Танки к бою! Сталинская броня против гитлеровского блицкрига - Даниил Веков

Казалось бы, вот она, победа, город взят, но тут в дело снова вступили русские танки. «Бэтушки» вылетели из-за тополей и открыли по броневикам быстрый огонь. 45-мм снаряды пробивали германскую сталь и разлетались внутри острыми смертельными осколками…

Броневики оказались уничтожены. После этого русские БТ ударили из пулеметов по залегшей в подсолнухах пехоте. Да еще из пушек добавляли… Осколочно-фугасные снаряды ранили и калечили солдат, ни укрыться, ни спрятаться. А очереди заставляли искать спасения даже за самыми маленькими холмиками…

Спокойно смотреть, как русские уничтожают его пехотинцев, Клаус Небель, разумеется, не мог, поэтому снова двинул вперед панцеры. Надеялся, что подавляющий перевес обеспечит ему победу. Однако выяснилось: атака «бэтушек» была лишь началом сражения. Можно сказать, увертюрой. И все предыдущие действия – лишь ловко расставленной ловушкой.

Как только панцеры пошли к окраинам, невесть откуда взялись еще шесть «бэтушек». Очевидно, были тщательно замаскированы. А с флангов по немецким танкам ударили еще и «двадцать шестые»…

Клаус Небель понял, что попал в хорошо расставленную ловушку, русские взяли его в классические клещи. И ни отойти, ни отступить: он не мог бросить своих солдат. За такое – точно под суд! Без поддержки панцеров пехота продержится недолго – раздавят гусеницами, расстреляют из орудий и пулеметов…

Клаус Небель доложил командиру батальона майору Хоффу и запросил поддержки, но тот ответил – действуйте самостоятельно! Резервы пока подойти не могут…

Как выяснилось, русские атаковали 15-й панцерный полк с нескольких направлений сразу. И численный перевес оказался в итоге на их стороне… Советские экипажи показали, что умеют хорошо драться. Прятались за холмами или в садах (они здесь – при каждой хате) и внезапно вылетали с флангов или же с тыла. «Вы, герр гауптман, – сказал Хофф, – отбивайтесь сами. И не думайте отходить! Это же позор – только начали наступать – и уже встали! Запомните: никакого отступления!»

Ладно, сам так сам, решил Небель. И на своей «тройке» выдвинулся чуть вперед, на острие боя: все-таки неплохая броня, выдержит попадание 45-мм снаряда. Если, конечно, не с очень близкого расстояния.

И закипел бой! Панцеры стали отстреливаться, но попасть в юркие, быстрые советские машины было трудно – маневрировали, уходили из-под огня и, в свою очередь, огрызались бронебойными. Немецкие танки вспыхивали один за другим…

В результате боя у Клауса Небеля осталось всего два панцера: его собственная «троечка», с дыркой в боку (правда, не слишком большой), и еще одна «двоечка» с перебитой гусеницей. Ее удалось подцепить на трос и оттащить в безопасное место. И таким образом спасти. Пятнадцать панцеров и три бронемашины так и остались стоять на окраине Радехова. Потери русских составили, по подсчетам Небеля, всего десять машин. Да, не лучший итог дня для панцерваффе!

Единственное, что утешало, – пехоте удалось вырваться из-под обстрела и отойти в рощу. Клаус Небель доложил о результатах майору Хоффу, ждал разноса, даже снятия с должности (потерял столько машин!), но все обошлось: в других ротах потери тоже были немаленькие. И еще погибло шестнадцать противотанковых орудий – вместе с расчетами: раздавлены гусеницами, размолоты в пыль.

Настроение после этого у командира 11-й панцерной дивизии Людвига Крювеля (и не только у него) было, прямо скажем, не самое лучшее…

Генерал-майор корил себя за то, что не смог предвидеть советский контрудар и потерял столько солдат и техники, хотя прямой вины его в этом не было: никто в дивизии (да и во всей 1-й танковой группе фон Клейста) не ждал от русских такого яростного сопротивления. И такого количества танков… Главным образом, конечно, легких, слабых по броне и вооружению, но все равно весьма опасных. Что же, надо учиться на своих ошибках. И больше их не повторять…

* * *

Сводка Главного командования Красной Армии за 23 июня

В течение дня противник стремился развить наступление по всему фронту – от Балтийского до Чёрного моря, направляя главные свои усилия на Шяуляйском, Каунасском, Гродненско-Волковысском, Кобринском, Владимир-Волынском, Рава-Русском и Бродском направлениях, но успеха не имел.

Все атаки противника на Владимир-Волынском и Бродском направлениях были отбиты с большими для него потерями. На Шяуляйском и Рава-Русском направлениях противник, вклинившийся с утра в нашу территорию, во второй половине дня контратаками был разбит и отброшен за госграницу; при этом на Шяуляйском направлении артогнём уничтожено 300 танков противника.

Наша авиация вела успешные бои, прикрывая войска, аэродромы, населённые пункты и военные объекты от воздушных атак противника и содействуя контратакам наземных войск. В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии в течение дня на нашей территории сбит 51 самолёт противника; один самолёт нашими истребителями посажен на аэродром в районе Минска.

За 22 и 23 июня взято в плен около пяти тысяч германских солдат и офицеров. По уточнённым данным, за 22.VI всего было сбито 76 самолётов противника, а не 65, как это указывалось в сводке Главного командования Красной Армии за 22.VI.41 г.

* * *

Это был первый урок, полученный гауптманом Небелем в России. Второй ему преподнесли на следующий день, 24 июня.

Из штаба 11-й панцерной дивизии пришел срочный приказ – надо взять Радехов! «Дался им этот паршивый городишко, – недовольно морщился гауптман Небель. – Неужели нельзя просто обогнуть и идти дальше?» Но свои сомнения вслух он, разумеется, не высказал – начальству виднее. Особенно штабному.

Раз велели брать – значит, будем брать. Тем более что ночью в первый батальон пришло подкрепление – легкая танковая рота, не участвовавшая еще в сражениях. Вот ее и решили бросить в атаку.

Небель же занялся починкой своих танков – «троечки» и «двоечки». А пока ремонтники возились с ними, он сам, вооружившись биноклем, занял позицию у передовой – наблюдать за новым сражением. Может, удастся все же сломить сопротивление русских? Вот ведь упрямые какие, засели в этом Радехове – и ни с места!

Что, согласитесь, выглядело довольно глупо: с точки зрения военной науки танкам нечего было делать в городе. Они должны сражаться на открытой местности, а не на узких улочках. Ладно, посмотрим, что русские придумали на этот раз…

Гауптман Кноппе, командир легкой танковой роты, учел опыт Небеля и не пошел на город с наскока. Выстроил панцеры в два эшелона и неспешно двинулся в атаку. Аккуратно, с опаской, ожидая ответных действий. Через каждые пятьдесят метров машины притормаживали и давали по русским орудийный залп. Били по палисадникам, в которых, как предполагалось, и прятались красноармейцы….

Панцеры благополучно добрались до окраины Радехова и замерли в неподвижности. Перед гауптманом Кноппе встала та же проблема, что вчера перед Небелем: а что дальше? Соваться на городские улочки – опасно, но тогда как выполнять приказ?

Кноппе принял соломоново решение – послал вперед лишь половину машин, остальные оставил в резерве. И еще пехоту – очистить палисадники от бойцов с гранатами. Солдаты неспешно двинулись на город… «Разумно, – одобрил Клаус Небель, – не надо лезть в ловушку».