Краткая история аргентинцев - Феликс Луна

Если взглянуть на карту, можно увидеть три маленькие точки в глубине Аргентины (они указывают на север и на юг), возникшие как опорные пункты на пути, начинавшемся в Верхнем Перу, прежде всего в Потоси, который уже тогда завоевал славу самого богатого места Америки. Город возник возле горы, из рудников которой добывали серебро и которое принесло огромное богатство в очень короткий срок. Кроме того, Потоси превратился в большой потребительский центр с высокой покупательной способностью, нуждавшийся в товарах для поддержания уровня жизни, куда стремились не только быстро разбогатевшие владельцы рудников, но и все те, кто наживался за счет горной промышленности.

Испанские поселенцы, как мы уже сказали, были хорошими космографами и обладали географической интуицией. Один оидор из аудиенсии[9] Чаркас, дон Хуан де Матьенсо (оидоры были членами коллегиального суда второй инстанции, и территории, о которых мы говорим, входили в юрисдикцию аудиенсии Чаркас), сказал в 1566 г., что было необходимо открыть «ворота к этим землям», то есть дать выход в Атлантический океан всей этой огромной территории, которая к югу от Потоси уже имела перевалочные пункты в Тукумане, Сантьяго-дель-Эстеро и Кордобе. Сидя в одиночестве в своем кабинете в аудиенсии, ни разу не выехав за пределы Чаркас, но будучи хорошо информирован людьми, побывавшими в этих землях, Матьенсо утверждал, что необходимо основать еще одно поселение, приблизительно в том же месте, где дон Педро де Мендоса основал первый Буэнос-Айрес.

Исходный замысел основания города, который осуществил Хуан де Гарай, посланник последнего аделантадо[10] Рио-де-Ла-Платы, был таков: дать доступ к этим землям, открыть удобный и широкий путь, конечным пунктом которого было Верхнее Перу и город Потоси.

Так в 1580 г. родился Буэнос-Айрес, с самого начала имевший некоторые интересные особенности. Основание города, которое сегодня кажется событием огромной важности, не получило широкого отклика у современников. Казалось, что Буэнос-Айрес будет, как сказал несколько лет спустя один королевский казначей, «самым бедным городом Америки». В испанской империи, в которой богатством считали прежде всего золото и серебро, Буэнос-Айрес не обладал ни тем ни другим и представлял собой маленькое поселение, насчитывавшее до 1610 г. в лучшем случае 500 человек, напоминавших жертв кораблекрушения в огромном двойном море — в море пампы (куда они не осмеливались ходить, имея представление лишь о примыкавших непосредственно к городу территориях), и в море Рио-де-Ла-Платы, впадавшей в Атлантический океан. Таково было печальное положение бедных предков портеньос[11], живших от прибытия одного регистрового корабля[12] до другого.

Здесь стоит кратко остановиться на испанской торговой системе того времени. Из страха перед пиратами и корсарами испанцы создали в середине XVI в. систему, которая заключалась в посылке двух караванов (то есть экспедиций), охранявшихся военными кораблями и состоявших из тридцати, сорока и даже пятидесяти судов, которые выходили два раза в год из Испании и возвращались из Америки с той же периодичностью.

У них был очень четкий маршрут. Обычно они совершали путешествие от испанского порта Кадис до Панамского перешейка, разгружали свои товары в Портобельо, перевозили их на мулах через перешеек до города Панама, доходили до Тихого океана, снова загружали товары на другие корабли и, пройдя через Гуаякиль, высаживались в порту Кальяо недалеко от Лимы. Там товары снова разгружались, грузились на мулов и развозились в различные точки Перу и Верхнего Перу.

Это был очень длинный путь, и, как следствие больших транспортных расходов, стоимость товаров являлась очень высокой. Но это единственная система, которую придумала Испания для защиты от атак корсаров, главным образом английских: не позволять кораблям-одиночкам перевозить товары, а отправлять их караванами из одного порта в другой через северную часть Атлантического океана.

Избранная система означала также то, что Испания не принимала во внимание никакие географические пункты, кроме привилегированных портов Кубы и Панамского перешейка. Таким образом Буэнос-Айрес, находившийся в южной части Атлантического океана, оказывался на обочине и принимал лишь регистровые корабли, прибывавшие раз в год или раз в два года. Иногда случалось так, что в течение пяти лет из Испании не приходил ни один регистровый корабль.

Портеньос того времени терпели лишения. У них не было ни одной вещи, необходимой для выживания, и они не были способны производить их в той местности и в таком городе, как Буэнос-Айрес, где возможности организации производства были невелики. У них отсутствовали навыки и не было оборудования для эксплуатации ресурсов, которые им предоставляла огромная пампа, на краю которой они находились. Поэтому получилось так, что портеньос начали жить за счет контрабанды. Это был единственный способ выжить.

Контрабанда шла главным образом из Бразилии. Случилось так, что испанский король Филипп II (сразу после основания Буэнос-Айреса) в результате довольно сложной династической комбинации присоединил португальскую корону к испанской и стал королем Португалии, хотя две короны остались разделенными. Португальцы воспользовались преимуществами подобного «двойного гражданства» и попытались торговать с Буэнос-Айресом. Такая торговля, однако, была незаконной, поскольку перевозка производилась не регистровыми кораблями, а осуществлялась с помощью судов (нагруженных товарами, в которых отчаянно нуждался Буэнос-Айрес), пристававших к берегу в любом месте протяженного побережья Рио-де-Ла-Платы или реки Параны.

Со временем, через десять-пятнадцать лет, возникла целая организация, которая жила за счет контрабанды, но сам Буэнос-Айрес оставался при этом очень бедным городом, фактически нищим; а крайняя нужда, которую испытывали его жители, стала легендарной. Исключение составляла небольшая группа людей, связанных с контрабандой. Есть несколько весьма занимательных рассказов, вроде того что оставил Рауль Молина, о жизни этой горстки людей, с их роскошным образом жизни, игрой в бильярд, любовницами и богатством, так разительно контрастировавшим с нищетой других жителей города.

Несмотря на то что некоторые губернаторы, например Эрнанда-риас, пытались бороться с контрабандой, нужда горожан была так велика, что портеньос приобрели привычку обходить закон: они знали, что это позволяет им жить гораздо лучше, и, кроме того, закон был абсурден с точки зрения интересов самого Буэнос-Айреса.

В любом случае каждое сообщество в определенный момент начинает находить смысл своего существования с экономической точки зрения, понимать, что означает его жизнь и чему она может служить. Уже в первые годы следующего, XVII, столетия, были основаны (кроме Кордобы, Сантьяго-дель-Эстеро и Тукумана) Санта-Фе и Корриентес, которые образуют речной путь Асунсьон— Корриентес — Санта-Фе — Буэнос-Айрес. Напротив, наземным путем был Буэнос-Айрес —Санта-Фе —Кордоба —Сантьяго-дель-Эстеро — Тукуман — Сальта — Жужуй, и на периферии оставались Ла-Риоха и Катамарка, в то время как провинция Куйо политически подчинялась генерал-капитанству Сантьяго-де-Чили.