Механическая птица - Себастьян де Кастелл

— Они почти догнали его, — сказал я вслух. — А зверь — гиена — упал и больше не движется.

— Хорошо, — пробормотал Рейчис. — Надеюсь, мерзкая тварь сдохла.

Белкокошки не только не сентиментальны. Сочувствия от них тоже не дождешься.

Я прикрыл левый глаз, чтобы полностью сосредоточиться на видении, разворачивающемся передо мной.

— Маг пытается поднять гиену, но враги слишком близко. Они начинают… постойте-ка… Он что-то кидает в них.

Я в изумлении наблюдал, как под ноги барабескам упала деревянная коробочка — маленькая, не больше моей ладони. В тот миг, когда коробка коснулась земли, она открылась, и из нее вырвалось яростное пламя, ударив во все стороны разом.

— Что там? — спросила Фериус. — Какое-то оружие?

«Плененный огонь, — подумал я. — Маг, должно быть, творец амулетов».

Рейчис толкнул меня головой.

— Ну, что там?

— Он творец амулетов. Это… ну…

Как объяснить аргоси и белкокоту хитрые сложносочиненные связи между магическими дисциплинами?

— Ну как-то так: настоящий маг может творить заклятия по своей воле. Через татуировки он создает связь с сырой магией и колдует, пока в узорах остается энергия. Меткий маг вроде меня способен использовать лишь малую толику магии, так что мне приходится сочетать ее с другими средствами. А творец амулетов не создает заклинания как таковые, он привязывает их к каким-то предметам. Некоторые заколдованные вещи очень просты — например, замки с сигнализацией или волшебные фонари; они не требуют много магии, а работать могут долгие месяцы или даже годы. Но есть и более сложные…

— Вроде долбаной молнии из ниоткуда? — перебил Рейчис.

— Именно. Чтобы «привязать» бурю, нужно потратить много времени и сил, а использовать ее можно лишь единожды, и она вряд ли продолжится больше часа.

Укол боли в правом глазу дал понять, что сасуцеи требует снова сосредоточиться на видении.

— Плененный огонь не сработал. Барабески схватили мага. Трое связывают его, но… — Я осекся, не вполне понимая, что там происходит.

— Ну? — подстегнула меня Фериус.

Я опять сосредоточился, силясь рассмотреть детали.

— Но его связывают как-то странно. Привязали веревки к лодыжкам и запястьям, а потом эти же веревки связали друг с другом. Так, что руки и ноги раскинуты в стороны, а веревки как бы образуют круг, обводящий мага…

— Ритуал обречения, — мрачно прокомментировала Фериус. — Барабески проводят его, чтобы очистить землю от кощунства, совершенного безбожником.

— Как? — спросил я.

— Медленно. И кроваво. — Голос Фериус звучал тихо и хрипло. А потом я услышал шорох песка под ее ногами. — Надо что-то с этим сделать.

Я открыл левый глаз и увидел, что Фериус куда-то направилась. Только вот она шла не в ту сторону.

— Безумная аргоси идет прямиком в бурю? — спросил Рейчис.

— Стой! — крикнул я Фериус. — Ты же сказала, что эти правоверные опасны!

— Именно так, малыш, — отозвалась она, не замедляя шага. — А я потом припомнила, что говорил ты.

— Я? А что я…

Фериус притормозила. Застегнула плащ и надвинула шляпу на глаза, защищая лицо от ветра и песка.

— Уже забыл? Ты говорил: почему никто не поможет нам вместо того, чтобы пытаться убить. Знаешь, это работает в обе стороны.

— Ты шутишь? Хочешь, чтобы мы рисковали жизнями из-за той моей дурацкой идеи?

Фериус смерила меня взглядом. На губах ее играла усмешка, но в глазах плескалась тревога.

— Похоже, у тебя в голове полно дурацких идей, малыш.

Она отвернулась и продолжила свой путь — в ту сторону, где неистово бушевала песчаная буря, предоставив мне и Рейчису решать самим, пойти ли за ней или бросить на верную смерть.

Я поплелся следом за Фериус. За спиной Рейчис орал, угрожал и предлагал не рассчитывать на него, когда меня будут казнить.

«О, предки, — безмолвно молился я. — Когда я возрожусь в следующей жизни, позвольте мне вспомнить одну мысль из этой: встретив аргоси, поворачивайся и беги прочь как можно быстрее».

Несмотря на слепящий глаза яростный ветер и летящий в лицо песок, нам не пришлось долго искать правоверных берабесков. Каким-то чудом мы даже сумели заметить их раньше, чем они нас. Теперь нужно было просто вести себя тихо, пока не придумаем, как вызволить мага…

— Отличная погодка! — весело сказала Фериус, тем самым начисто лишив нас преимущества. — Самое то, что нужно для пикника и приятной беседы.

У Фериус Перфекс множество дурных привычек. Я так до сих пор и не смог понять, являются ли они неотъемлемой частью пути аргоси или же Фериус просто обладает очень своеобразным чувством юмора. Но так или иначе объявлять четверым берабескам о нашем присутствии, чтобы предложить им приятную беседу, было кошмарной идеей.

— А я знал, что так будет, — проворчал Рейчис. Обменявшись парой коротких реплик, берабески единогласно решили отказаться от нашего приглашения на чай и беседу. А еще они быстро сориентировались в ситуации. Двое поволокли неподвижного мага в глубь бури, а еще двое направились к нам.

Фериус вздохнула.

— Никто в наше время не готов просто поговорить и спокойно обсудить ситуацию.

— Спасибо за это всем богам, — буркнул Рейчис, отряхиваясь.

Его шерсть снова приобрела коричневый отлив. Очень удобно: среди бури белкокота почти не было видно. Однако маленький брюзга имел самомнение размером с полконтинента, а потому сделал свои полосы темно-красными, дабы показать, что он тоже не лыком шит.

— Ну, идите сюда, голокожие!

Двое охотников не заставили долго себя упрашивать. Широкоплечая женщина, приближаясь, вынула из ножен меч. На конце изогнутого трехфутового лезвия поблескивал острый крюк.

— Это казхан, — сказала Фериус. — Постарайся не порезаться.

— А?

— Он очень острый.

— Спасибо! Чрезвычайно полезная информация.

— И еще, — продолжала Фериус, — берабески часто заливают внутрь ножен яд местных змей. Если попадет на кожу, будет очень больно.

Ладно, я и не собирался допускать, чтобы этот меч коснулся меня.

Мужчина был стройнее своей спутницы и более смуглым. На первый взгляд он вовсе не имел оружия. Так казалось, пока он не остановился футах в двадцати от нас. Лишь тогда я увидел блеск металлических накладок на его пальцах. Накладки заканчивались сверкающими остриями.

— Тьязханы, — сказала Фериус. — К ним тоже не желательно прикасаться.

— Дай-ка угадаю. Они отравленные?