Огненный зверь - Роберт Джордан

Йондра стояла всего в десяти шагах от головы чудовища. Когда он глядел на нее, из лука вылетела стрела. Стрела ударила прямо в злобный золотой глаз. И отскочила. Зверь кинулся вперед, пытаясь схватить княжну когтями. Она отчаянно отпрянула, но кончик одного когтя зацепился за шнуровку красной кожаной жилетки, и княжна повисла в воздухе прямо напротив глаз твари. Не обращая внимания на льющуюся вокруг кровь, крики, вопли людей, зверь, казалось, разглядывал девушку.

Дрожь ужаса пробежала по телу Конана. В этих глазах проглядывал свет разума. Но даже если это чудовище и обладало разумом, то слишком нечеловеческим и непонятным людям. Он не видел в красивой женщине ничего, кроме жертвы. Пасть, полная зубов, открылась, и Йондра была подтянута ближе.

Конан поднял копье.

– Кром! – проревел он и ударил лошадь в бока пятками. Наконечник копья он направлял на кожистый нарост. Киммериец плотно сжал коленями лошадь, приготовившись к удару, который, как он видел, выбил других из седла, но все равно сила удара оказалась чудовищной, и даже лошадь упала на колени.

С гибким изяществом и ослепительной скоростью зверь развернулся и ударил Конана лапой, в которой болталась Йондра. У киммерийца захватило дух, когда его подбросило в воздух. Последние силы вышиб удар о каменную почву. Конан отчаянно попытался вздохнуть, заставить онемевшие мускулы работать, перекатился на четвереньки и поднялся на ноги. Йондра, корчась, лежала на спине рядом с ним, обнаженные груди вздымались с каждым трудным вздохом.

Кожаная жилетка Йондры по-прежнему была в когтях, но зверь переместил свое внимание на киммерийца. То, что осталось от лошади Конана, лежало теперь под тварью, и из зубастой пасти падали куски мяса.

Понимая бессмысленность этого жеста, Конан выхватил свой старинный меч. Сталь не оставляла следа на небьющихся пластинах чешуи. У Конана и налегке не хватит скорости, чтобы увернуться от атаки твари, тем более не сможет он этого сделать, если будет нести Йондру, но он не мог ее оставить. Однако он не погибнет без боя.

– Эй, Конан! – Нетвердо держась в седле, сзади к зверю подскакал Телад. Кольчуга на груди была порвана, и он истекал кровью, но крепко сжимал копье. – Оттащи ее, северянин! – Ударив в бока лошади каблуками, он ринулся вперед.

Тварь развернулась, блеснув переливающейся чешуей.

– Нет! – крикнул Конан.

Бритоголового охотника охватило пламя, и зверь прыгнул, чтобы растерзать обгорелое мясо.

Киммериец не мог позволить, чтобы жертва Телада пропала даром. Вложив меч в ножны, он схватил Йондру в охапку и бросился в узкий проход, преследуемый звуком дробящихся костей.

Когда за спиной уже не слышно было жуткого скрежета, Йондра пошевелилась в его руках.

– Я не хотела, чтобы они погибли, – прошептала она. Глаза ее были переполнены ужасом.

– Ты хотела поохотиться на зверя, – сказал он, не замедляя шага. При других обстоятельствах Конан задержался бы, чтобы поискать оставшихся в живых, но сейчас он думал лишь о том, чтобы унести Йондру подальше от кошмарной сцены, вернуть ее в относительную безопасность лагеря.

Йондра плотнее прижалась к его широкой груди, будто укрываясь от бури за огромным валуном.

– Телад отдал за меня свою жизнь, – проговорила она, дрожа. – Я правда не хотела этого. Конан, что мне делать?

Конан тут же остановился, а девушка сжалась у него в руках, будто прячась от взгляда ледяных глаз.

– Уйти из гор, – сказал он резко. – Вернуться в Шадизар. Забыть о звере и всегда помнить о людях, погибших из-за твоего каприза и тщеславия.

Высокомерное лицо княжны вспыхнуло гневом. Кулачок поднялся, но вдруг бессильно опустился. По щекам потекли слезы.

– Так и сделаю, – прохныкала она. – Клянусь перед всеми богами.

– Этим не отплатить за жертву Телада, – сказал киммериец, – но это, по крайней мере, значит, что ты ценишь его поступок.

Она нежно коснулась щеки Конана.

– Я никогда раньше не хотела, чтобы мужчина управлял мной, но ты почти заставил меня… – Белые зубки прикусили полную нижнюю губу, и княжна опустила глаза. – Ты вернешься со мной в Шадизар? – спросила она тихо, снова пошевелившись в его руках, но на этот раз так, чтобы киммерийцу были хорошо видны ее полные округлые груди.

– Возможно, – ответил он и снова пошел, полностью сосредоточив свое внимание на изгибах ущелья и неровностях под ногами. Лишь глупец отказал бы такой женщине, какую он нес сейчас на руках. И лишь глупец пренебрег бы советом, который он только что дал ей. Но Телад сделался другом, и жизнь свою он отдал и за него тоже, как и за нее.

Кодекс чести киммерийца требовал, чтобы Телад, отдавший свою жизнь за киммерийца, был отмщен, но также кодекс требовал, чтобы он проводил Йондру и Тамиру в безопасное место. Второе выполнить было намного легче. Как, думал он, можно убить зверя, которому не причиняет вреда сталь? Так что не удивительно, что он не обращал внимания на прелести, выставленные Йондрой.

Тамира была первой, кого увидел Конан, войдя в лагерь с полуголой аристократкой на руках, и солнце к этому времени кровавым шаром висело над кромкой гор. Воровка, уперев руки в бока, желчно глядела на то, как к нему прижимается Йондра. Затем Йондра обернулась, открыв свое заплаканное лицо. Челюсть Тамиры отвисла, и девушка бросилась в красный шатер за халатом.

Конан поставил Йондру на ноги, и Тамира завернула ее в мягкую синюю шерстяную ткань. Когда Конан выпустил княжну из рук, она повалилась на камни. Тамира опустилась рядом с ней, положила ее голову себе на плечо и взглянула на киммерийца.

– Что случилось? – спросила она.

– Мы нашли зверя, на которого она охотится. Охотилась. Кто-нибудь еще вернулся?

Темные глаза Тамиры расширились от страха, и Тамира помотала головой.

– Никто. Они… Они ведь не могли все погибнуть?

– Конечно, нет, – ответил Конан. Он бы очень удивился, увидев еще кого-нибудь живым, но не стоило еще больше пугать девушку. Лучше найти ей работу, чтобы отвлечь от тяжелых мыслей. – Позаботься о ней, – сказал он Тамире, – она почти не переставая плачет.

– Не удивительно, – ответила Тамира, – если о ней заботился ты.

Она увела не сопротивляющуюся аристократку в шатер, оставив Конана стоять разинув рот.

Он никогда не научится понимать женщин, решил киммериец. Никогда. Затем он заметил, что вокруг него собрались оставшиеся в лагере охотники и обеспокоенно смотрят на него.

, – понял вдруг с удивлением Конан. Он решительно изгнал из головы все мысли о женщинах.

– На рассвете, – сказал он охотникам, – мы возвращаемся в Шадизар. Но прежде мы должны дожить до этого. Сегодня ночью никто не спит, если только не хочет проснуться с перерезанным горлом. И никаких костров. Раздать все запасы.