Приют миражей - Евгения Горская

Если бы Илья каждое утро шептал ей, что любит, если бы звонил каждые два часа и говорил, как скучает, если бы, возвращаясь по вечерам домой, с порога начинал ее целовать и долго не отпускал, она бы в его любовь поверила, но он этого не делал. По утрам он молча пил чай или кофе, съедал наспех пару бутербродов и, чмокнув ее в висок, убегал.

Раньше было не так, раньше он прислушивался к ее словам и помнил, что по утрам нужно непременно есть кашу, чтобы через несколько лет не заболел желудок. Илья варил кашу на двоих и будил Варю, когда еда была готова. Раньше они всегда завтракали вместе.

Конечно, и тогда не все было гладко, Илья запросто мог вскочить из-за стола, когда Варя еще не доела, мог вымыть свою тарелку и забыть про Варину, за что она, конечно, ему выговаривала. Но все-таки это были совместные завтраки.

Теперь каждый завтракал сам по себе, даже если они одновременно сидели за столом, и это было ужасно. А самое ужасное, что Варя не помнила, как и когда это началось.

Она заметила изменения, когда Илья перешел в головную отраслевую компанию. Собственно, на этом настояла Варя. До этого Илья работал на кафедре, где учился и защитил кандидатскую диссертацию, и всем был вполне доволен. Зарплата доцента, конечно, смешная, но он выполнял еще научные работы, которые оплачивались вполне прилично. Илья всем был доволен, а Варя нет. А как ей могла нравиться работа мужа, если его ежедневно окружали молодые девчонки? Конечно, не нравилась. С каждым годом разница между Варей и студентками мужа увеличивалась, а Илья как был молодым перспективным ученым, так им и оставался. Кому же это понравится?

Варя долго и исподволь объясняла ему, что преподавательская работа малопрестижна. Ну чем он отличается от школьного учителя? Да почти ничем. Настоящий ученый должен тратить свое время на научную работу, а не на недоумков-студентов, и все в таком роде. Пожалуй, сейчас этот номер с Ильей не прошел бы, он очень изменился с тех пор, но тогда муж службу все-таки поменял. Вообще-то Варя догадывалась, что для Ильи все ее доводы шиты белыми нитками и он отлично понимает, почему ей хочется, чтобы он ушел с кафедры. Ну и ладно, главное, что цели она достигла.

Правда, лучше ей от этого не стало. Стало даже хуже. Если никаких романов со студентками Илья заводить точно не стал бы, молоденькие дурочки его мало интересовали, и это не соответствовало его нормам морали, то на новом месте все было иначе. Там женщин оказалось хоть и меньше, чем мужчин, но тоже вполне достаточно. И они совсем не походили на старых дев, занятых исключительно собственной карьерой. Побывав впервые на мужнином корпоративе, Варя не нашла ни одной, которая показалась бы ей неопасной, за исключением уж совсем старух. Варя чуть не плакала, когда Илья знакомил ее с коллегами.

После того корпоратива она стала потихоньку выспрашивать у Ильи про молодых сотрудниц, но тот только бурчал, что общих работ с ними не ведет, ничего про них не знает и знать не хочет. «Отстала бы ты от меня, Варь, – сказал он как-то вечером. – Устаю как собака, а тут ты со своей дурью. Какого черта ты ко мне пристаешь? Что ты хочешь услышать?»

С того вечера Варя заметила, что что-то в доме пошло не так. Раньше муж сказал бы по-другому. «Дурочка моя, – сказал бы он, – я так тебя люблю, а ты мучаешь и меня и себя. Нет для меня других женщин. Нет и никогда не будет».

Потом умерла свекровь, Илья замкнулся, и какое-то время Варе было по-настоящему страшно. Казалось бы, после смерти матери он должен крепче привязаться к жене, а он говорил только о сестре Кате, как будто та была трехлетним ребенком, а не взрослой замужней теткой. Но тот период Варя мужу простила, все-таки человек мать потерял, большой адекватности от него требовать трудно.

Окончательно Илья изменился после истории с собакой. Собственно, никакой истории не было, он спросил, хочет ли Варя взять щенка, она ответила, что не хочет. И любая на ее месте ответила бы так же. Неужели в дом собаку с помойки тащить?

Варя подумала, не сварить ли себе кашу, поленилась, съела кусочек сыра, обещая, что больше никогда не будет сидеть на сухомятке.

Включила компьютер, посмотрела служебную почту – ничего срочного. Она давно уже работала на полставки, трудиться полный день утомительно и ни к чему, а быть домохозяйкой глупо и опасно. Во-первых, от Ильи она тогда будет зависеть целиком и полностью, во‑вторых, не сможет требовать к себе полноценного уважения, все-таки само слово «домохозяйка» предполагает невысокий интеллектуальный уровень. А своим уровнем Варя гордилась.

Работа на полставки имела еще одно преимущество. Если Варины коллеги должны были просиживать в офисе полный рабочий день, то она могла не появляться там вовсе. Когда работы было много, она вкалывала даже в выходные, и все знали, что на Варвару Томилину всегда можно положиться. И никому не приходило в голову высчитывать, сколько времени она провела в офисе. Аврал заканчивался, и Варя появлялась на работе раз в неделю, иногда даже реже. Когда хотела, тогда и появлялась.

Сегодня идти в офис настроения не было. Варя нашла в Интернете лекции по истории религии и заставила себя сосредоточиться. Нельзя опускаться. Нельзя не иметь никаких интересов. Даже если не веришь собственному мужу.

Перед самым концом рабочего дня жена позвонила Илье по городскому телефону. Илья догадывался, почему она это делает – проверяет, на месте ли он, ему было стыдно за Варю и неловко перед секретаршами. Вообще-то на секретарш ему наплевать, но выглядеть дураком он не хотел ни перед кем, даже перед ними. Скорее всего, секретаршам тоже не было до него никакого дела, до его жены тем более, но ему казалось, что почти ежедневные Варькины вечерние звонки все вокруг могут расценить как контроль ревнивой дуры.

Прямой городской телефон у Ильи, конечно, был, но у него хватило ума этот номер жене не давать. Он предназначался для экстренной связи, и занимать его пустыми Варькиными разговорами не следовало. Поэтому жена звонила ему, как все простые смертные, через секретариат. Варе это было даже удобнее, секретарши объясняли ей, почему не могут соединить: у него совещание, или он у руководства, или обедать пошел, или еще что-нибудь. Если, возвращаясь с обеда, Илья слышал, что ему звонила жена, он ждал очередного звонка через полчаса, и опять на городской – Варя удостоверялась, что он вернулся на место. Господи, ну за что ему такое наказание?

– Варя, зачем ты звонишь по городскому? – зло спросил он, понимая, что это ничего не изменит.

– У тебя не отвечал мобильный.

– Кончай! Мобильный у меня перед глазами, и он в порядке. Хватит из нас обоих дураков делать!

– Это чем же я делаю из тебя дурака? – тихо спросила Варя, и этот тихий голос не предвещал ничего хорошего. – Я не имею права позвонить собственному мужу?

– Имеешь, – устало подтвердил Илья. – Что ты хотела сказать?

– Хотела попросить тебя зайти за хлебом.

– Зайду. – Она целый день сидела дома и вполне могла принести хлеб сама, но напоминать об этом было равнозначно самоубийству. – Что-нибудь еще?