Русский Берлин - Александр Попов

Линденаллее, какой ее видел Петр I. Гравюра Иоганна Штридбека

«Совсем необыкновенный человек…»

С Петром, однако, не успела познакомиться супруга курфюрста София Шарлотта, неординарная, образованная женщина, с ярким, пытливым умом. Встретиться с таким «редким зверем» (по ее словам), как русский государь, о котором по Европе ходило столько слухов, ей было просто необходимо.

Вместе с матерью, братьями и фрейлинами София Шарлотта отправилась вслед «за добычей» и догнала Петра уже под Ганновером, в городе Коппенбрюгге (Коппенбрюкке). Встречу и обед с русским царем организовал Лефорт. Поначалу светская беседа не клеилась. К тому же Петр не был сведущ в правилах столового этикета, почти не пользовался ножом и вилкой, мясо ел руками, не знал, как пользоваться салфеткой. Но постепенно все наладилось. «Царь иногда отвечал сам, иногда с помощью двух переводчиков, всегда умно, кстати, и с живостию», — отмечала впоследствии София Шарлотта. Обед продлился несколько часов, после чего были танцы. Обнимая немецких дам, царь дивился твердости их стана: «Какие жесткие кости!» Он понятия не имел о женских корсетах. Софию Шарлотту такая провинциальная непросвещенность привела в полный восторг. В конце концов Петр буквально обаял обеих курфюрстин. В память о встрече он подарил им и некоторым из свиты соболей и парчи. Мать Софии Шарлотты потом с восторгом вспоминала: «…Он совсем необыкновенной человек; надобно узнать Его лично, чтобы иметь об Нем идею. Сей редкий Монарх добродушен и благороден сердцем; скажу вам также, что Он пил очень мало. Но Министры Его и свита, по отъезде нашем, долго веселились…» Огромное впечатление произвел Петр и на бранденбургского принца Фридриха Вильгельма.

Впоследствии русский царь несколько раз побывал в Берлине. У него сложились очень близкие отношения с «королем-солдатом» Фридрихом Вильгельмом I, сыном Фридриха I. Петр стал крестным отцом прусского кронпринца, будущего короля Фридриха II Великого, а следовательно, оба монарха стали кумовьями. Что, впрочем, впоследствии не помешало двум державам вступить в схватку в Семилетней войне.

Немецкий король и русский царь не любили мотовства и роскоши, но к подаркам, однако, относились положительно. Фридрих Вильгельм I прилагал все силы, чтобы восстановить Пруссию после кровопролитной Тридцатилетней войны, он очень любил армию и многое делал для нее. Среди прочего, в Потсдаме был создан полк великанов-гвардейцев («ланге керлс» — «длинные парни»), где каждый солдат был не менее двух метров ростом. Отсюда и царский подарок Петра. Он отправляет своему куму отряд русских солдат числом 80 человек, в полном обмундировании, вооруженных прекрасными тульскими ружьями. Пополнение русскими воинами Потсдамского гарнизона продолжалось и при Екатерине I. Всего вплоть до 1724 г. на службу в Потсдам прибыло около 250 солдат из России. Журнал Potsdamische

Великаны-гвардейцы служат под Берлином и сегодня

Quintessenz писал в январе 1741 г., что русские составляют около трети Королевского полка. Недовольный «русским засильем» пришедший тогда к власти Фридрих II приказал распустить полк, но великаны-гвардейцы служат в Потсдаме и сегодня. Они дефилируют на городских праздниках, участвуют в туристических и других парадно-выходных мероприятиях.

Итогом встречи кумовьев в ноябре 1716 г. в городке Гавельберг под Берлином стало не только подписание декларации о взаимной военной поддержке. Петр получил в подарок ныне знаменитую на весь мир Янтарную комнату, которая предназначалась поначалу для берлинского дворца Шарлоттенбург. «Получил преизрядный презент…» — писал Петр супруге. Упакованное в 18 ящиков «янтарное сокровище» прибыло в Россию 13 января 1717 г. Вместе с комнатой Петр получил и роскошную яхту, которая приглянулась ему во время путешествий по водоемам Потсдама. В Берлине тогда в честь русского царя был организован на улицах грандиозный праздник: с фейерверками, бесплатным вином и жареными быками, нафаршированными птицей и дичью.

Пребывание Петра за границей нередко походило на стихийное бедствие. Он не отличался тонкостью в обращении, мало считался с местными порядками и вел себя так, как просила того его широкая русская душа, подчиняясь сиюминутным порывам и действуя сообразно его привычками и настроению. Петр чувствовал себя хозяином всегда и везде, хотя и конфузился в торжественной и официальной обстановке. И чтобы скрыть смущение, становился еще более груб и развязен.

Любопытное описание одного из эпизодов пребывания Петра в Берлине в 1719 г. оставила прусская принцесса Вильгельмина, старшая сестра Фридриха Великого. Читая ее воспоминания, надо иметь в виду, что описанные события происходили, когда автору было 10 лет. Отметим также, что и по таким впечатлениям маленькой девочки в Западной Европе формировалось мнение о России и ее вождях.

Впервые записки на русском языке были опубликованы в журнале истории и истории литературы «Голос минувшаго» в сентябре 1913 г. Текст приводится в оригинальном написании, с сокращениями.

Эпизод из посещения Берлина Петром Великим

(Разсказанный маркграфиней Вильгельминой Байретской в ея мемуарах)

«В 1719 г. в Берлин приехал царь Петр. Его пребывание у нас так сильно смахивает на анекдот, что заслуживает, чтобы я его описала в моих мемуарах. Петр очень любил путешествовать и направлялся к нам из Голландии. Так как он не любил большого общества и не терпел торжественных приемов, он попросил, чтобы король распорядился отвести для него помещение в увеселительном замке королевы, расположенном в предместье Берлина. Королеву это мало обрадовало, так как замок был лишь недавно выстроен, а кроме того, она положила много забот и затрат, чтобы побогаче и покрасивее убрать его. Там была великолепная коллекция фарфора, на стенах повсюду висели дорогия зеркала, и дом стал, действительно, походить на сокровище, откуда и произошло его название (замок Monbijou/Монбижу — «Моя драгоценность» Сейчас на этом месте на Ораниенбургерштрассе устроен одноименный парк. Замок был разрушен во время Второй мировой войны. — Примеч. авт.)… Чтобы уберечь вещи от порчи, которую русские гости производили повсюду, куда бы они ни приехали, королева приказала вывезти из дома всю дорогую мебель и те из украшений, которыя легко могли разбиться. Царь, его жена и весь их двор приехали в Берлин по реке, и были встречены королем и королевой на берегу: Король помог царице сойти; как только царь ступил на землю, он крепко пожал королю руку и сказал: «Я рад видеть вас, брат Фридрих/» Потом он подошел к королеве и хотел было обнять ее, но она оттолкнула его. Царица представила… герцога и герцогиню Мекленбургских, приехавших вместе с ними, а также и сопровождавших их 400 дам, из которых состояла ея свита, собственно говоря, все оне были горничными, кухарками и прачками, каждая из них имела на руках богато одетого младенца и на вопрос, чей это ребенок, отвечала, отвешивая низкий поклон, как это принято в России, что это дитя у нея от царя… Я увидела этих гостей… на следующий день, когда они пришли к королеве; королева решила принять их в зале, где обыкновенно бывали большие приемы; она встретила их чуть ли не у входа во дворец, где расположена стража, и, взяв царицу за левую руку, повела ее в этот аудиенц-зал. За ними следовали король вместе с царем. Как только царь меня увидел, он тотчас же узнал меня, так как мы виделись уже пять лет тому назад. Он взял меня на руки и исцарапал поцелуями все мое лицо. Я била его по щекам и старалась изо всех сил вырваться из его рук, говоря, что терпеть не могу нежностей и что его поцелуи меня оскорбляют. При этих словах он громко расхохотался. Потом он стал беседовать со мной; меня еще накануне заставили выучить все, что я должна была сказалть ему. Я говорила о его флоте, о его победах, и это привело его в восторг; он несколько раз повторил, что охотно отдал бы одну из своих провинций в обмен на такого ребенка, как я. Царица тоже приласкала меня… Царь был человек высокого роста и красивой наружности, черты его лица носили печалть суровости и внушали страх. На нем было простое матросское платье. Его супруга плохо говорила по-немецки и едва-едва понимала, что королева говорила ей; она подозвала к себе свою шутиху, княгиню Голицыну, чтобы поболтать с нею по-русски. Наконец все уселись за стол; царь занял место возле королевы. Как известно, в детстве его пытались отравить, отчего его нервная система отличалась… легкой возбудимослтью… За столом он… так усиленно начал размахивать (ножом) перед королевой, что последняя перепугалась и хотела вскочить с места. Царь начал ее успокаивать, уверяя, что не причинит ей вреда; при этом он взял ее за руку и так крепко пожал, что королева взмолилась о пощаде. На это Петр, громко смеясь, заметил, что ея кости нежней, чем у его Катерины. После ужина должен был состояться бал, но царь, как только встали из-за стола, тайком улизнул и прошел пешком до самого Monbijou. На следующий день ему показали все достопримечательности Берлина и, между прочим, собрание медалей и античных статуэток. Среди них была одна самая ценная в очень непристойной позе. Как мне потом стало известно, такими статуэтками в Древнем Риме украшали комнаты новобрачных. Царь очень любовался ею и вдруг приказал царице поцеловать ее. Она не захотела; тогда он разсвирепел и крикнул ей на ломаном немецком языке: «Ты головой заплатишь за свой отказ!» Как видно, он собирался казнить ее, если она ослушается его. Царица в испуге поцеловала статуэтку. Царь, нисколько не церемонясь, выпросил у короля как эту статуэтку, так и несколько других. Ему также понравился дорогой шкап из чернаго дерева, за который король Фридрих I заплатил огромныя деньги, и он увез его с собой в Петербург ко всеобщему отчаянию. Наконец, через два дня… этот… двор покинул Берлин. Королева поспешила в Monbijou, где все выглядело словно после разрушения Иерусалима. Никогда ничего подобного не было видано!»