Трусливый Лев из Страны Оз. Бравый Дед в Стране Оз - Рут Томпсон

Больше всего дел было у Дедули. Ему надо было хорошенько смазать ружьё, уложить рюкзак, начистить саблю и отполировать до блеска деревянную ногу. Нога у него была замечательная. На свете немало ветеранов, лишившихся в сражениях ноги и ковыляющих на деревяшках, но такой деревяшки, как у Дедули, не было ни у кого!

Её вертикальная часть, пристёгивающаяся к колену, представляла собой продолговатый деревянный ящичек, который в раскрытом виде превращался в красно—белую шахматную доску. Внизу к нему был аккуратно приколочен ящичек поменьше, который служил Дедуле ступней, а заодно хранилищем фигур для игры в кавардак. Эта игра, популярная в Оборвандии, была отчасти похожа на шашки, отчасти на уголки и отчасти на шахматы. Кроме того, Дедуля держал в ноге табак и трубку. Он очень гордился своей ногой, которая верно служила ему при ходьбе и помогала коротать часы досуга.

Трубок же у доблестного вояки было не больше не меньше как семьдесят пять штук, так что решить, какую из них взять в поход, было нелёгкой задачей, которая и заняла у него большую часть ночи. Покончив наконец с этим делом, он все же решил немного поспать, но не успел закрыть глаза и захрапеть, как взошло солнышко. Оно сияло так ярко и весело, что королева приободрилась и, просунув голову в Дедулину каморку, чтобы его разбудить, с порога принялась ему рассказывать, как она собирается обставить замок на денежки из приданого будущей невестки.

— Одобряю! — воскликнул солдат, проснувшийся в превосходном настроении. — И если ты, милая, ещё пришьёшь мне пуговицу на рубашку, то мы немедля и выступим.

И пока Дедуля ел утреннюю кашу, королева, мастерски владевшая иголкой, быстро и прочно пришила ему отлетевшую пуговицу. Теперь он был полностью готов и, насвистывая походный марш, отправился наверх будить принца.

Ровно в восемь часов утра старый солдат и принц Тряпицио вышли из замковых ворот Дедуля был одет в свой старый ярко-красный мундир и клетчатые штаны. За плечами у него висели рюкзак и ружье, на поясе болталась сабля, а спереди красовался любимый барабан, без которого он похода не мыслил. На принце был лоскутный кафтанчик, поверх которого он для красоты и тепла накинул облезлую медвежью шкуру. В одной руке он держал красный зонт, а в другой свёрток с бутербродами. И так как Тряпицио был юн и прекрасен собой, то смотреть на него было одно удовольствие, и собравшиеся проводить своего принца оборвандцы приветствовали его громкими «ура!» и «да здравствует!». Детишки размахивали шапочками и бросали под ноги героям букетики незабудок и лютиков, которые успели нарвать, специально встав для этого пораньше. Царственные родители махали уходящим руками с балкона. Точнее сказать, королева махала и собственной рукой, и мужниной, потому что сдобная голова бедного Фумбо мало что понимала в происходящем и равнодушно, не моргнув черносливиной, смотрела на уходящего принца.

— До свидания! — в последний раз крикнула королева, одной рукой придерживая мужа, а другой взмахивая в воздухе передником. — Не забудь про папину голову!

— До свидания! — крикнул Расстегай, высунув голову из окна своей уютной комнаты в башне и махнув на прощание красным ночным колпаком. Он был, как известно, мудр и потому не имел привычки вставать раньше десяти часов.

Дедуля отдал честь, принц Тряпицио замахал зонтиком. Это было волнующее мгновение. И наконец, взяв у верного Сушняка, который вертелся рядом, лоскутное знамя Оборвандии, воспитанник и наставник сделали поворот крру-гом и зашагали в ногу по широкой красной дороге, уводящей их из родных краёв в таинственные и необъятные просторы великой Страны Оз.

— Дедуля, — заговорил принц Тряпицио после нескольких минут молчания, — а ведь Расстегай-то нам самого главного не сказал. Где же нам искать папину голову? И где принцессы с приданым водятся?

— Да уж, — ответил достойный воин, чиркнув спичкой по деревянной ноге и закурив трубку, — мудрецы — они такие. Самого-то главного нипочём и не скажут.

— Так куда же мы пойдём? — Принц переложил зонтик в другую руку и пошёл быстрее, чтобы не отстать от размашистого Дедулиного шага.

— А вот у меня монетка есть, пусть она и решает. — Дедуля остановился и вынул из кармана медную монетку. На одной её стороне красовался чеканный профиль короля Фумбо, а на другой — государственный герб Оборвандии, трёхглавый орёл, держащий в когтях три развевающихся лоскутка. — Понимаешь, Тряппи, — продолжал старик, подбрасывая монетку на ладони, — я, конечно, не мудрец, но своё соображение имею. И я так полагаю, что в этом деле с потерей головы без волшебства не обошлось. Стало быть, её и вернуть только волшебством можно. А в Стране Оз заниматься волшебством кому попало не велено. Я только двоих и знаю, кому Озма это разрешает, — Глинде нашей, кводлингской королеве, да Волшебнику из Изумрудного города.

Тряпицио нетерпеливо кивнул, потому что это он проходил в школе.

— Ну вот, выходит, нам надо либо на запад топать, к Глиндиному дворцу, либо на север, к Озме. Монетка-то и подскажет. Давай так орёл — Глинда, решка — Озма.

Монетка взлетела в воздух и упала на землю. Принц Тряпицио опустился на колени, чтобы посмотреть, как она упала, и радостно вскрикнул, увидев отцовский профиль.

— Ну вот, твой папа все за нас и решил, — засмеялся Дедуля, пряча монетку в карман. — Идём, значит, на север. До Изумрудного города не близко, может, нам по дороге и принцессишка какая попадётся, а на худой конец хоть новая трубочка да пригоршня знаменитого озского табачка.

Табак и трубки принца Тряпицио не интересовали, а вот мысль, что он попадёт в Изумрудный город, знаменитую столицу Страны Оз, увидит верховную правительницу Озму и ее блестящий двор, наполнила его сердце великой радостью. Ведь бедный принц провёл всю свою жизнь в полунищей заштатной Оборвандии, где давно уже ничего интересного не происходило. Он рванулся вперёд и зашагал так быстро, что теперь уже Дедуля еле за ним поспевал.

Тряпицио начал вспоминать все, что рассказывала ему матушка о придворных манерах и дворцовом этикете. Ему даже пришло в голову, что неплохо бы посоветовать Дедуле воздержаться от простецких привычек. Собственно, таких привычек у старого солдата было две — во-первых, он не признавал ножей и вилок и при еде пользовался исключительно своей саблей, а во-вторых, любил нюхнуть крепкого табачку, после чего оглушительно чихал. Принц сомневался, что такое поведение вызовет восторг в Озмином дворце. Но, взглянув искоса на суровое лицо своего спутника, Тряпицио решил отложить этот разговор до прибытия в Изумрудный город.