Марки королевы Виктории - Барри Мейтланд

Брок, вспоминая детали, сосредоточенно свел на переносице брови.

– Миссис Старлинг… Бренда?

– Ева, – проникновенно сказал Старлинг, мягко пытаясь расшевелить его память. – Бренда умерла в восемьдесят седьмом.

Он вынул из кармана пиджака бумажник, достал из него фотографию и передал Броку. Тот с минуту на нее смотрел, после чего вручил Кэти. Снимок был сделан в темное время суток при вспышке. Облаченный в белоснежный смокинг Старлинг широко улыбался в объектив. С ним рядом находилась женщина, одетая в короткое черное платье для коктейлей, подол которого слегка колебался на ходу. Около тридцати, подумала Кэти, стараясь не выказывать овладевшего ею удивления. Пожалуй, даже двадцать пять. Зачесанные назад черные волосы, улыбающееся, оживленное лицо, длинная стройная шея. Смуглая, красивая, так называемый средиземноморский тип. Скромные на вид, но дорогие украшения и платье. «Должно быть, вы богатый человек, мистер Старлинг», – подумала она.

– Когда был сделан снимок? – спросила Кэти.

– В прошлом году, в Каннах, – сказал Старлинг, которому, судя по всему, этот вопрос пришелся по душе. – На кинофестивале.

– Она актриса?

– Нет. Она – моя жена. – Сказав это, он моргнул, не выдержав пристального взгляда Кэти. – Я это в том смысле, что она не работает.

– И сколько времени вы уже состоите в браке? – осведомился Брок.

– Три года и семь месяцев, – сказал Старлинг. – В прошлую субботу исполнилось.

– Я помню. Об этом писали в таблоидах. В газетных колонках, где печатают светские сплетни, вашу жену называют принцессой, не так ли?

Старлинг, едва заметно улыбнувшись, согласно кивнул.

– Вы вот сказали, она поехала в город… Значит, вы живете не в Лондоне? – спросила Кэти.

– Наш дом в Суррее, – сказал Старлинг. – Около Фарнема. Но у нас и в городе есть квартира. В Кейнонбери. Но Евы там нет. Я всюду ее искал.

Брок некоторое время смотрел на него в упор, ожидая продолжения. Поскольку такового не последовало, он сказал:

– Почему здесь, Сэмми? – Он широким жестом обвел комнату. – К чему этот странный антураж?

Его собеседник уныло повесил голову и пробормотал:

– Ее похитили, мистер Брок.

– Похитили?

Старлинг тяжело вздохнул.

– Мне нужна ваша помощь.

Мелвилл, не имея больше сил сдерживаться, вмешался в разговор и сказал:

– Мистер Старлинг пришел ко мне сегодня утром, главный инспектор, и все рассказал. Я же в силу серьезности положения не мог игнорировать…

– Но почему здесь? – повторил Брок, продолжая гипнотизировать взглядом Старлинга. – Почему вы пришли сюда?

– Потому что марки имеют к этому делу самое непосредственное отношение, – ответил за своего клиента Мелвилл. – Почему бы вам не показать эти письма главному инспектору, мистер Старлинг?

Старлинг снова сунул руку в карман пиджака и извлек из него два конверта. Глянув на проставленную в почтовом штемпеле дату, он протянул один из них Броку. Брок взял конверт и вынул из него сложенный вдвое листок бумаги. Прочитав написанное, он расправил листок и положил на стол. В центре страницы печатными буквами от руки было выведено:

ГДЕ ОНА, СЭММИ?

ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ РАСКОШЕЛИТЬСЯ, ЧТОБЫ ЭТО УЗНАТЬ.

Над этими словами наклеен маленький выцветший бумажный прямоугольнике изображением женской головки в обрамлении виньеток. Лишь основательно присмотревшись к крохотной картинке, Кэти заметила надпись, вплетенную в декоративный орнамент: «Земля Ван-Даймена», – и еще три слова: «Почта. Одно пенни».

– Это марка? – спросила Кэти.

Мелвилл кивнул.

– Как-то странно она выглядит. По краям нет перфорации.

– Как-никак 1855 год… Это так называемая «Шалонская головка».

– Что вы сказали?

– Так называется тип марки.

– Она редкая?

– Довольно редкая. Если верить каталогу, такая марка стоит около тысячи фунтов.

Кэти удивленно моргнула и еще раз глянула на крохотный квадратик бумаги с грубоватым изображением женщины.

– Странная манера требовать выкуп, вы не находите? – сказал Брок и посмотрел на Старлинга. – В таких случаях, я полагаю, похититель стремится заполучить деньги своей жертвы, а не наоборот.

Старлинг наклонился вперед и ткнул пальцем в марку.

– Эти люди приклеили ее к бумаге определенным сортом клея вроде эпоксидной смолы или аналогичного ей. – На его лице ясно читалось непонимание. – Теперь она не стоит и гроша. Фактически они ее уничтожили. Это так, мистер Мелвилл?

– Совершенно верно.

Старлинг сокрушенно покачал головой, словно порицая людей, способных на такое варварство. «Этот факт, – вдруг пришло в голову Кэти, – опечалил его куда больше, нежели текст письма, имевший непосредственное отношение к его пропавшей жене».

Брок со всех сторон осмотрел конверт.

– Судя по штемпелю, письмо отправлено из центральной части Лондона. Почтовое отделение ЕС-1. Адрес на конверте написан от руки печатными буквами. Так же как и само послание.

Кэти пригляделась к крохотному изображению на марке. Портрет молодой женщины, предположительно королевы Виктории. Шея и плечи обнаженные, волосы зачесаны назад и вверх, на голове сверкает корона. Кроме того, на ней имелись серьги и ожерелье. Рассматривая марку, Кэти неожиданно испытала какое-то странное чувство. Повернувшись к Старлингу, она попросила позволить ей еще раз взглянуть на фотографию жены, которую он уже успел спрятать в бумажник. Он заметил выражение озабоченности на ее лице и молча отдал снимок. Кэти положила его рядом с маркой.

– Это она, не так ли? – спросила Кэти у Старлинга.

– Что такое? – сказал Мелвилл, и она передала ему снимок вместе с посланием.

Некоторое время он с удивлением смотрел на оба изображения.

– Господь всемогущий! Они и впрямь очень похожи. Признаться, я не имел об этом никакого представления, так как никогда не видел миссис Старлинг.

Пока Брок, в свою очередь, сравнивал два этих портрета, Кэти наблюдала за Старлингом. Он не выказал никакого удивления в связи со сделанным ею выводом. Более того – ее открытие, казалось, подпортило ему настроение, как если бы он давно уже знал об этом, но намеревался приберечь это знание для себя.

– Вы полагаете, это важно? – спросил Мелвилл, но ему никто не ответил. – Я-то позволил себе предположить, что «Шалонская головка» является своего рода намеком на сферу интересов мистера Старлинга – ведь он у нас специализируется на такого типа марках. Не так ли, мистер Старлинг?

Старлинг кивнул с непонятным выражением лица. Комбинация морщинок и складочек, нарушавших гладкость сливочной кожи его круглой физиономии, читалась одновременно как знак скрытого удовлетворения, раздражения или внутренней боли.