Глубокое бурение - Алексей Лукьянов

Упоминание привязанных к реальной жизни объектов дало необходимый результат: в глазах Дол-Бярды наконец-то зажглась искорка понимания. Воодушевленный, Тып-Ойжон продолжил:

— При этом мы преодолеваем небольшое, но расстояние. Теперь на мгновение допустим, что вам приказано попасть из Города в леса. Вы оседлаете верного пан-рухха и направитесь туда, верно?

— Приказ есть приказ, — отчеканил воин.

— Я рад, что вы меня понимаете, — истово закивал Тып-Ойжон. — Итак, и в том, и в другом случае вы совершаете движение и преодолеваете путь. Вы следите за моей мыслью?

— О, да, — согласился Дол-Бярды.

— Но если в случае с путешествием из лавки в харчевню вы только и успеваете, что сосчитать до…

— До десяти, — подсказал воин.

— Это очень быстро, — удивился Тып-Ойжон, и Дол-Бярды горделиво закатил глаза.

— А до лесов вы домчитесь?..

— За два, — Дол-Бярды загордился еще сильнее.

— Что? — раскрыл клюв мудрец.

— За два этапа, — похвастался Дол-Бярды. — У меня очень быстрый пан-рухх.

Тып-Ойжон закрыл клюв, поправил шапку, съехавшую на глаза, и не без иронии заметил:

— Действительно, быстрый. А вот бы здорово было домчаться до лесов, сосчитав всего лишь до десяти?

Дол-Бярды потянул поводья:

— Как это?

— Ну, увеличить скорость… — брюл-брюл никак не желал замедлиться до скорости пан-рухха, и пока Тып-Ойжон крутился на кляче вокруг воина, шапка постоянно съезжала мудрецу на глаза, и Тып-Ойжон сам себе казался в этот момент неоправданно суетливым, но ничего поделать с собой не мог — соскучился по живой душе.

Воин в глубоком сомнении осмотрел свое верховое животное:

— Чушь. Ботва, конечно, самый быстрый, но меньше, чем за два этапа, он до лесов не доберется. Я уже пробовал.

— В этом-то и дело, — с торжеством воскликнул мудрец. — Бесконечно скорость развивать нельзя. Я пытался однажды разогнать звук до скорости света…

— ? — воскликнул Дол-Бярды.

Он полный балбес, расстроился Тып-Ойжон, и начал всерьез жалеть, что предложил этому солдафону сопровождать свою ученую персону. Ну почему они все такие тупые, эти военные? Однако, будучи мудрецом, Тып-Ойжон никогда не прекращал уповать на торжество разума:

— Понимаете, я вычислил, что свет — быстрее всего в мире. Быстрее даже вашей клячи Вы вряд ли поймете ход моих мыслей, это надо долго объяснять специальными терминами, но поверьте мне на слово: это так. Так вот, я пытался экспериментальным путем разогнать звук до скорости света, и знаете что?

— Что?

— Звук сгорел.

Вид у Тып-Ойжона был совершенно безумный: шапка с флюгером вновь съехала набекрень, глаза закатились, крылья описывали замысловатые пассы, пух на ладонях источал сильный запах пота. Дол-Бярды не то чтобы испугался, но в его голове засвербела мысль о неоправданно поспешном решении сопровождать мудреца.

Мудрец вышел из экстатического состояния, смутился, высморкался в рукав, извинился и привел себя в подобающий вид. Воин тактично промолчал.

Вскоре светило наполовину ушло за горизонт, и Тып-Ойжон осмелился спросить:

— А вы за какой надобностью, уважаемый, отправились?..

— Линяю… — просто ответил Дол-Бярды.

— Ах, да, простите, — еще больше смутился мудрец. — Я должен был догадаться.

Итак, харчевня «Веселые сикараськи» принимала всех, кто мог заплатить. Но если Раздолбаи вошли туда, то это вовсе не говорило об их кредитоспособности. Это лишний раз доказывало их сущность.

Внутри харчевни сидело множество сикарасек, и все изрядно навеселе, так что название вполне себя оправдывало. Раздолбаи заняли место поближе от выхода и заказали жратвы. Пока хозяин, он же официант, он же повар, шинковал один из своих разноцветных влажных гладкокожих хвостов и заправлял нашинкованную массу разнообразнейшими приправами, Торчок успел отыскать в недрах заведения торговца чачей — суррогатной балданакосодержащей массой — и прицениться.

— Ну, бичи, я просто та-арр-чуу, — восторженно затараторил Торчок своим товарищам, едва успел вернуться на место. Бородавка на его макушке торчала колом. — Там такая чача.

— Бичам чача вредна, — назидательно прошептал Желторот. — Да и банк разорен…

Желторот выразительно постучал по пустотелой кости, привязанной к его голени и служившей кошельком. Там действительно было пусто. Старое Копыто лыка не вязал, поэтому активного участия в дискуссии принять не мог. Он просто полулежал у стойла и пускал слюну, оранжевую от борзянки. Торчок прищурился, что стоило ему немалого труда, так как век у него на глазах не было в принципе.

— А если я вот сейчас, здесь, у тебя на глазах, умру?

— Правда? — физиономия Желторота выразила неподдельный интерес.

— Ваш заказ, — услышали они голос официанта, и в стойло упали три миски с разноцветным крошевом. Пахло заманчиво.

Не произнеся больше ни слова, Раздолбаи уткнулись каждый в свою миску, немного почавкали, и отставили пустую посуду в сторону. Миска Старого Копыта осталась нетронутой. Пристально поглядев друг на друга, Желторот и Торчок рывком попытались присвоить себе лишнюю порцию, но их попытка осталась безуспешной: Старое Копыто успел опустошить миску еще до того, как грязные лапы его товарищей к ней прикоснулись.

— Вкусно, да? — облизнулся Старое Копыто.

— Бич, — хором заявили Желторот с Торчком.

Делать нечего, Раздолбаи встали и направились к выходу.

Путь им преградил тип в балахоне, из авантюристов. По сытой довольной морде и торчащим из ушей волосам Желторот понял: сейчас начнутся наезды. Лапы, гляди, в рукавах прячет, наверняка там по чекрыжу спрятано.

— А за чачу кто платить будет? — авантюрист цыкнул зубом.

Желторот в недоумении посмотрел на Торчка:

— Про какую это чачу он говорит?

Торчок притворился, будто его здесь нет.

— Э, ребята, а заказ когда оплатите? — одна из псевдоподий хозяина надежно перегородила выход.

Впрочем, в тот же момент ее разодрали в клочья ворвавшиеся в харчевню мудрецы. Их взоры моментально сфокусировались на троице:

— Вот они где.

— Такая шляпа… — констатировал Старое Копыто, имея в виду головные уборы, которые принято носить в сообществе мудрецов.

Тишина, заполнившая все пространство вокруг…

…не могла длиться вечно, поэтому Желторот заорал во все горло:

— Замочу всех, — и ринулся в противоположную выходу сторону. Старое Копыто хотел уже вновь испортить воздух, но посчитал, что будет слишком много спецэффектов для одного дня, и ускакал, громко стуча копытами, вслед за Желторотом, оставив Торчка на произвол судьбы. Торчок в ужасе заметался на месте, потом подпрыгнул вверх и убежал из харчевни по потолку.