Инферняня - Лилия Роджер

– Здрасьте, мистер Грыыхоруу! – улыбнулась я.

– Алисия! Приветствую вас!

И почему наши слова звучат у них так мелодично? Может, потому, что инопланетяне говорят очень медленно? (Или потому что все время жуют эту антикислородную штуку?)

– Ну, вот мое место работы, – сказал Грыыхоруу, плавно разведя руками.

Кабинет имел три окна под углом друг к другу, как в эркере. Перед нами открывалось взлетное поле.

– У вас здесь классно, – сказала я. И, памятуя о том, что у них принято из вежливости никогда не задавать вопросов, сама рассказала: – А я собираюсь лететь в Париж на вашей «тарелке».

– Здорово, – сказал Грыыхоруу, – надеюсь, тебе понравится полет.

– Спасибо, – сказала я. И, представляя, о чем бы спросил меня Грыыхоруу, имей он земное воспитание, ответила на этот воображаемый вопрос: – Я не одна, с Томасом Дабкиным и… знакомыми.

– О, – сказал Грыыхоруу. – Томас отличный пилот.

– Что? – поразилась я. – Он и НЛО умеет водить?

– НЛО? Ах да, наши корабли. Конечно.

А есть хоть что-то, чего Томас Дабкин не умеет? Честное слово, рядом с ним я начинаю себя чувствовать совершенной неумехой. Хм. «Рядом с ним». Звучит приятно. Будто мы вместе, пара и все такое…

А что Грыыхоруу спрятал в стол? Он же не знал, что это я вхожу, и мог спрятать какую-нибудь сентиментальную вещицу – может, он самолично рисовал открытку жене на день рождения… Или вязал ей модный земной шарф.

У нас, землян, слава богу, кодекса умалчивания вопросов нет.

– А что вы спрятали в стол, мистер Грыыхоруу?

Я, может, не на сто процентов научилась разбирать эмоции инопланетян, но тут ошибки быть не могло – Грыыхоруу испугался. Мелкая рябь пробежала по его гладкой… коже?.. Ну, поверхности, в общем… Будто ветер подул.

– Я не могу вам сказать, – ответил Грыыхоруу.

– Секретная технология? – подмигнула я.

Его аж всего передернуло.

– Алисия… – умоляюще сказал он. – Не спрашивайте меня.

Мне стало его жалко. Бедные вежливые инопланетяне. Вопросы не задают. Врать не умеют. Как же на их планете, должно быть, скучно!

– Какой красивый чертеж! – сказала я, чтобы сгладить неловкость, и подошла к большому чертежному столу, который стоял прямо перед окном.

Я соврала, разумеется. Ничего красивого в паутине черточек, циферок и стрелочек я не заметила. Аккуратно, конечно, ничего не скажешь. Я бы так не смогла. Ну так я не инопланетный инженер!

Грыыхоруу кинулся в промежуток между мной и столом так быстро, что несколько капель его фиолетового желе сорвались на пол.

– Простите, – сказал он срывающимся голосом. – Вы не должны это видеть! – И он зашуршал бумагами, сваливая их поверх чертежа.

Да я все равно ничего в этих каракулях не понимаю! И вообще, знаете, если это секретная мастерская или что-то подобное, могли бы так на двери и написать! (Я, правда, не помню, что там написано.) Или не пускать сюда никого! Но не пугать весьма дружественного посетителя прыжками и дрожанием!

Я молча отступила назад.

Грыыхоруу с несчастным видом, в отчаянии глядел на меня. Потом скрестил руки на груди (довольно высокой – Бизон был бы в восторге) и сказал миролюбиво:

– А я бывал в городе Париже всего раз.

На этот раз он решил сменить тему. Что ж, мило. По крайней мере, мне не пришлось молча и обиженно уходить из его кабинета (с риском лишиться целых двух подопечных, между прочим!).

– А я вообще ни разу, – ответила я. – Мы летим туда на встречу с одним человеком… И знаете, кто мои знакомые? – Ну хотя бы инопланетянину похвастаюсь! – Сама Вивиан Джемисон и режиссер… Ричард… этот… Швайгер.

– Джемисон! – поразился Грыыхоруу.

Да такого удивления я не могла ожидать даже от Кэт! Ну Грыыхоруу! Успел всего земного набраться! Даже поклонения актерам!

Я разулыбалась:

– Да! Она самая!

– А с кем вы там встречаетесь? – говорит он.

И тут пришла очередь моей челюсти отвиснуть от удивления. Грыыхоруу! Задал вопрос! Ну дела! Кэт бы тоже сразу спросила, к кому я лечу вместе с Вивиан Джемисон! Может, к Джонни Деппу. Ах, милый чудак Грыыхоруу! Да ты совсем как моя подружка!

– К ее бывшему, – сказала я, понизив голос.

Мой сотовый возопил: «Веришь ли ты в любовь с первого взгляда? Я знаю, веришь!..»

– Алисия, ты где? – возмущенно гаркнул мне в ухо Томас.

– У Грыыхоруу… Они тебе не сказали, что ли?

– Нет… Потом объясню, – сказал Томас. – Выгляни в окно.

– Можно, я подойду к окну? – обратилась я к Грыыхоруу – вид у него, надо сказать, был ошалевший.

– Конечно! – сказал он.

– Ты спрашивала у Грыыхоруу позволения подойти к окну? – удивленно сказал Томас.

– Потом объясню, – передразнила его я. Ой. – Что это за желтая каракатица посреди поля?

И почему я подумала, что, хотя все поле усеяно непередаваемо прекрасными серебряными тарелками, мы полетим именно на этом чудовище?

– Исследовательский бот номер пятнадцать, – сообщил между тем Томас. – И мы уже тут. А тебя все нет. Впрочем, если хочешь, можешь оставаться.

Что? А кто, по его мнению, Петера будет спасать?!

– Еще чего! – взревела я, выбегая из комнаты. На полпути обернулась и крикнула Грыыхоруу: – Не волнуйтесь! Я никому не расскажу про… все…

Я выскочила на площадку, вопя в трубку:

– Я уже бегу!

– Про что ты там не расскажешь? – раздался в ответ спокойный голос Томаса.

Я просто выключила связь, досадуя, что не сделала этого раньше.

Я помчалась как бейсбольный мяч, сшибла по пути четырех инопланетян – хорошо, что они не могут сломать кости, так как костей у них нет, – а на выходе так ударилась локтем о дверь, что из глаз искры посыпались.

Каракатица стояла (ну то есть зависала) совсем рядом. Она была похожа на шестеренку с кубом посередине. Дверца была открыта – вверх. Внутрь приглашали две ступеньки откидной железной лесенки. Я шагнула на них – бот покачнулся, как лодка на воде. Я ухватилась за поручень. Не очень-то удобно, скажу я вам, забираться в НЛО в вечернем платье. Грыыхоруу как инженер – и как любитель носить узкие юбки – мог бы что-нибудь уже усовершенствовать!

Внутри, в кресле перед панелью управления, сидел Томас.

– А вот и я, – сказала я.

Он обернулся, кивнул мне. Я залезла внутрь и только тогда увидела Вивиан и Швайгера – они валялись сзади на полу, как тюки с мукой. Ну, то есть не совсем на полу – там были какие-то пуфы или подушки.