Плачу любые деньги - Оксана Обухова

Берточка позвонила только через три дня. Сказала, что стащила у хозяев (какие еще хозяева?!) телефон и может теперь переговариваться с верной тетушкой, если та зарядку для мобильника ей передаст. Сообщила, кому из обслуги шалмана, где ее держат, можно дать на лапу – «не жмоться, тетя Галя, много дай! речь о моей жизни!» – и человек передаст зарядное устройство узнице.

Галина встретилась с зашуганной (но дюже жадной) посудомойкой, напихала той полные карманы денег и, помимо обещания исполнить просьбу в точности, УЗНАЛА… КОМУ Миронов подарил ее племянницу.

Шок. Ужас. Убийственная ненависть поселилась в Галиной душе.

ТАКОЕ не прощают.

Берту ПОДАРИЛИ двум братьям-извращенцам. Днем не спускали глаз, заставляли полы и грязную посуду убирать. (Это Берточку-то?! Чистенькую девочку, ни разу грязной тряпкой беленьких ручек не замаравшую?! Заставили убираться в каком-то гнусном кабаке, пивнушке…) А ночью…

О том, что происходило с племянницей ночами в подвальной каморке, Галина старалась не думать. Боялась чокнуться от ненависти, купить гранат через занятный телефон и забросать шалман. Пусть даже Берта под разрывы попадется, умереть легче, чем эдакое вытерпеть.

Но Берта попросила подождать. Надеялась.

Ночью, натешившись, Юнус и Рустам приковывали Берту за ногу к кровати. (На цепь сажали нежную девочку, будьте вы прокляты, ироды!) Пугали. В нижнем помещении неподалеку стояли чаны с серной кислотой. Одна из запуганных девчонок, служивших утехой для посетителей шалмана, рассказала соседке-невольнице, что кое-кто из строптивых наложниц наверх уже не поднимался…

Берта решила рискнуть. Уж лучше быть заживо растворенной в серной кислоте, чем мучиться годами. Это пока близнецы «берегут» свеженькую дамочку для себя, что будет, когда пустят по рукам корешей-посетителей, таких же извращенцев?..

Галина через хитрый телефон выправила новые паспорта для себя и племянницы. Денег – хватало. Прежде чем пуститься в опасную авантюру по постепенному устранению нескольких мужиков, Берта подстраховалась, набила деньгами и драгоценностями ячейку в банке. Всю заработанную в бутиках наличку, крохи, что удавалось отщипнуть от Зубова-Миронова, обращала в евро и складывала цент к центу. Как чувствовала, тете Гале код сказала. Умненькая девочка, жаль, что так глупо засветилась и попалась…

Но, даст бог, со всеми сволочами разберемся, сначала Берту надо вытащить… Девочка же ни в чем не виновата. Она только хотела, собиралась прикончить нескольких жирных свиней. Но ведь не успела же! За что наказывать?! За что?! Свиньи и так скоро сами полопаются от жиру!

Представляя, как лопаются под ножами животы мерзких свиней – Миронова, Зубова, его сынка, какой-то Дуси Землероевой, – Галина в условленный предутренний час засела в такси неподалеку от вертепа в Южном порту.

Кусала кулаки, ждала. До тех пор, пока первые посетители опохмеляться не потянулись.

Знала уже, что у Берты не сложилось. Но надежды не теряла. Увидела, как к мусорному бачку потащилась знакомая посудомойка, ма-якнула. Позвала на разговор…

Минуты полторы, пока шли уговоры, пока деньги из кармана Гали перекочевывали под грязный фартук, посудомойку тремор бил. Голова тряслась на тонкой шее.

Купюры тремор сбили, как аспирин температуру.

– Сегодня… было, – облизывая тонкие сухие губы, начала докладывать посудомойка. – Твою… поймали. Типа… как бы… мизинец на ноге отрезали.

Галина чуть не потеряла сознание. Услышав продолжение – «отобрали у девки трубку», – впихнула под фартук еще и телефон.

– Передай племяннице! – взмолилась.

– Ну как бы, это…

Жадность нижних чинов никогда не знала пределов низости (но не высоты). Пришлось добавить.

Но дозвониться до Берты удалось не сразу. Девочка страдала.

– Тетя… – прошептала, – меня искалечили… Теперь не побегаешь…

– Я знаю, детонька, знаю! – разрыдалась Галя. – Скажи, что делать?!

– Меня… пытали… Я сдала номер ячейки… и тебя…

– Я деньги перепрятала! Они со мной! Что делать?!

– Ждать. Я, тетя… – Берта нашла силы усмехнуться, – на карантине. Мне не выйти… даже в зал…

Галина бросилась к Зубову. Поймала (все-таки и все еще) мужа племянницы на выходе из дома, упала в ноги, валялась, как последняя собака.

– Берта хотела убить меня и Илью, – задумчиво напомнил жирный (по банковскому счету) свин.

– Так не успела же! – неумно воскликнула его бывшая домоправительница. – За что казнить-то?!

– Не получилось, – глубокомысленно жуя губами, согласился богатей.

– Спаси ее, Лев Ефремович!! Ей палец на ноге отрезали!!

– Бежать пыталась? – с чрезмерным равнодушием поинтересовался не до конца разведенный муженек.

– А ты бы не пытался?! Когда тебя во все дыры пялят!

Зубов сверху вниз поглядел на хватающую его за ноги Галю, поморщился:

– Сколько уже времени прошло?..

– Тридцать дней! Целый месяц!! Полный страданий!

– Всего-то… тридцать дней, по десятке за каждого…

– Лев Ефремович! Голубчик!

– Она хотела убить моего единственного сына. По всей Москве, как бешеную лисицу, гоняла…

– Так ей же палец отрезали!!!

– Так убивать-то меня и сына она задумала еще с пальцем…

– Да что с того! Она сейчас страдает!!

– Будет впредь наука. Скажи спасибо, что я не дал Мирону завалить твою Берту в тот же час.

– Да чтоб ты сдох, скотина грязная!!

– Приятно было снова вас увидеть, Галина Игоревна.

Берта всегда пеняла тете на неумение вести переговоры. Напирающая из нутра ненависть потоком смывала разум.

Гале было некого любить, кроме обожаемой девочки. Кроме золотенькой Берточки, цветочка ненаглядного…

Зубами и в клочки растерзала бы жирных свиней!!! За каждый волосок, за каждый ноготок! Заказала бы мерзавцев через один телефончик, под нож пустила, под пули!

Берта попросила подождать.

– Не пори горячку, тетя Галя, – увещевала забитым, тихим голосом. – Не трогай Льва, нам опасен только Саша. Только он способен потратить миллионы, лишь бы разыскать меня… Его нужно устранить до того, как я сорвусь отсюда.

Слова племянницы Галина приняла как руководство к действию. Оформлять заказ через связной телефон синдиката наемных киллеров остереглась. Телефон пришел от Саши, вдруг у наемников какой-то кодекс существует, обязаны они чем-то Мирону – стукнут. Любовника племянницы Галина решила устранять сама. Миронов в глаза не видел тетю-домработницу, он никогда не приезжал к Зубовым домой, свидания назначал на свободной территории.

В этом Галя увидела добрый знак.