Ворону не к лицу кимоно - Тисато Абэ

Сердце снова сильно забилось, но совсем не так, как раньше. Она вдруг почувствовала, как внутри все холодеет, будто ее облили водой.

Ведь по-настоящему на ее месте должна быть сестра.

Она сидела бы здесь, облаченная в окуренные благовониями алые одежды, цвет которых бледнеет от верхнего слоя к нижнему, а вокруг нее хлопотали бы придворные дамы. В груди бы пело от предвкушения того, что должно случиться, от беспокойства и надежды сердце бы сжималось, а щеки краснели.

Ее сестру растили для того, чтобы представить ко двору. И вот что вышло…

Несложно представить себе, что было у сестры на душе.

– Бедняжка… «Лучше бы я тогда отправилась на новогодний пир, а сестрица бы отдыхала», – не удержавшись, пробормотала девушка.

* * *

Наконец, они поднялись над землей и двинулись вперед, словно скользя по воздуху. Навес для экипажей в усадьбе тянулся до самого крутого обрыва. Колесница спланировала, чтобы взлететь с обрыва, и, когда выровнялась, девушка снова выглянула в окошко, но уже не смогла увидеть ни возбужденных от радости слуг, ни сестру.

* * *

Еще до того, как солнце поднялось в зенит, показалась центральная гора Тюо.

В стране Ямаути почти нет ровных участков земли. Куда ни глянь – везде только горы. Поэтому в четырех домах – у высшей аристократии – обычно строили усадьбы на вершине самой высокой горы в тех наделах, которые они получили. Вторая дочь Восточного дома, которой почти не доводилось покидать свой уединенный павильон в Восточном доме, думала, что и в доме Сокэ все точно так же. Но там, похоже, все было совсем по-другому.

Все казалось иным, даже высота горы заметно отличалась. Вернее, сама высота, наверное, оставалась примерно такой же, но вокруг все было гораздо ниже и склоны были гораздо круче. Обрывы ощетинились пиками, в нескольких местах низвергались водопады, и, словно сшивая их вместе, между ними на высоких платформах стояли жилища придворных. Все они были великолепны, а горизонтальные и вертикальные подпорки, поддерживающие навесные полы, выглядели будто рощи, замерзшие зимой. Девушку впечатлили галереи, соединяющие дома.

– У господ из дома Сокэ жилища не на платформах. Как думаете, где они живут? – Девушка не слушала до конца рассказов Укоги, поэтому задумалась. – На горе? – ткнула она пальцем в небо.

Укоги не рассердилась: видимо, и она чувствовала возбуждение от того, что впервые за долгое время посетит Тюо.

– Что вы! На вершине обитает горный бог Ямагами-сама – защитник нашей страны. Вся территория вокруг пика запретная. Когда-то мы – род ятагарасу – вслед за богом пришли на эти земли. Чтобы прислуживать божеству, наш старейшина, Золотой Ворон, раскопал склон горы и принял решение жить внутри. Вот почему дети Золотого Ворона даже сейчас, после того, как вышли из этой горы, продолжают называть эти земли Ямаути – «Внутри горы».

– Так что, двор находится в горе?

– Именно так. И поэтому такие, как ваш отец, – главы четырех домов, их дети и младшие члены семей – строят дома на склонах гор. Ведь внутренняя часть горы признана обиталищем членов дома Сокэ и местом, где вершится политика.

Пока женщины разговаривали, мужчина, сидевший на ведущем вороне, сообщил, что они скоро прибудут. Вторая дочь Восточного дома удивилась, пытаясь понять, куда они собираются приземлиться, но тут перед ее глазами появилось большое строение на платформе.

Это были ворота алого цвета. Щель между ними и поверхностью скалы была замазана штукатуркой, и формой все строение ничем не отличалось от ворот в обычной усадьбе, но сильно превосходило их по размеру. Перед воротами стояло несколько летающих колесниц, которые выглядели будто игрушки для праздничного набора кукол, представляющих собой двор правителя.

– Мы там приземлимся?

– Нет, это Оо-мон, «Большие ворота» для чиновников. Ворота дворца Окагу называются воротами Межсезонья – они выше.

Как и было сказано, они еще некоторое время поднимались вверх, и вот наконец показалась площадка несколько меньше, чем Оо-мон. Наверное, это и были ворота Межсезонья.

Видимо, возница был хорош: повозка почти без толчка скользнула на площадку. Когда колеса выровняли ход, девушка выглянула наружу и увидела, как группа нарядно одетых придворных дам движется к экипажу.

Выбравшись из колесницы, Вторая принцесса наконец смогла оглядеть окрестный пейзаж и ахнула от восхищения.

– Красота! Какой большой водопад!

Совсем рядом с воротами со скалы с ревом низвергался водопад. Капли висели в воздухе туманом, и холодный воздух освежал лицо. Вода падала куда-то в глубину: дно ущелья было так далеко внизу, что отсюда оно было почти неразличимо, так что можно было представить себе высоту платформы. Вторая дочь Восточного дома вырвалась от Укоги, державшей ее за руку, и подошла к краю платформы, но дама-нёбо в панике сразу подскочила к девушке.

– Госпожа, держите себя в руках. Придворные дамы из дома Сокэ изумлены вашим поведением.

Девушка спохватилась и прикрыла рот рукавом. Она совсем забыла, что теперь к ее нёбо добавится несколько дам из дома Сокэ. И действительно, оставшиеся сзади придворные дамы с кривыми улыбками глядели на девушку. Большинство из них под нарядными кимоно носили простые черные одежды. А их волосы, поскольку весь дом Сокэ имел статус служителей горного бога, были ровно обрезаны у плеч.

Девушка проворно вернулась к ним и поклонилась с улыбкой.

– Простите, мне так неловко. Я Вторая дочь главы Восточного дома. А вы ведь придворные дамы из дома Сокэ?

Видно, не ожидав услышать такое безыскусное приветствие, придворная дама постарше, которая стояла впереди, оглядела Вторую дочь Восточного дома несколько более благосклонным взором.

– Я Такимото, прибыла встретить вас по приказу госпожи Фудзинами. Добро пожаловать в Окагу.

– Как поживает госпожа Фудзинами?

Госпожа Фудзинами была младшей дочерью нынешнего правителя и приходилась родной сестрой наследнику престола. Поскольку мать Второй дочери Восточного дома занималась воспитанием Фудзинами, девочки с детства росли вместе.

Суровое лицо Такимото несколько смягчилось, и она кивнула.

– Да, она часто рассказывала о вас. Госпожа пребывает в добром здравии.

– Вот и славно!

– Прошу сюда. Вас ждут, конечно, и дочери других домов, и сама Госпожа в лиловом.

Девушкам из знатных домов, которых представили ко двору, дозволялось появляться во дворце под предлогом прислуживания супруге правителя, его дочерям или знатным дамам дома Сокэ. Старейшину рода называли Золотым Вороном, а его супруга носила официальное имя Алый Ворон, однако среди тех женщин, которые попали во дворец, это имя использовалось редко. Гербом дома Сокэ была свисающая глициния на фоне солнца, и, поскольку лиловый цвет был запрещен для ношения всем, кроме семьи правителя, самую влиятельную женщину обычно называли Госпожой в лиловом.