Сахарный дворец - Розалинда Лейкер

Софи вздохнула. Ее детство окончилось со смертью мамы, которая наступила после шести недель болезни и совпала со взятием Бастилии. Овдовев, отец сильно изменился, стал замкнутым и угрюмым; переменилась и его клиентура. Все иностранные дипломаты покинули город после ареста короля и королевы, аристократия разбежалась, и никого не осталось в Версале, где его сладости всегда пользовались спросом.

Вот почему Генри Дэлкот не хотел иметь ничего общего с революционерами, в том числе с офицером, который стал захаживать в его магазин вместе со сбродом, выступавшим за расстрел королевской семьи.

— Убирайся из моего магазина! — в ярости кричал Генри. — Здесь обслуживают только истинных патриотов!

За эти слова его жестоко избили и бросили умирать на улице. Проезжавшая повозка подобрала его искалеченное тело и отвезла в одну из общих могил, куда сбрасывали жертв беспощадных убийц. Софи отправилась к отцу в кондитерскую, но наткнулась на запертую дверь. Многочисленные свидетели быстро рассказали ей о случившемся, но никто из них не поехал за телегой, чтобы отвести девушку туда, где бы она могла забрать тело отца и похоронить.

В ту ночь Софи осталась в доме своей подруги Марии-Терезы и ее мужа Мориса, которые сделали все возможное, чтобы утешить несчастную. Конечно, Софи нашла бы работу, но этому не суждено было случиться. Наутро Морис узнал, что Софи велено арестовать по обвинению в пособничестве приспешникам ее отца, действующим против нынешнего правительства.

— Это делается для того, чтобы оправдать убийцу твоего отца, — объяснил Морис. — Я помогу тебе покинуть город.

Мария-Тереза собрала кое-что из одежды, подходившее Софи, и уложила в сумку. На прощание Морис протянул Софи экземпляр книги, написанной Генри Дэлкотом, которую приобрел в соседнем магазине, пока девушка собиралась. Мария-Тереза с мужем расписались на книге, и Софи обняла их в знак благодарности. Ни одна вещь не была ей так дорога, как эта книга.

Решение бежать в замок де Жюно было вызвано двумя причинами. Во-первых, он находился на расстоянии многих миль от Парижа, в спокойном месте, а во-вторых, граф был одним из давних покупателей ее отца, и Софи надеялась, что сможет получить работу в его доме. Как только она приехала, экономка немедленно представила девушку слугам, сказав, что граф соскучился по любимым сладостям, но теперь есть надежда, что все исправится и не придется дожидаться, пока в Париже улягутся волнения.

Как объяснила экономка, Софи должна сама отправиться к графине и рассказать, что умеет готовить, а также посоветоваться, каким лакомством побаловать графа, который обожал сладкое. У Софи началась новая жизнь, и как же глупо было полагать, что это продлится вечно…

Наконец глаза беглянки стали слипаться, и она заснула.

Не прошло и двух часов, как Софи проснулась, едва забрезжил рассвет. Она решила собраться в дорогу и пока не будить спящего Антуана. Умывшись в холодном ручье, девушка развязала мешок со швейными принадлежностями и пришила к изнанке нижней юбки браслеты и остальные драгоценности, оставив на случай крайней необходимости одно кольцо и несколько золотых монет, которые положила в кошелек. Жемчужное ожерелье и остальные деньги она вшила в подкладку своего плаща, разместив монеты таким образом, чтобы те не звенели. Она слышала, что Маркус никогда не носит при себе деньги, поэтому за него не стоило переживать. Наконец настало время будить спутников.

Софи беспокоилась, что за время сна Маркус забудет об опасности и потребует вернуться в замок, но, к счастью, этого не произошло. Проснувшись под деревом и решив, что он в походе, Маркус взял у Софи хлеб и сыр, приняв девушку за сопровождающую их маркитантку. Антуан был в отличном настроении и радовался, что ему снова предстоит ехать верхом на Биу.

Теперь Софи села на лошадь за Маркусом и взяла поводья. Проехав немного, они повернули на север, и вскоре за спиной послышался топот копыт. Софи в ужасе оглянулась, боясь, что кто-то из врагов напал на их след, но это оказалось войско солдат. Они были одеты в новую республиканскую форму с красным, белым и синим цветом на кокардах.

Девушка молилась, чтобы солдаты проехали мимо, но сержант направил троих своих людей, которые преградили путникам дорогу, отчего Маркусу автоматически пришлось натянуть поводья.

— А вы преодолели непростой подъем, старина, — произнес сержант, показывая на лошадь. — Как это вам удалось?

Маркус посмотрел на него ничего не выражающим взглядом, а Антуан, смутившись, отвернул голову. Тогда заговорила Софи, решив соврать. В те времена многие крестьяне продавали добро, украденное в знатных домах.

— Мы нашли бесхозную лошадь, а как говорится, что упало, то пропало, — весело произнесла она тоном деревенской простушки.

— Говорите, нашли? И где же?

— Там, в лесу. — Она махнула рукой в направлении, откуда они выехали. — Я догадываюсь, что эта лошадь аристократов, но это дает мне больше прав на лошадь, чем имеет ее хозяин. Мне повезло, и что ж в том плохого.

Сержант посмотрел на девушку строгим взглядом.

— Ладно, ничего плохого в этом нет, но сейчас вы все втроем должны слезть с лошади. Я забираю ее для армии. — Он сделал знак одному из своих людей. — Заберите эту лошадь, капрал.

Софи не осмелилась протестовать и спрыгнула с Биу, попросив Маркуса тоже спуститься. К ее облегчению он послушался, и она сначала сняла Антуана, а потом отвязала сумку. Сержант снова заговорил.

— Что в сумке? — В его голосе послышались нотки сарказма. — Кроме лошади, вы нашли что-то еще?

Девушка открыла сумку. Сержант увидел лишь свернутую шаль, кое-какую одежду и книгу, которая не заинтересовала его. Кивнув, он поскакал в сторону, и его солдаты двинулись следом. Софи проводила их взглядом, благодаря Всевышнего, что не выдала своего волнения. То, что они лишились Биу, было настоящей катастрофой, но по крайней мере девушку не заставили подписывать никаких бумаг и не подвергли допросу.

Что касается ее попутчиков, то Антуан сначала не понял, что лошадь забрали, но когда Биу исчез вдали, он разрыдался, упал на дорогу и стал биться в истерике. Маркус же, встревоженный реакцией внука, стал громко кричать, грозя кулаком вслед солдатам.

— Воры! — А затем, вспомнив об убийстве короля, закричал еще громче: — Убийцы!

Софи напрыгнула на него, закрывая ему рот рукой, а он вырывался, пытаясь освободиться. Некоторые из солдат обернулись, но разобрать, что кричит старик, было уже невозможно. Маркус продолжал отбиваться от девушки, крича и вырываясь.

— Послушайте меня, месье Маркус, — взорвалась она, толкая его, пытаясь усмирить. — Это мятежники, от которых мы бежим. Вчера они ворвались в замок, и ваша дочь просила меня отправить Антуана в Англию, где ему ничто не будет угрожать. Сейчас мы все вместе направляемся туда.

Он затих, опираясь рукой на ее плечо и тяжело дыша после их короткой схватки.

— Я все понял, мадемуазель, — тихо проговорил старик, и в его голосе послышалась тревога. — Но что с моей дочерью?