Мой год с Сэлинджером - Джоанна Рэйкофф

перебираюсь в Беркли, в квартиру в нескольких кварталах от Телеграф-авеню[6], которую нашел для нас бойфренд. Там многоквартирный дом стоял кольцом, а в центре был дворик, где по логике должен был находиться бассейн. Но бассейна не было. И я отступила от плана. Я вернулась в Нью-Йорк и поняла, что не хочу уезжать. А потом встретила Дона.

На второй день я снова пришла слишком рано, поскольку страшно боялась опоздать. На этот раз я вставила ключ в замок, чуть-чуть приоткрыла дверь и, убедившись, что в офисе еще темно, а в приемной за стойкой никого нет, быстро закрыла дверь, села в лифт и спустилась в лобби. По Мэдисон-авеню прошлись снегоуборщики, как и по Пятой авеню и остальному Мидтауну, но город еще не проснулся, на обочинах высились громадные сугробы, а пешеходы медленно семенили по узким проходам, расчищенным на тротуарах. В лобби было кафе, где имелись свежие круассаны, и сейчас сонные посетители разглядывали стеклянную витрину под недружелюбным взглядом продавщицы южноазиатской внешности с волосами, убранными под сетку. Я присоединилась к ним, раздумывая, не выпить ли вторую чашку кофе.

Когда я наконец поднялась в офис, секретарша включала лампы в фойе; она еще не успела снять коричневое пальто. В кабинете напротив стойки тоже горел свет.

— О, здравствуйте, — произнесла она не слишком приветливо, расстегнула пальто, повесила на локоть и пошла прочь по коридору.

— Я новая ассистентка, — крикнула я ей вслед. — Мне просто… идти на свое место? Или…

— Минутку, пальто повешу, — отозвалась секретарша.

Через несколько минут она вернулась и взъерошила короткие волосы.

— Как вас зовут, напомните. Джоан?

— Джоанна.

— Точно, Джоанна. — Секретарша плюхнулась на стул. Высокая, с фигурой, как выразилась бы моя мать, китайской статуэтки, она была одета в водолазку и приталенный брючный костюм, какие носили в 1970-е: с расклешенными брюками и широкими лацканами. Восседая на стуле, она, казалось, возвышается над стойкой и довлеет над ней, впрочем, как и надо всей приемной. Рядом с телефоном на столе стоял толстенный вращающийся каталог с визитными карточками. — Ваша начальница еще не пришла. Она приходит в десять.

— Мне сказали, что рабочий день начинается в полдесятого, вот я и пришла полдесятого.

— Можете подождать здесь, — со вздохом добавила секретарша, как будто я причиняла ей огромное неудобство, и задумчиво скривила губы. — Хотя, наверно, можете и пойти за свой стол. Знаете, где это?

Я кивнула.

— Ладно, туда и идите. Но ничего не трогайте. Ваша начальница скоро придет.

— Я ее провожу, — раздался голос из освещенного кабинета, и на пороге показался высокий молодой человек. — Меня зовут Джеймс, — представился он и протянул руку.

У него были курчавые светло-каштановые волосы, он носил очки в золотой оправе, модные в том году, а лицо заросло густой рыжеватой бородой, что делало его похожим на мистера Тумнуса, благородного фавна из книги «Лев, колдунья и волшебный шкаф».

Я пожала его руку.

— Идите за мной, — предложил Джеймс, и я последовала за ним по основному коридору мимо рядов кабинетов, где свет еще не горел.

Как и накануне, мне захотелось задержаться и рассмотреть книги на стеллажах вдоль стен; я с восторгом увидела знакомые имена — Перл Бак[7], Лэнгстон Хьюз — и была заинтригована незнакомыми, например, Найо Марш, а в животе затрепетали бабочки, как в детстве, когда мы ходили в местную библиотеку: там было столько книг и каждая по-своему интересна, а я могла взять любую.

— Ого! — вырвалось у меня почти непроизвольно.

Джеймс замер, а потом обернулся.

— Ага, — ответил он с искренней улыбкой. — Я тут шесть лет и до сих пор хожу и удивляюсь.

Как и было предсказано, моя начальница явилась в десять, закутанная в золотистую норковую шубу, в громадных темных очках и шелковом шарфе с узором в виде лошадей, накинутом на голову.

— Здрасьте, — сказала я и приподнялась над стулом, словно приветствуя королевскую особу или папу Римского.

Но начальница пронеслась мимо меня и скрылась в кабинете, притворившись, что не заметила меня.

Через двадцать минут дверь ее кабинета открылась, и она появилась на пороге уже без шубы, а на смену темным очкам пришли такие же громадные, но с прозрачными стеклами. Они занимали половину ее бледного лица и подчеркивали голубизну глаз.

— Так-так, — произнесла она, закуривая и присаживаясь на край моего Г-образного стола. — Пришла, значит.

Я бодро улыбнулась:

— Пришла.

И я встала, немного нетвердо держась на ногах, так как на мне были сапоги, которые я одолжила у Ли, соседки Дона. Свои мокасины я оставила сохнуть на батарее в квартире парня, и те скрючились в форме полумесяца и застыли так навсегда. Собственно, там я и жила на самом деле, а не по официальной версии, — в бруклинской квартире Дона.

— У нас много дел, — сказала начальница и длинным пальцем убрала с лица блестящий локон. — Я знаю, ты умеешь печатать на машинке. — Я с энтузиазмом закивала. — А ты когда-нибудь расшифровывала микрокассеты?

— Нет, — честно ответила я. Я даже никогда о таком не слышала. Разве что в шпионских фильмах. На собеседовании, кажется, никто ничего не говорил про микрокассеты. — Но наверняка смогу научиться.

— Научишься, не бойся, — заверила меня начальница, выпуская облако дыма, сам вид которого несколько противоречил ее уверенному заявлению. — Хотя могут возникнуть трудности.

Она одной рукой поддела жесткую полупрозрачную крышку на белой пластиковой коробочке, стоявшей рядом с печатной машинкой на моем столе. Под ней оказалось нечто вроде допотопного кассетного магнитофона с кучей проводов и огромными наушниками; привычных кнопок воспроизведения, паузы и перемотки я не увидела. Был отсек, куда вставлять кассету, и все. Прибор, как и многие технические достижения 1950-х и 1960-х, выглядел одновременно умилительно архаичным и пугающе футуристичным.

— Смотри, — сказала начальница со странным смешком, — это диктофон с микрокассетами. Чтобы перемотать вперед-назад, нажимай на эти педали. Кажется, тут еще скорость можно регулировать…

Я кивнула, хотя не видела перед собой никаких педалей и регуляторов скорости.

— Если запутаешься, Хью покажет, как этим пользоваться.

Я даже не знала, кто такой Хью, и не понимала, что мне нужно делать с этими микрокассетами, но снова кивнула.

— Работы там полно; я дам тебе пленки, и начинай. Потом поболтаем.

Начальница пошла в кабинет и вернулась с тремя кассетами и новой сигаретой, которую пока не закурила.

— Вот, держи. Все это нужно напечатать. — И с этими словами она скрылась в арке слева от моего стола.

Арка вела в бухгалтерию, затем на кухню и в противоположное крыло, где находились кабинеты других агентов и дверь во внешний мир.