Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом - Alexandra Catherine

произошло? — глухо спросила она, понижая голос, подделывая его, исподтишка утирая слёзы. Делая вид, что рукавом стирает со лба пот.

— Нашли на берегу реки недавно, — коротко и резко отвечал Аамон. — Притащили в лагерь. Теперь Сакрум испытывает мальчишку на прочность: то заставляет биться с братьями, то пытает. Хорошо его порезали. Давай быстрее, чтобы не воспалилось.

Уняв дрожь в руках, Атанаис заставила себя успокоиться, выдохнула и приступила к делу. Марк морщился и что-то шептал, но не дёргался. Был в бреду и, должно быть, не понимал, где находится.

Каждый шов придавал Атанаис сил и новых надежд. Принц, которого все считали погибшим, выжил. Судьба заточила их в шамширском плену, но теперь она сделает всё, чтобы уберечь их обоих от гибели и привести обратно домой.

Глава 2. Усыпальница ​

Марк Вальдеборг неотрывно глядел на безмолвную статую, возвышающуюся посреди главной площади Кеоса. То было изваяние, изображающее девушку, запечатлённую шагающей прямо, горделиво, изящно, с приоткрытыми объятиями, с обращёнными вовне ладонями. Скульпторы передали её образ в точности до мелочей — невысокая, тонкая, красивая, огромными миндалевидными глазами, высокими изогнутыми бровями, распущенными волнистыми волосами. Одетая в узкие штаны, высокие сапоги, курточку, блузу, схваченную на тонкой талии ремням, лёгкий шарф на шее. Образ простой, но наиболее любимый народом.

Марк глядел на изваяние Ишмерай Алистер Праций с благоговением, с замиранием сердца. Девушка будто шла к нему, раскрывая ему объятия.

Сам Кеос был уже не тем городом, каким он его оставил всего полтора месяца назад. Дома сильно изменились и стали выше, люди одеты иначе, улицы расширились. Жители передвигались не на лошадях, а на странных механизмах с четырьмя колёсами. Сколько лет и столетий прошло с тех пор, как он был в Кеосе последний раз?

А статуя всё стояла, не боясь ни времени, ни забвения.

«Ишмерай, моя Ишмерай…» — шептал он, баюкая свою тоску и боль.

Вздрогнув, он очнулся и за собой пронёс горе и ужас: ему приснилось изваяние Ишмерай, стоявшее посреди Кеоса. Но почему он видел только лишь статую, но не саму невесту?

Днём ранее во сне он увидел миларскую усыпальницу карнеоласских королей. Он видел могилы своего прадеда, Марка Вальдеборга Первого, деда Трена Первого, королевы Эрато, дяди Дарона, отца Арнила, матери Альварии, даже могилу брата Дарона. Но не было здесь его могилы, а был саркофаг, предназначенный для Ишмерай. Пустой саркофаг, в котором никогда не лежало её тело. На саркофаге был изображён чёрный дракон на фоне Солнца, символ Рианоров, но в нём самом никто никогда не лежал — непримятые простыни и подушка запылились от времени.

«Где она похоронена?» — вопрошал Марк.

«Зачем меня ты спрашиваешь об этом?» — тихо осведомился неведомый голос.

«Ты знаешь всё о Рианорах. Ты должна знать, где её похоронили».

«Кто сказал тебе, что её хоронили?»

«Её тело оставили непогребённым?!»

«Атариатис Рианор, её предок, ушёл из запертой гробницы на следующий же день после своего погребения. Полагаю, так же поступила и Ишмерай… Они принадлежат Солнцу… И когда они исполняют свой долг до конца, Шамаш забирает их к себе, в своё высокое сияющее царство…»

«Неужто Ишмерай исполнила свой долг до конца? — горько воскликнул Марк. — Она не исполнила его передо мной!»

«То, что принадлежит Солнцу, не может принадлежать человеку. Атариатис Рианор никогда не принадлежал своей Лигее, Акме Рин никогда не принадлежала Гаральду Алистеру, Ишмерай Алистер никогда не принадлежала тебе. У тебя есть твой Карнеолас. Что ещё нужно Вальдеборгу?»

«Вальдеборгу нужна его Ишмерай…»

«У тебя осталась её частица. Обернись»

Но Марк очнулся, прежде чем увидел, что за частица осталась ему от Ишмерай.

«Какие страшные тяжкие сны мне снятся!» — подумал Марк.

Но действительность оказалась не легче.

После поединка, едва не стоившего ему жизни, Братья Сакрума вытащили Марка из его тёмного шатра через два дня, привязали к обеим его рукам длинные верёвки, потянули в разные стороны, а после кто-то начал бить его спину плетью после каждого вопроса Сакрума и ответа Марка, который Сакруму не нравился.

Марк предполагал, что вслед за поединком будет что-то подобное, но его поразила боль. Он набивал себе шишки при занятиях фехтованием, ему случалось получать весьма серьёзные раны при падении с лошади, он был не прочь подраться, он ломал руки, но ещё никогда не попадал в такие истории — он находился в стане врагов, ненавидевших Карнеолас. Его били плетьми, задавали одни и те же вопросы, на которые он не мог сказать правды или даже этой правды не знал.

— Почему ты здесь, Саргон? — спрашивал Сакрум, владыка Шамшира.

— Я уже отвечал, что шёл в одном отряде с Рианорами, — стиснув зубы, выдавил Марк, чувствуя, как по спине течёт кровь.

— Я слышал, эту сказу про фавнов не только от тебя, — кивнул Сакрум. — Зачем Карнеоласу фавны, я тоже слышал, — плеть вновь опустилась на спину Марка, и зубы его заскрипели. — Почему ты здесь, говори правду?

В шатре Сакрума собрались его Братья, лекарь Аамон и девушка Рабинара, племянница повелителя, наблюдавшая за избиением пленника невозмутимо, гордо приподняв голову. Рабинара изображала стойкость или училась ей — но это плохо ей удавалось. От каждого взвизга плети и удара её о плоть она начала вздрагивать.

— Нет другой правды, кроме той, что я уже сказал.

— Нет другой лжи, кроме той, что ты смеешь говорить, Саргон. Басил, — взмах руки Сакрума повторил взмах плети, и спина Марка взорвалась ослепляющей болью.

Он был болен, ещё не окреп после своего спасения в реке Атарат, после поединка, который едва не добил его, а удары плетью все не заканчивались.

— Ты шпион Карнеоласа, ты разведывал наше местоположение, — спокойно проговорил Сакрум.

— Я и представить не мог, что по Заземелью разъезжают шамширцы, — выдавил Марк. — Река Атарат вынесла меня на этот берег, и ваши люди нашли меня сами. Я был без сознания.

— Почему ты здесь?

Очередной удар плетью.

«Они забьют меня до смерти, что бы я не ответил, — решил Марк