Катынь. Ложь, ставшая историей - Иван Чигирин

Так что сцена была развернута рампой к западу. Первыми зрителями должны были стать некоторые нужные Германии народы СССР и поляки, затем покорённые страны Европы, а судя по дальнейшим событиям, не остались равнодушными и государства антигитлеровской коалиции. И в конце концов, подобно полвека пролежавшей в земле мине, катынская провокация сработала и в СССР.

Однако на самом деле Катынь — лишь одна операция в ряду многих подобных, призванных столкнуть друг с другом народы и натравить их на советское правительство. Самая раскрученная — да, но далеко не единственная. Провокации подобного рода начались, едва лишь немецкая армия вступила на территорию СССР.

В январе 1942 года в Германии вышла небольшая, в 60 страниц, книжица под названием: «Немецкие солдаты в Советском Союзе: письма с Востока». Книжка, как и следовало из названия, содержала отрывки из солдатских писем. Фрагменты этих писем и сейчас можно встретить в самых разных трудах, от вроде бы научных до пропагандистских — естественно, без указания первоисточника. Вот что там говорится о «зверствах большевиков» в городе Львове.

«Я был в Лемберге[21]вчера и увидел там море крови. Это было ужасно. Люди с ободранной кожей, кастрированные, с выколотыми глазами, отрубленными руками и ногами. Некоторые были прибиты гвоздями к стене, 30–40 человек заперты в маленькой комнате, где они задохнулись. Подобным образом умерщвлено около 650 человек… Большую часть этого сделали евреи…»

«Когда мы вошли во Львов, над городом стояли серые тучи. Вонь была едва выносимой. Русские оставили город после тяжёлых боёв. Большевики и евреи зверски убили 12 тысяч немцев и украинцев. Я видел беременную женщину, подвешенную за ноги в тюрьме ГПУ. У других женщин были выколоты глаза, отрезаны носы, уши, пальцы, руки, ноги, у некоторых вырваны сердца. 300 сирот от 2 до 17 лет были прибиты гвоздями к стене и зарезаны… После пыток они побросали людей, большинство которых были ещё живы, в трёхметровую груду в подвале, облили их бензином и подожгли. Это было ужасно!»[22]

Надеюсь, об уровне правдивости данных свидетельств говорить не надо? Или всё же следует объяснять, что у сотрудников НКВД были и другие дела, кроме как бегать по львовским улицам, ловить там детишек (дети в тюрьме не содержались, их отправляли к родственникам или в детские дома) и прибивать их гвоздями к стене.

В дальнейшем этот трюк повторялся неоднократно. Известно, например, что немцы попытались выдать свои зверства за «злодеяния большевиков» в Краснодаре, приписать нашим уничтоженных заключённых в Латвии. Одни «катынеподобные» провокации были более, другие менее успешны, некоторые превратились в анекдот, часть вообще не получила резонанса — но есть у нас такое подозрение, переходящее в уверенность, что если как следует покопаться в националистической пропаганде, скажем, наших прибалтийских соседей, то мы очень скоро придём к малоизвестным провокациям доктора Геббельса. Наверняка ведь «народные фронты» паслись на этой травке. Ну, а уж про бандеровцев и речи нет…

Чуть позже мы проиллюстрируем, как работают сегодня геббельсовские минные поля, когда есть определённый социальный заказ, а пока вернёмся к шоу под названием «Катынь».

В немецкой национальной политике первыми союзниками на востоке считались украинские националисты. Конечно же, несмотря на горячую «любовь» украинцев к полякам, немцы не провели их мимо Катыни.

Арестованный в Нежине немецкий пособник, некто Симоненко, показал на допросе, что был членом украинской делегации, посетившей катынские раскопки. Там подошли к подбору кадров более серьёзно, чем в Смоленске — дорога длинная, ехать дорого. На экскурсию отправились только надёжные люди — старосты, бургомистры. Соответственно, и программа была иной. Она состояла из беглого осмотра могил и трёх трупов, а также включала в себя два банкета — в начале и в конце вояжа. А чтобы визитеры не потеряли в хмельном тумане информацию, куда они ездили и зачем, им выдали набор фотографий, посвящённых «зверствам большевиков», и в общих чертах рассказали, что нужно говорить. Преисполнились ли много претерпевшие от ближайшего соседа украинцы сочувствием по отношению к польским офицерам, история умалчивает.

Однако основной информационный удар пришёлся по Польше.

Из показаний Эдварда Потканского, поляка из строительного батальона в Красном Бору:

«В разгар Катынской кампании я был в Польше. Гитлеровская польская газета „Курьер Варшавский“ заполняла целые страницы фамилиями польских офицеров, будто бы замученных большевиками в Катыни. Из больших предприятий в Катынь посылались делегаты, которые по возвращении должны были рассказывать о зверствах большевиков. Таких же представителей немцы посылали даже из концлагерей. Это были польские офицеры.

Многие делегаты, возвратись из поездки, рассказывали обратное тому, что хотелось гитлеровцам. Вскоре эти делегаты были арестованы и пропали без вести.

На стенках домов появились надписи: „Катынь — дело рук гестапо“… На скамейках в Саском саду были приклеены записи, в которых сообщалось, что убийцами польских офицеров в Катыни являются немцы. Поляки говорили о Катыни как о новом злодеянии немецких разбойников».

Попав на улице в облаву, Потканский был отправлен в составе строительного батальона как раз в район Красного Бора. Когда немцы стали отступать, он и ещё один поляк спрятались до прихода Красной Армии. По поводу экскурсии в Козьи Горы он показал:

«13 июня 1943 года, в день нашего приезда в Красный Бор, нас спросили, кто хочет посмотреть могилы польских офицеров в Катыни. Согласились все вновь прибывшие, 20 человек. Нас посадили в машину и отвезли в Катынь. Могилы были закрыты, но там валялось много разных вещей, принадлежащих убитым офицерам, польские деньги (совсем новые) и другие вещи. Мы незаметно брали что-нибудь из этих вещей себе на память. Так, я нашёл медальон и 100-злотовую бумажку.

Возвратясь к себе в казармы, мы, поляки (а в строительном батальоне были только поляки), стали обсуждать, кто убил польских офицеров в Катыни. Разговор был оживлённый. Я тоже рассказал случай со знакомым офицером Марьяном Рудковским (о нём речь впереди. — Авт.). Тогда десятник этого батальона Виски Эдвард вызвал меня из дома и сказал, что я, не зная людей, поступаю неосторожно и что со мной может быть то же, что с шофёром-поляком этого же батальона по фамилии Лепянко, который сказал, что польских офицеров в Катыни расстреляли немцы, за что он был арестован и расстрелян».

Его товарищ, Роман Комальский, изложил ещё одну версию того, как были обнаружены трупы. Ни Аренса с его солдатами, ни Киселёва с польскими строителями в ней не имелось. Вариант для поляков выглядел совсем по-другому:

«Началось это так: несколько русских военнопленных под конвоем немецких солдат были посланы в Катынский лес за песком. Копали песок, а выкопали несколько трупов польских офицеров. Я думаю, что это было устроено нарочно, так как немцам нужно было, чтобы эти трупы обнаружили не сами немцы. Шофёр-поляк по имени Казик (фамилии его я не знаю), который был при этом открытии, возвратился в батальон и рассказан о случившемся. Потом, когда открыли могилы, поляков повезли показать трупы польских офицеров.