Вещная жизнь. Материальность позднего социализма - Алексей Валерьевич Голубев

ХХ века такого рода риторика и образы вызывали все больше споров. Позиция Михаила Геллера, критиковавшего советское общество за механистичность, как и расцвет движения за сохранение архитектурных памятников, описанные в первой и третьей главах этой книги, объяснялись в целом скептическим отношением советской интеллигенции к модернистскому дискурсу и представлениям о Советском Союзе как передовом государстве. Вместе с тем железо в советской культуре оказалось еще теснее связано со здоровьем и силой благодаря распространению сведений о медицине и физической культуре. Сплав железа и тела, ранее воспринимаемый как метафора, воплотился в пациентах Гавриила Илизарова, прославленного советского медика, и Валентина Дикуля, циркового артиста и специалиста-самоучки, предложившего собственную методику медицинской реабилитации, а также в советских культуристах. Эти явления объединяла вера в неограниченные возможности человеческого тела в плане физического восстановления и развития.

Железо как лекарство

В 1944 году Гавриил Илизаров (1921–1992), только что окончивший Крымский государственный медицинский институт имени И. В. Сталина, по распределению получил место единственного врача в сибирской деревне Долговке. Он проработал там шесть лет – как раз в то время, когда возвращались домой ветераны Великой Отечественной войны, многие с боевыми ранениями, из‐за плохого ухода становившимися причиной инвалидности. Несмотря на то, что Илизаров был перегружен штатной работой, он начал заниматься восстановительной хирургией, но вскоре разочаровался в традиционных ортопедических методах, малоподходящих для лечения сложных и запущенных ранений. Так как больница, где работал Илизаров, располагала лишь самыми необходимыми медицинскими инструментами, он экспериментировал с самодельным оборудованием, включая стальные прутья в качестве имплантантов для костей. Главная проблема, с которой столкнулся Илизаров, состояла в том, чтобы найти способ закрепить сломанные кости; в то время для наружной фиксации накладывали гипс, не обеспечивавший достаточной надежности в сложных случаях и вместе с тем сильно затруднявший движения пациента. У больницы не было своей машины, поэтому к амбулаторным пациентам Илизарову приходилось ездить на телеге или санях в зависимости от времени года. Позднее он вспоминал, что именно строение упряжи и в частности крепление оглобель натолкнуло его на мысль использовать металлические кольца в качестве наружных фиксаторов для стальных стержней (ил. 5.1)[369].

Ил. 5.1. Витальность аппаратов Илизарова. 1982 год. Фотограф – Е. М. Рогов.

В 1950 году Илизаров с помощью нового приспособления успешно вылечил первых пациентов; легенды гласят, что первый вариант аппарата Илизарова был смонтирован из запчастей велосипеда[370]. Тогда же Илизаров переехал в Курган, где наконец смог работать как специалист по ортопедической хирургии и совершенствовать свой метод. На следующий год он запатентовал аппарат для сращивания костных переломов и исправления деформаций, которые иначе обрекали человека на полную неподвижность. Каркас из металлических колец, стержней и штырей произвел революцию в ортопедической хирургии; аппарат Илизарова и его вариации по сей день остаются предпочтительным методом лечения тяжелых переломов и сильных искривлений[371]. Однако поначалу советские медицинские светила отнеслись к изобретению прохладно или даже откровенно враждебно, ведь новый метод подрывал иерархии и репутации, сложившиеся благодаря традиционным ортопедическим подходам. Илизарову потребовалось почти двадцать лет, чтобы добиться признания своего метода в профессиональных кругах и среди широкой публики. Всенародная слава пришла к Илизарову и его аппарату только в 1968 году, когда ему удалось вылечить знаменитого советского спортсмена и олимпийского чемпиона по прыжкам в высоту среди мужчин (1964) Валерия Брумеля.

Брумель, в первой половине 1960‐х годов занимавший лидирующие позиции по прыжкам в высоту, а в 1963 году объявленный American Broadcasting Company спортсменом года, в октябре 1965 года попал в аварию и сломал правую ногу. На протяжении двух с половиной лет он проходил традиционное лечение в лучших клиниках Москвы, но врачам ничего не удалось сделать. С хроническим остеомиелитом, грозившим ему ампутацией ноги, Брумель приехал к Илизарову, на тот момент все еще пытавшемуся добиться признания своего метода. В мемуарах Брумель описал процесс лечения: «Через неделю [после приезда] сделали операцию ‹…› Разрубили в двух местах кость: на месте перелома и под коленом ‹…› Потом проткнули всю голень спицами, насадили на них какие-то кольца со стержнями, всё закрутили гайками, натянули и увезли на каталке обратно в палату»[372].

Меньше чем через пять месяцев после операции Брумель вышел из клиники без костылей и вскоре даже вернулся в спорт, пусть уже и не в качестве ведущего прыгуна[373]. Случай с Брумелем способствовал популяризации аппарата Илизарова в СССР, а всесоюзной славе содействовало международное признание, постепенно пришедшее к Илизарову в 1970‐е и 1980‐е годы, после того как он успешно вылечил еще двух знаменитостей: советского композитора Дмитрия Шостаковича и итальянского путешественника Карло Маури. В советской прессе массово перепечатывались фотографии пациентов Илизарова с металлическими конструкциями на руках и ногах, своего рода киборгами, чьи физические изъяны исчезали благодаря железу, наделенному способностью врачевать человеческие тела[374]. От внимания современников Илизарова не ускользнуло футуристическое сходство с киборгами. Оппоненты Илизарова из числа видных советских ортопедов пренебрежительно отзывались о его методе как о «слесарном подходе к хирургии»[375], а Валерий Брумель во второй книге мемуаров вспоминал, что клиника Илизарова в Кургане «производила впечатление некой странной планеты, на которой живут люди с железными ногами и руками»[376]. На фотографии, которой в «Науке и жизни», ведущем советском научно-популярном журнале, сопровождалась статья об Илизарове (ил. 5.1), изображены трое детей – пациентов его клиники: на них надеты аппараты Илизарова, а из других каркасов они собирают антропоморфные фигуры[377]. Стальные каркасы, превратившись в детский конструктор, подчеркивают жизнеспособность металла и его преобразующую силу. Взаимодействие железа и детского тела непосредственно воздействовало на эмоции читателей, вселяя в них уверенность в том, что дети поправятся. В статье, как и во многих других отечественных и зарубежных публикациях, Илизарова называли «волшебником из Кургана»: скорее всего, это прозвище было навеяно его увлечением – Илизаров любил показывать фокусы, – однако его медицинская магия носила исключительно инструментальный характер, ее орудием служил изобретенный Илизаровым аппарат.

Еще один феномен, благодаря которому железо в популярных представлениях о медицине оказалось связано со здоровьем и силой, – это история Валентина Дикуля (род. 1938). В 1962 году Дикуль, на тот момент начинающий цирковой гимнаст, во время представления получил перелом позвоночника. Лечение продолжалось восемь месяцев, но нижняя часть тела осталась парализованной. Почти наверняка обреченный остаться инвалидом на всю жизнь, Дикуль разработал комплекс упражнений с грузами, где упор был сделан на поднятие тяжестей. Позднее Дикуль утверждал, что именно этот комплекс упражнений, предполагавший ежедневную изнурительную нагрузку, помог ему постепенно восстановить физические способности. Через пять лет после травмы Дикуль начал ходить; более того, регулярное поднятие тяжестей до такой степени укрепило его мускулатуру, что в 1970 году он вернулся