– Как у вас все сложно, – вздохнула я.

– Ничего сложного, – мурлыкнул кошарик и вспрыгнул мне на колени. – Ты ведь не будешь любить меня меньше оттого, что я – не фамильяр, да, Лерочка?

Пушистая морда умильно состроил глазки.

– А вы можете превратиться? – не обращая внимания на подлизу, посмотрела на… драконов.

– В вашем мире – нет, – ответил Стахов.

Мачо выглядел задумчивым. Он показался мне гораздо старше, совсем как тогда, у калитки.

– Теперь ты понимаешь, почему нам так важно вернуться домой? – пристально посмотрел он на меня. – Если мы не сможем найти предмет активации…

Лекс не договорил. Лицо его потемнело, в глазах метнулись золотистые всполохи.

– Мы его найдем, – спокойно сказал рыжий и повернулся ко мне: – Лэри, есть в доме еще какие-либо предметы, которые вызывают у тебя эмоции?

Я задумалась. У меня много чего вызывает эмоции. Взять хотя бы бело-розовую спальню. Там что ни предмет – то взрыв мозга. Один пузатый комод с розочками чего стоит! А тетушкин кабинет? Там же чего только нет!

– Попробую начать со своей комнаты, – вздохнула я и покосилась на телефон.

Тот сердито нахохлился. Проклятый упрямец даже не отреагировал на мои слова.

– Ладно, а я попытаюсь найти одного человека, надеюсь, он сможет нам помочь, – заявил Стахов.

– И кто же это? – заинтересовался рыжий.

– Помощник Леокадии Серафимовны, Григорий. Как Сумарокова умерла, так он и сгинул.

– Это его поисками ты был занят все это время?

– Да. Только хитрый поганец словно в воздухе растворился, нигде его нет, – буркнул Стахов. – Ладно, я пойду, – он снял с вешалки свою ветровку.

– Ты что, даже завтракать не будешь? – удивилась я.

– Некогда, – отмахнулся Лекс. – В городе кофе выпью.

Мачо не стал дожидаться ответа и захлопнул за собой дверь.

– А я бы не отказался чего-нибудь пожевать, – заявил рыжий.

Кто бы сомневался? Чтобы Этьен, да не поел?

– Ага, я тоже голодный, – поддакнул Рич. – Лерочка, мне же полагается… эта, как ее? Премия! – вспомнил он. – Да?

– Полагается, – хмыкнула в ответ. – Идем, проглот, накормлю. И тебя тоже, – подмигнула рыжему.

***

После сытного омлета с помидорами и сыром рвение к работе у рыжей парочки поубавилось, но я безжалостно выгнала их из-за стола и поручила убраться на кухне и в доме, а сама отправилась в спальню, искать наиболее «живой» предмет обстановки.

– Что же это может быть? – пробормотала вслух, стоя посреди комнаты и оглядываясь вокруг.

Вещи безмолвствовали. Впрочем, было бы странно, если бы они так быстро выдали тетушкину тайну. Зеркало в позолоченной раме, туалетный столик на гнутых ножках, бархатный пуфик, хрустальная люстра – все вместе и по отдельности они вызывали у меня оскомину.

Я подошла к комоду. Нежные нарисованные розочки выглядели безжизненно поникшими. Гнутые бронзовые ручки тускло поблескивали. Лаковую поверхность пересекала сеточка трещин.

– Интересно, ты умеешь говорить? – присматриваясь к пузатому предмету интерьера, спросила я.

Абсурдность происходящего больше меня не смущала. То ли я привыкла, то ли малость умом двинулась, плевать. Главное было найти связанную с порталом вещь. А какая может быть связь у комода и телефона? Никакой. Если только не поставить одно на другое, в смысле, телефон – на комод. Но это невозможно. Все вещи, по завету тети Леки, должны были оставаться на своих местах.