Доверие - Пенелопа Дуглас

Желание рассказать ему о происшествии в гараже вертится на языке. И о том, что случилось вчера в конюшне. Но… я не могу свалить на Калеба всю вину, полагаю. Лучше не поднимать данную тему.

– Он угрожал тому парню оружием, – возражаю вместо этого.

Калеб пугает меня.

Развернувшись, Джейк стремительно возвращается ко мне.

– У этого парня в городе есть клубный дом для групповух с доской на стене, где каждую девчонку оценивают по шкале от одного до десяти. В списке не менее трехсот имен тех, кого он и его друзья поимели за свои недолгие жизни. – Он указывает пальцем на мое лицо, и я немного отшатываюсь назад, нахмурившись. – Тебе чертовски повезло, что вас нашел Калеб, а не я, иначе я убил бы этого гребаного мальчишку, не дожидаясь твоего ухода.

Я вскидываю бровь, но не озвучиваю свои протесты.

– Теперь шевели булками, – распоряжается Джейк.

Он забирается в пикап. После того, как мужчина уезжает, я медлю еще минуту, потом иду в амбар и выхватываю проклятую аптечку из шкафчика.

Калеб не хочет моей помощи. Не больше, чем я горю желанием ему помочь.

К тому же я по-прежнему ни капли не верю, что они с Ноем пытались меня защитить. Несмотря на это, если все сказанное Джейком – правда, даже хорошо, что они вмешались, вообще-то.

Но нет. Думаю, Терренс правильно подметил. Ван дер Берги – собственники. Окажись на его месте любой другой парень с их младшей кузиной, они бы все равно разозлились и затеяли драку.

Нехотя плетусь туда, где Калеб работает, останавливаюсь, не глядя ему в глаза, и протягиваю аптечку.

– У тебя кровотечение.

На миг уставившись на меня, он снова утирает кровь плечом и поднимает очередное полено.

Я открываю коробку, достаю оттуда «Неоспорин».

– Мазь предотвратит повторные повреждения, – говорю спокойно. – Используй ее.

Парень останавливается, нерешительно переводит взгляд с моего лица на тюбик в моей руке.

Расправив плечи, заставляю себя расслабиться. Не хочу сегодня ругаться.

– Сядь, – прошу его тихо. – Пожалуйста.

Он прищуривается, все так же не шевелясь.

Я указываю на пень и произношу почти шепотом:

– Пожалуйста, присядь.

Подождав несколько секунд и не сводя с меня глаз, Калеб… в конце концов садится.

Поставив аптечку на землю, я беру антибактериальные салфетки и, избегая зрительного контакта, подхожу к нему. Вытираю кровь с его лица, осторожно обрабатываю царапины, чувствуя при этом, как он следит за каждым моим движением. Неотрывно наблюдает, когда я наклоняюсь, оттирая запекшиеся кровоподтеки, после чего выпрямляюсь и открываю мазь. Это совсем не похоже на ту ночь. Тогда Калеб желал меня, а сейчас как будто боится. Ожидает неверного шага.

Я сглатываю.

– Постоянно увлажняй ссадины, чтобы не образовалась корка, так они быстрее заживут, – советую я, нанося лекарство на его челюсть. – Смазывай их время от времени, ладно?

Покрыв щедрым слоем рану по всей длине, я моргаю. Запах земли, древесины и влажного воздуха ударяет в ноздри. Похоже, от него всегда так пахнет.

Он молчит, его грудь вздымается и опадает слишком размеренно, сдержанно, словно ему стоит огромных усилий сохранять спокойствие.

Пальцы Калеба сжаты в кулаки, руки лежат на коленях. Наши взгляды встречаются. Дрожь пробегает по телу. Мне нравится его страх.

Я назло подхожу еще ближе и наношу гораздо больше мази, чем требуется.

– Ты ведь не застрелил того парня, да? – спрашиваю в шутку.

Он до сих пор молча наблюдает за мной. Однако, к моему удивлению, его глаза искрятся юмором.

Сердце пропускает удар, внутренности превращаются в теплую лужицу. Это и улыбкой не назовешь, настолько выражение его лица мягкое. Напоминает то мимолетное ощущение, которое я испытала с ним той ночью. Будто я могла раствориться в ком-то.

Прокашлявшись, выпрямляюсь.

– Ладно. – Закрываю тюбик и вручаю ему. – Держи.

Калеб забирает мазь и смотрит на меня не моргая.

– Перед сном смажь еще раз.

Он не кивает, никак не показывает, что услышал, лишь продолжает пялиться.

– Ланч! – кричит Ной.

Встрепенувшись, я смотрю на него через двор. Подойдя ко второму пикапу, он интересуется:

– Не хочешь прокатиться со мной? Я за чизбургерами.

Не уверена, со мной он разговаривает или со своим братом. Переведя взгляд обратно на Калеба, замечаю, что его внимание по-прежнему сосредоточено на мне.

И я… сомневаюсь, что стоит оставаться здесь с ним наедине.

Я должна поехать с Ноем.

– Иду, – отвечаю я, удерживая зрительный контакт с Калебом, и пячусь назад. То, как он на меня смотрит, явно свидетельствует о том, что я права.

Мне нельзя оставаться с ним наедине.

Ной

Взмахом руки она сметает мои «Волшебные шахматы Гарри Поттера». Некоторые фигуры падают на пол.

Я морщусь.

– Ной, подъем! – орет отец за дверью моей спальни. Его шаги затихают, когда он спускается по лестнице.

Твою мать. Цыпочка, скачущая на моем члене вверх-вниз, наклоняется вперед, хватается за изголовье кровати и начинает раскачивать бедрами. Ну же… Моя затвердевшая плоть жарко пульсирует, но я, похоже, никак не могу поймать настроение. Сжимаю ее талию, заставляя двигаться все быстрее и быстрее.

– Я горячее? – всхлипывает она.

– Да.

– А мои сиськи? – Обхватив ладонью заднюю поверхность моей шеи, девушка буквально сует грудь мне в лицо. – Они тебе нравятся больше?

Слегка закатив глаза, все-таки прикусываю ее сосок для пущего эффекта. Сиськи у нее действительно лучше, чем у Рори, только Рори хоть какое-то представление имеет о прелюдии. А эта девчонка запрыгивает на мой член в шесть утра и ждет, что я мгновенно приду в полную боевую готовность. Это просто оскорбительно, если говорить откровенно.

К счастью, мне удалось пробудить грязные воспоминания о старшей школе, чтобы настроиться.

Она откидывается назад, проводит ладонями по своему телу, сжимает груди. Ее белокурые волосы спадают на спину. Затем девчонка ударяет рукой по стене и стонет от удовольствия.

Господи, твою мать. Если Тирнан еще не проснулась, это ее точно разбудит.

Я стягиваю руку Реми со стены, принимаю сидячее положение и целую ее в попытке заглушить стоны. Шуметь ночью – одно дело. Шуметь с утра – значит напоминать всем, что я опаздываю на работу, трахая восемнадцатилетнюю сестру своей бывшей.