Ее тайный возлюбленный - Сара Беннет

Но странное дело, вместо того чтобы испытывать страх перед его повторным появлением, она втайне мечтала об этом.

Она сидела, ошеломленная и безмолвная, как вдруг почувствовала чье-то прикосновение. Растирая свои только что развязанные руки, перед ней стоял кучер и с тревогой разглядывал ее растрепанный, порванный наряд.

— С вами все в порядке, леди?

Антуанетта взглянула на него. Кучер не относился к ее друзьям, особенно после того, как поймал ее, когда она попыталась тайком улизнуть из второй дорожной гостиницы, где они остановились, и бесцеремонно впихнул обратно в карету.

— Больше не пытайтесь бежать, леди, — предупредил он. — Мне велено застрелить вас, и, уж поверьте, я не ослушаюсь указания.

— Вы застрелите меня? — с откровенной злостью проговорила она.

— А как же.

Чтобы развеять ее сомнения, он прищурился и оскалился, глядя ей в лицо.

Но сейчас он отнюдь не походил на злодея — напротив, вид у него был усталый и потрепанный.

— Леди, вы слышите меня?

— Да, со мной все в порядке, благодарю вас.

Если грабитель полагал, что она хлопнется в обморок или закатит истерику, то он глубоко заблуждался — она была скроена из более прочного материала.

Впрочем, у нее не было другого выхода!

Родители Антуанетты умерли, когда ей было всего пять лет, а ее младшей сестренке Сесили и того меньше. Они остались на попечении дядюшки Джерома, мечтательного чудака не от мира сего. Сестры обожали милого старика, но от него было мало проку, когда речь заходила о практических делах. По мере взросления Антуанетта все тверже брала в руки бразды правления как домашним хозяйством, так и состоянием. Но полгода назад их дядя внезапно умер и в их жизни появился лорд Эпплби.

Сначала он показался Антуанетте симпатичным. Лорд Эпплби самостоятельно добился успеха в жизни и по праву гордился своим положением. Антуанетте нравилась его интересная и увлекательная манера вести беседу, хотя иногда он чересчур выпячивал свои достоинства. Его промышленная компания участвовала в строительстве Хрустального дворца для будущей Великой выставки. Когда первого мая выставка открылась, она мечтала посетить и Лондон, и выставку, чтобы полюбоваться на многочисленные чудеса света, которые свезли в столицу Англии со всего мира.

Хотя дядя Джером называл лорда Эпплби старым приятелем, сама Антуанетта почти не сомневалась, что они были не более чем просто знакомыми. По всей видимости, они познакомились в одном из лондонских клубов. Когда болезнь дяди Джерома приобрела опасный для жизни характер, лорд Эпплби приехал к ним домой с визитом, после чего он почти поселился в их доме вплоть до смерти дяди. Когда дядя умер, лорд Эпплби призвал к себе Антуанетту и Сесили, предлагая им свою поддержку и недвусмысленно намекая, что готов занять место усопшего дяди.

Сесили, всегда видевшая в людях только лучшие качества, заявила, что лорд Эпплби невероятно добр. Антуанетта была более осторожна в своих оценках. Деньги, в особенности такое огромное состояние, какое унаследовали сестры Дюпре, могли вызвать в людях зависть и нечестные намерения. Но как указывала Сесили, лорд Эпплби, владевший, помимо особняка в Лондоне, загородным поместьем и крупной фабрикой, был состоятельным человеком. Его последнее предприятие — поставка на выставку чугунных конструкций — сделало его имя широко известным. С какой стати ему было зариться на деньги сестер Дюпре?

Когда он пригласил Антуанетту приехать в Лондон к нему в гости и посетить открывшуюся Великую выставку, Антуанетта с радостью согласилась. Ее прельщало не только удовольствие от посещения выставки, но и удобная возможность узнать лорда Эпплби поближе.

И вот теперь она узнала его очень хорошо.

За окошками экипажа уже густели вечерние сумерки, когда карета начала замедлять ход. Антуанетта плотнее запахнулась в меховой плащ, который ей принес из багажного сундука кучер, и посмотрела сквозь стекло. Перед ее глазами, извиваясь, спускалась вниз длинная подъездная аллея, в самом конце которой виднелись огоньки и светящиеся окна. Уэксмур-Мэнор представлял собой трехэтажное каменное здание, казавшееся старым и заброшенным.

Наконец-то они приехали.

Когда карета въехала на мощеный передний двор, из дома вышли слуги с зажженными фонарями в руках и выстроились в ряд. В отличие от Лондона здесь не было газового освещения. Кучер спрыгнул с козел и, подобострастно прикоснувшись к шляпе, открыл дверцу кареты перед Антуанеттой. При тусклом мерцающем свете фонарей у него был почти виноватый и пристыженный вид, словно он винил себя за длительную задержку:

— Надеюсь, леди, вы забудете то дорожное происшествие, — тихо сказал он. — Полагаю, это была сумасбродная выходка какого-то молодчика. Лучше всего держите язык за зубами.

Антуанетта бросила на него удивленный взгляд сквозь очки:

— Но ведь вас могли застрелить!

— Ну что вы, вряд ли. Кроме того, все обошлось.

И он отошел в сторону.

Ах вот в чем дело! До Антуанетты внезапно дошло, что кучер, судя по всему, был предателем и тоже участвовал в заговоре. Лорд Эпплби не стал бы подвергать жизнь преданного слуги опасности. Все было инсценировано. По-видимому, слуги в Уэксмур-Мэноре тоже играли свою роль в разворачивающемся спектакле. Ну что ж, в скором будущем она все узнает.

— Мисс Дюпре?

Антуанетта обернулась на голос: в дверном проеме главного входа виднелся силуэт грузной женщины с копной седых волос.

— Я миссис Уоникот, домоправительница и экономка поместья, а также кухарка. Проходите.

Ее голос звучал официально и повелительно.

Антуанетта шла следом за миссис Уоникот. Мерцающие огни свечей вырывали из окружающего мрака то темные дубовые панели, то тускло блестевшую мебель времен короля Якова. Над вазой с розами вился мотылек, опавшие лепестки усыпали натертый до блеска пол. Антуанетта вдохнула запах цветов, мастики для полов и… блюда из тушеной баранины. У нее сразу засосало под ложечкой.

— Мисс Дюпре, это мой муж, мистер Уоникот.

Миссис Уоникот явно стремилась завладеть ее вниманием. Хотя домоправительница пыталась выглядеть внимательной и заботливой, холод и подозрительность, сквозившие в ее глазах, и неодобрительная складка, залегшая вокруг ее губ, выдавали ее неприязненное отношение. Антуанетта поняла, что на добросердечный прием ей вряд ли стоит рассчитывать. Мистер Уоникот, низенький и лысоватый, пробормотал что-то вроде приветствия, не отрывая взгляда от мысков своих ботинок.

— О вашем приезде вплоть до вчерашнего дня нам ничего не было известно. Письмо лорда Эпплби пришло к нам только вчера.

Миссис Уоникот произнесла это оскорбительно-холодным тоном, как будто задержка почты произошла по вине Антуанетты.

— Однако мы сделали все от нас зависящее, чтобы встретить вас как полагается. Увы, мы живем в глуши, вдали от Лондона. К сожалению, мисс Дюпре, мы не можем предоставить вам всех тех удобств, к которым вы привыкли в Лондоне.