Гидеон из Девятого дома - Тэмсин Мьюир

– Хм. – Гидеон вдруг начала понимать. – Выходит, я расплела его для тебя.

– Только с моей помощью. Ты не некромант. Ты не видишь танергетические сигнатуры. Мне надо было искать слабые точки, причем делать это твоими глазами. А еще ты все время махала рапирой, а твой мозг на меня орал, и это дела не упрощало.

Гидеон открыла рот, чтобы сообщить, что ее мозг все время орет на Харроу, но ей помешал стук в дверь. Некромантка застыла, будто на них напали, но за стуком последовало гортанное хихиканье, которое Гидеон уже слышала раньше. Хихиканье удалилось по коридору, сопровождаемое торопливыми шагами двух напуганных подростков. Жанмари и как-его-там подсунули что-то под дверь и убежали.

Она пошла посмотреть, что это такое. Это оказался тяжелый тонкий конверт из настоящей кремовой бумаги.

– Преподобной дочери Харрохак Нонагесимус, – прочитала она вслух. – Гидеон из Девятого дома. Фанатская почта.

– Дай сюда, это может быть ловушка.

Гидеон не стала ее слушать, потому что подозревала, что Харроу просто выкинет конверт в окно, не читая. Не обратила она внимания и на кислую рожу Харроу, доставая тонкий листок – куда хуже, чем конверт, но кто, кроме самого императора, вообще будет использовать для писем бумагу? – и зачитывая вслух.

Под этим текстом было торопливо, но все же красивым почерком приписано:

– Нет, – сказала Харроу.

– Я хочу пойти, – сказала Гидеон.

– Это невероятно банально.

– Я хочу десерт.

– Мне представляется, – Харроу барабанила пальцами, – что во время одного там ужина одна умная парочка с помощью бутылки яда обеспечит смерть наследников нескольких домов и внезапно утвердит господство Пятого дома. Только потому, что тебе захотелось сладкого.

– Это формальное приглашение, адресованное Девятому дому, а не просто тебе и мне. – Гидеон решила схитрить: – Мы же все из себя такие традиционалисты, разве мы не должны заглянуть хотя бы на секундочку? Если мы не пойдем, это будет грубо. Очень много выводов можно сделать из того, кто не придет. А все придут, потому что это вежливо. Политика. Дипломатия. Если ты не хочешь десерта, я и твой съем.

Некромантка задумалась.

– Но придется отложить испытание, – наконец пожаловалась она, – и потратить целый вечер, и Секстус сможет нас опередить.

– Спорим, твой Паламед тоже будет. Испытанием можно заняться потом. Я буду хорошей. Буду тихой, меланхоличной и… Девятой. Это зрелище подстегнет тебя и простимулирует.

– Нав, ты свинья.

Это значило, что они собираются пойти. Гидеон обдумывала свою неожиданную победу, глядя в зеркало и лениво пересчитывая прыщи, которые выскочили из-за постоянного намазывания ритуальной краски. Атмосфера была до странности расслабленной, как в тот раз, когда она приняла седативное и знала, что монахини вырежут ей гланды. Они с Нонагесимус обе ждали ножа. Она никогда не видела Харроу такой податливой. Никогда еще не проходило столько времени, чтобы та не куснула Гидеон за мягкое место. Может быть, испытания на звание ликтора ее успокаивали?

Но нет, зря она надеялась. Харрохак была довольна, потому что все шло, как она задумала. Она делала, что хотела, но как только этот блеск стерся бы, в дело бы снова пошли ножи. Гидеон не могла доверять Харроу. Всегда были какие-то шероховатости. Всегда какие-то ограды вырастали вокруг тебя, хотя бы их даже не видела, и замечала только тогда, когда Харроу поворачивала ключ в замке. Но потом…

Забавно было смотреть, как Харроу суетится. Она надела лучшие и самые древние одежды Девятых и превратилась в блестящую черную палку, утопающую в пене кружев цвета ночи. Она вдела в уши длинные костяные серьги и дважды перекрасила лицо. Гидеон с удивлением и любопытством поняла, что Харрохак сильно напугана. К вечеру она становилась все более раздраженной. Вялое лежание с книгой и вид подчеркнутой скуки сменились напряженной позой, опущенными плечами и поджатыми ногами. Харроу постоянно смотрела на часы и собралась выйти на двадцать минут раньше, чем надо. Гидеон просто надела чистую рясу и темные очки. Некромантка слишком нервничала, чтобы их запретить.

Чего она боялась? Она с самого детства исполняла один ритуал Девятого дома за другим, ритуалы эти были пышны и при этом очень строги. А теперь она вся тряслась.

Может быть, из-за того, что ей пришлось отложить темные некромантские делишки в подвале? Так или иначе, Гидеон с Харрохак двинулись в путь: разряженные в одежды Запертой гробницы, разрисованные под живые черепа и похожие на двух дур. Из-за многообразия костяных украшений Харроу щелкала и постукивала на ходу.

– Вы пришли! – сказал Магнус Куинн, увидев их. Он был слишком хорошо воспитан, чтобы второй раз смотреть на двух представительниц Дрербура, ударившихся в загул. – Я так рад, что вы надели свои… праздничные платья. Я был уверен, что наряжусь только я и буду сиять среди вас, чувствуя себя идиотом. Преподобная дочь, – он очень глубоко поклонился Харроу, – спасибо, что пришли.

Сам он надел светло-коричневый длиннополый костюм, который, кажется, стоил больше, чем все запасы в сундуках Девятого дома, и был весьма элегантен. У Девятого дома было полно древних затхлых сокровищ, но маловато ликвидных активов. Харроу ответила – более низким и чопорным голосом, чем обычно:

– Благословен будет рыцарь Пятого дома. Приношу свои поздравления с одиннадцатой годовщиной супружества.

Супружества. Но Магнус просиял:

– Да! Спасибо! На самом деле годовщина была вчера. По счастливой случайности я о ней вспомнил, а Абигейл забыла, так что она разозлилась и заставила меня устроить ужин. Полагаю, в результате все выиграли. Входите, позвольте мне вас представить.

Обеденный зал в атриуме выглядел как всегда, если не считать некоторых праздничных добавлений. Салфетки были сложены очень аккуратно, и откуда-то из закромов явилась чуть пожелтевшая скатерть. У белоснежных тарелок стояли карточки с четко написанными именами. Их обеих провели в маленькую кухню, где представили напряженной некромантке Пятого дома: у нее оказались такие же простые безыскусные манеры, как у Магнуса: такими можно обзавестись, только родившись в доме вроде Пятого. Она посмотрела Гидеон прямо в глаза и твердо пожала ей руку. В отличие от Магнуса, она успела приобрести черту, отличавшую некоторых некромантов и библиотекарей, которые посвятили чарам смерти последние пятнадцать лет и не слишком задумывались о живых: у нее был очень напряженный взгляд. Но почувствовать угрозу от человека в переднике сложновато. Ее очень корректные раскланивания с Харроу, стоявшей с кислым лицом, прервало появление в дверях жутких близняшек, нацепивших примерно по миллиону сережек. Девятые вышли обратно в зал.