Беспредельщики - Илья Деревянко

– Нет, Андрей, клянусь Богом, платил только за место! –Коммерсант, ожидавший встретить совсем другое отношение, чуть не плакал. –Клянусь, правда!

– Ты действительно сказал про меня?!

– Да!

– И ему, стало быть, до лампочки?! Интересно! – вглазах Андрея разгорались злобные огоньки. – Ладно, иди торгуй.Разберемся! Ну, – обернулся он к остальным, когда Голованов ушел, –что думаете?

– Мне кажется, барыга врет, – безапелляционно отрезалТимур. – Так нахально плевать на воров никто себе не позволит.

– Ты уверен? – скептически усмехнулся ВладимирБелявский, по кличе Белик. – Коммерсант-то тоже не самоубийца, а насчет«плевать», вспомни лучше Кадиева, да будет земля ему пухом! Здорово он тогдаФилина подставил!

– Но Савицкий не был беспредельщиком, – неуверенновозразил Тимур. – А к Голованову его ребята приходили... Бывшие.

– Вот именно, бывшие, – вмешался в разговор угрюмый,толстый Леня. – Все течет, все меняется. До меня дошли слухи, будто Миронобъявил, что больше воров знать не знает, авторитет их, дескать, ничего нестоит, раз Кадиев на него положил с прибором.

– Кадиев получил свое от Филина! – тихо сказал Матерый.

– Так уж и от Филина, а может, от Мирона или еще откого, – снова встрял Белик. – Точно неизвестно! Конечно, Филин непрочь взять смерть Кадия на себя, авторитет ему здорово подмочили, но...

– Замолчите! – стукнул кулаком по столу Волков. –Без толку базарим! Забьем Мирону стрелку, потолкуем, разберемся. Если барыгасказал правду – пусть вернут деньги и накажут беспредельщиков. У меня все.Другие предложения есть?

Все молчали. Лишь толстый Леня недоверчиво пожал плечами, нои он воздержался от комментариев.

Чтобы заснуть, Мирону пришлось принять мощную дозуснотворного – четыре таблетки радедорма. Последнее время это стало привычкой.Сперва все было хорошо – заглотнешь порцию, запьешь водой, и уже спустя минутупроваливаешься в глубокий сон. Теперь же снотворное действовало слабо, спустячас-два, или не помогало вообще. Друзья советовали отказаться от «колес»,перестать гробить здоровье, но Мирон не мог. Нервы, изрядно потрепанные вАфганистане, после предательского убийства Славки Савицкого расшаталисьокончательно. Руководство Северной бригадой также не способствовало укреплениюпсихики. И в довершение всего – личные неприятности, последнее время сыпавшиесясловно из поганого мешка.

Взять, например, жену. Два месяца назад Мирону угрожаласмерть от рук кавказцев, с которыми возникли серьезные осложнения. Подслушавего разговор с приятелем, чересчур меркантильная и расчетливая супруга решила,не дожидаясь гибели мужа, на всякий случай подыскать замену. С этой целью онасостряпала объявление в газету, где, старательно описав свои внешние данные,выражала желание «познакомиться с обеспеченным мужчиной не старше пятидесятилет». Черновик случайно попался на глаза Мирону. Естественно, что ни о какойсовместной жизни не могло больше идти и речи. Было еще много чего. Близкий другВолодя решил разбогатеть, с коей целью предложил кавказцам подставить Мирона. Ксчастью, гада удалось своевременно разоблачить и под пыткой вытянуть детали. Врезультате кавказцы сами угодили в ловушку. Теперь они вместе с Вовой-иудойпокоились на дне реки в бочках с цементом. Можно было, конечно, спрятать их накладбище, в могилах с двойным дном, что гораздо надежнее. Так не раз делалпокойный Савицкий, но, на беду, знакомый могильщик, через которогопроворачивали подобные дела, в то время находился в психушке, где его лечили оталкоголизма, а связываться с другими не хотелось. Слишком опасно.

Мирон тяжело заворочался в постели: сквозь открытое окнотянуло ночной прохладой, но ему было жарко. Простыни скомкались и пропиталисьпотом. Часы показывали три ночи. Проклятые таблетки так и не подействовали. Сонупорно не желал приходить.

Нащупав рядом на стуле сигареты, он чиркнул зажигалкой, нокак только сделал первую затяжку, гулко закашлялся. Сколько он выкурил за день?Две пачки, три?! Немного подумав, Мирон решительно поднялся с кровати и началторопливо одеваться. Нужно съездить на реку. Прохладная вода освежит, успокоит.

Так, вроде все. У, проклятье! Чуть пистолет не забыл! Безнего теперь никуда. Повсюду враги! Друзья убитых кавказцев горят жаждой мщения.Твари черномазые, хрен им в душу! Проклятые воры злобно бубнят, обзываютбеспредельщиком. Матерый на завтра «стрелку забил». Выслушав рассказ Кирилла опроисшествии на оптовом рынке, Мирон сперва нахмурился, но потом от душирасхохотался. Ловко обули барыгу! Прямо как в кино! Надо же такое придумать!Лох вообразил – убивать привезли, обосрался с ног до головы, а ему – «погуляйпо лесу, подыши воздухом» – ха-ха-ха!

На Матерого же плевать с высокой колокольни! После смертиСавицкого Мирон разуверился в ворах, более того – обозлился на них. Выгибаютпальцы веером, трясут своим изъеденным молью авторитетом. Сидели, дескать, втрюме, парились! Подумаешь! А он в афганских горах кровь проливал, надушманские пулеметы в атаку ходил! Савицкий по простоте душевной еще верил этиммамонтам и нарвался на автоматную очередь. Эх, Славка, Славка!

Мирон заскрипел зубами. Конечно, в случае с Головановым егоребята не правы, но воров давно следует поставить на место. А то больно хорошоустроились! Приехали на стрелку, пальцами пошевелили: воры мы, так сказать,извольте подчиниться. И все! Ни мордобоя, ни стрельбы! Хапают денежки нахаляву, прикрываясь «понятиями». Но Мирону плевать: вор ты, не вор. У тебя«понятия» – у Мирона автомат да три десятка прекрасно обученных боевиков.

Размышляя подобным образом, он вышел на улицу, где,притулившись к бордюру, стоял его «мерседес», похожий в темноте на чернуюакулу. Забравшись внутрь, Мирон завел мотор, и машина плавно тронулась с места.Город спал тяжелым похмельным сном. Утихли наконец пьяные драки, разбрелись подомам развеселые компании. Только бездомные коты тусовались вокруг помоек,распевая во весь голос любовные серенады. Три часа ночи – глухое время, окнадомов не светятся, улицы пустынны. Даже гаишники, столь суровые днем, непроявляют сейчас излишнего рвения, опасаясь (и не без оснований) нарваться напулю.

Город кончился, и через несколько километров показаласьширокая лента реки, поблескивающая серебром в лунном свете. Мирон оставилмашину на обочине шоссе и дальше пошел пешком. Густая трава пружинила подногами, шелестела листва деревьев, а где-то вдалеке кричала ночная птица.