Тугая струна - Вэл Макдермид

Глаза у нее были необычные. Темно-синяя радужка, рассеченная полосками более светлого оттенка, которые, казалось, поглощали свет наподобие граней сапфира. Во время допроса сопротивляться ее взгляду было невозможно. Ее глаза действительно обладали этим свойством. Этот ослепительно-синий взгляд приковывал к себе людей как суперклей. У Шэз было подозрение, что ее бывший шеф так неуютно чувствовал себя под ее взглядом, что просто обрадовался возможности сплавить ее куда-нибудь подальше, — и Бог с ним, с послужным списком, которым мог бы похвастаться опытный инспектор, а не то что новобранец.

Своего нового шефа она видела до сих пор только однажды. Честно говоря, у нее не сложилось впечатления, что Тони Хилл окажется легкой добычей. И кто знает, что он увидел бы, проникни его взор за линию обороны этих холодных синих глаз? Вздрогнув от этой мысли, Шэз отвернулась от беспощадного взгляда, направленного на нее из зеркала, и прикусила заусенец возле ногтя большого пальца.

Старший инспектор Кэрол Джордан вынула листок из ксерокса, взяла из лотка готовую копию и прошла через всю комнату инспекторов с окнами с обеих сторон в свой кабинет, на ходу бросив двум другим ранним пташкам, уже сидевшим за своими столами, дежурное «привет, ребята». Она подумала, что скорее всего они здесь так рано потому, что хотят произвести на нее впечатление. Бедняги.

Она плотно прикрыла за собой дверь и прошла к своему столу. Оригинал сводки вернулся в скоросшиватель, а тот отправился в ящик для исходящих бумаг. Ксерокопия присоединилась к копиям трех предыдущих сводок в папке, которая если не лежала перед ней на столе, то покоилась в ее портфеле. Пять, подумалось ей, это уже критическая масса. Пора действовать. Она взглянула на часы. Но придется чуть-чуть подождать.

Единственным документом, все еще загромождавшим ее стол, была длиннющая записка из министерства внутренних дел. Сухим казенным языком, способным лишить завлекательности даже сценарий Тарантино, записка возвещала официальное учреждение нового проекта — Особого национального подразделения по психологическому исследованию и портретированию преступников. «Под контролем Пола Бишопа в качестве консультанта руководство национальным подразделением будет осуществляться штатным психологом министерства внутренних дел, старшим специалистом доктором Тони Хилом. Первое время в подразделение будут входить шесть опытных детективов, выделенных их руководством для работы над проектом с доктором Хиллом, под командованием офицера Бишопа и общим контролем министерства внутренних дел; фамилии детективов означены ниже».

Кэрол вздохнула. «А ведь это могла быть я, это могла, могла быть я», — пробормотала она себе под нос. Официально ее никто не приглашал. Но она знала, что ей достаточно лишь попросить. Тони Хилл хотел видеть ее в своей команде. Он воочию наблюдал, как она работает, и не раз говорил ей, что ум ее склада может помочь ему сделать новое подразделение эффективным. Но не все было так просто. Единственное дело, над которым они работали вместе, оказалось для них обоих одновременно утомительным и трудным. И ее чувства к Тони Хиллу представлялись ей еще слишком запутанными, так что перспектива сделаться его правой рукой в других подобных делах, которые могли стать настолько же эмоционально опустошающими и требующими напряжения всех умственных способностей, что и их первое совместное дело, вряд ли могла показаться ей заманчивой.

Но несмотря ни на что, перспектива эта все-таки ее увлекала. А потом подвернулось вот это. Досрочное повышение в составе нового формирования — такую возможность она не могла упустить. По иронии судьбы, повышение было связано с поимкой того же серийного убийцы. У Джона Брендона, помощника главного констебля в Бредфилде, хватило смелости подключить к работе Тони Хилла и выбрать Кэрол для связи с ним. Когда же Брендона повысили, назначив главным констеблем нового формирования, он захотел взять ее к себе. «Весьма кстати», — подумала она, пытаясь побороть чувство невольного сожаления. Она встала и сделала три шага — столько, сколько нужно было, чтобы пересечь кабинет, — и устремила взгляд вниз, на доки, где, выполняя неизвестную ей работу, деловито сновали люди.

Азы своей службы Кэрол постигала в лондонской городской полиции, а потом — в составе городской полиции Бредфилда. Оба гиганта питались от неиссякающего источника адреналина, в избытке поставляемого преступным миром большого города. А сейчас она оказалась на самом краю Англии, в полиции Восточного Йоркшира, где все дела носят характер специфический — точь-в-точь как местное приветствие, совершенно непонятное жителям других регионов. Здесь служба каждый день не сталкивает детектива с хитроумными убийствами, расстрелами в упор из автомобиля, бандитскими разборками, вооруженным разбоем и прожженными наркодилерами.

Нет, в городках и деревнях Восточного Йоркшира не было недостатка в преступлениях. Но все это относилось к третьеразрядным мелочам. Подчиненные ей инспекторы и сержанты были более чем в состоянии самостоятельно во всем разобраться. Как в небольших городах Хольм и Трэскхэм, так и в порту Сифорд на берегу Северного моря, где располагался ее служебный кабинет, люди вовсе не жаждали, чтобы она всюду совала свой нос. В конце концов, что такая, как она, городская девчонка может понимать в кражах овец? Или в фальшивых накладных на погрузку? Кроме того, все они прекрасно знали, что нового старшего инспектора, только что вступившего в должность, интересуют не столько здешние дела, сколько люди: кто может при случае схалтурить, а кто горит на работе, у кого слабость к бутылке, а кто не прочь погреть руки на том или ином деле. И они были правы. Это заняло у нее больше времени, чем она рассчитывала, но постепенно у нее стала складываться целостная картина того, что представляет собой ее команда и кто из них на что способен.

Кэрол еще раз вздохнула, в задумчивости запустив пальцы в густые светлые волосы. Борьба шла с переменным успехом, в значительной степени из-за того, что большинству тупых йоркширцев, ее коллег, приходилось делать над собой невероятные усилия, заставляя себя воспринимать всерьез женщину-начальство. Уже не в первый раз она спрашивала себя, не совершила ли она грубой ошибки, пойдя на поводу у честолюбия, когда согласилась похоронить свою многообещающую карьеру в этой дыре.

Она пожала плечами и отвернулась от окна. Потом потянулась и снова достала из портфеля папку. Пусть она и предпочла плюнуть на новое подразделение по психологическому исследованию преступников, но работа с Тони Хиллом уже успела ее кое-чему научить. Она представляла, каким должен быть почерк маньяка. Для того чтобы узнать его, ей, пожалуй, не понадобится команда специалистов.

Одна створка двойных дверей распахнулась, и тут же за ней распахнулась другая. Женщина, которую мгновенно узнали бы в семидесяти восьми процентах домов Соединенного Королевства (как об этом свидетельствовали последние опросы), на высоких каблуках, подчеркивающих изящество ног, способных послужить рекламой колготок, вошла в гримерную, все еще продолжая разговор: «…в результате я ничего не выигрываю, так что скажи Тревору: пусть во время прогона поменяет местами второй и четвертый номер, о'кей?»

Бетси Торн, согласно кивая, шла за ней. Она казалась слишком добропорядочной, чтобы хоть как-то выдвинуться на телевидении. Темные волосы с вкраплением серебряных прядей стягивала синяя бархатная лента. Зачесанные назад, они открывали лицо, в котором было что-то чисто английское. Умные глаза овчарки, стать породистой скаковой лошади и цвет лица, заставляющий вспомнить румяное яблоко. «Отлично», — откликнулась она, и ее голос прозвучал так же тепло и ласково, как у ее спутницы. В блокноте, который она несла в руках, появилась соответствующая пометка.